— Девочки! — вскричала она, обращаясь к своим коллегам. — Включайте радио скорее! Вы даже не представляете себе, кто в прямом эфире у "Белых ночей"!
— Кто? — живо спросила кассирша.
— Тим Солнцев! — торжественно выпалила девушка.
Девчонки-фанатки переглянулись, но предпочли ничем не выдавать свою осведомленность и заинтересованность темой. А вот то, что сейчас включат радио — это прекрасно… это очень им на руку.
— Ох, представляете, этот красавчик сейчас наверху! Над нами! — простонала вторая подавальщица, которая стояла на раздаче напитков.
— Так и буду теперь всем рассказывать: мне посчастливилось побывать под самим Тимом Солнцевым, — плоско схохмила кассирша.
— Ой, хоть бы одним глазком на него взглянуть…
— Хрен ты чего увидишь, — вздохнула девушка, принесшая благую весть в кафетерий. — Там у офиса "Белых ночей" уже половина сотрудников этого здания ошивается… точнее — вся женская половина. Солнцева ждут. А внутрь, понятное дело, без пропуска никого не пускают.
— Зашел бы он к нам после эфира! — мечтательно протянула девушка, которая разливала супы по пузатым мискам.
— Окстись, — фыркнула ее коллега, в данный момент протирающая свободные столы. — Он в заведения, подобные нашим, и носа не кажет. Не по статусу!
Знала бы она, подумала Мила ехидно, как накануне на Невском проспекте "статусный" Тим Солнцев лопал шаверму!
— Представляете, девочки, — развеселилась кассирша, — заходит он такой сюда, берет подносик, подходит ко мне и говорит: "А пробейте мне, пожалуйста, куриный суп-лапшу и пельмешки!"
— Я бы ему сама пельменей налепила… — с придыханием произнесла первая подавальщица. Но в этот момент, наконец, кто-то поймал нужную волну, и все услышали голос знаменитого ведущего "Белых ночей" — Артура Шабанова.
— …О вас ходят слухи, как об одном из самых закрытых певцов российской поп-сцены. С чем это связано?
— Что вы понимаете под закрытостью? Я ни от кого не прячусь, — было понятно, что Тим улыбается.
— Но ваша личная жизнь — по-прежнему тайна за семью замками…
— А, ну если личная жизнь — это главное, что всех интересует, то да: я и впредь собираюсь изо всех сил скрывать ее от окружающих. И свою девушку тоже буду прятать, не обессудьте.
— Но почему? Откуда атмосфера такой строжайшей секретности?
— Оттуда, что это — слишком мое, слишком личное. Мои чувства предназначены лишь тому, на кого они направлены. А не целому свету.
— Означает ли это, что у вас есть подруга?
Секундная заминка.
— Я этого не говорил.
— Значит, ваше сердце в данный момент сво…
— Это ничего не значит, — перебил его Тим. — Если в настоящий момент я не состою ни с кем в отношениях, это не означает того, что я не могу быть просто влюблен.
— Ох, вы интригуете наших радиослушателей, особенно радиослушательниц. Сердечки многих затрепетали сейчас, я уверен. Неужели хотя бы полсловечком не намекнете, кто она?
— Нет, извините.
— Однако, когда у вас был роман с Марьяной Лукашкиной, вы не скрывали ее от общества.
— Это другое, — терпеливо разъяснил Тим. — Марьяна — популярная певица. Мы коллеги. Она публичный человек и привычна к папарацци, журналистам и навязчивому любопытству окружающих.
— Стало быть, ваша нынешняя избранница — не звезда?.. Оставайтесь с нами, и вы узнаете ответ на этот вопрос после рекламной паузы! — оттарабанил Артур.
Девчонки-поклонницы переглянулись между собой и склонили головы ближе друг к другу.
— Узнаете ответ, как же, — усмехнулась президентша ярославского фан-клуба Настя. — Так он вам и сказал… Тим в этом деле кремень.
— Да и без его пояснений понятно, что он говорил о ней… Об этой стерве, — вполголоса сказала Окси. — О Лике своей.
— Точно, — поддакнули остальные со скорбными физиономиями.
— Они вчера в отель в первом часу ночи заявились, — подлила масла в огонь Мила. — Стояли и ворковали у дверей ее номера, как голубки.
— Целовались? — в ужасе спросила Ира, чуть не подавившись пирожком.
— Слава богу, нет… Хотя она, по-моему, была не прочь. Но Тим вчера был очень уставшим и торопился лечь спать.
— По-моему, она сама на него нагло вешается, — поджала губки Настя.
— Сама, это же сразу видно! — горячо поддержали остальные. — Ни стыда, ни совести… Шалава!
— Она и некрасивая. Ничего особенного в ней нет, — фыркнула Мила. — Вот совершенно обычная. Встретишь в толпе — и внимания не обратишь. Эх, вот бы проучить ее… Да только как?
— Может, ее мужу нажаловаться? — нерешительно предложила Ира. Окси помотала головой.
— Не вариант. Слишком сложно будет его разыскать. Он — персона не публичная, мы даже имени его не знаем, не говоря уж о каких-то более личных деталях. Не у этой же… у Лики… спрашивать. И тем более не у Тима.
— Можно ее самим запугать. Не всерьез, а так — слегка, для острастки, — мечтательно произнесла Настя. — Только вот каким образом?
В глазах у Окси внезапно вспыхнули дьяволята.
— Есть идея, — заговорщическим тоном произнесла она.
Часть 4
Москва
Выбравшись из теплой подземки, где их чуть было не разморило, в стылую зимнюю темень, Катрин с Валькой бегом припустили к дому Виктории Кузьминичны. Было почти двенадцать часов, и девушки спешили изо всех сил, словно карета вот-вот должна была превратиться в тыкву.
— Стой! — выдохнула наконец запыхавшаяся Валька, глотая широко разинутым ртом морозный воздух и дергая подругу за рукав пуховика. — Я больше не могу… А чего мы, собственно говоря, несемся, как кобылы?
— Ну как же, — Катрин пожала плечами. — Неудобно… поздно уже. Виктория Кузьминична, должно быть, волнуется.
— Вот еще! — скептически фыркнула Валька. — С чего бы ей волноваться? Мы ей не родственницы и не подружки. Просто снимаем у нее жилье.
— Все равно неловко как-то, — поежилась девушка. — Припремся среди ночи, растревожим старого человека… Что она о нас подумает? В день приезда ты в двенадцать вернулась, сегодня обе шлялись до полуночи…
— Ну, не зря же она нам запасные ключи дала. Значит, понимает, что мы не станем сиднем сидеть в комнате. Мы приехали в Москву гулять и развлекаться!
— Я не пойму, что ты предлагаешь? — на лбу Катрин образовалась озадаченная морщинка. — Пойти погулять и поразвлечься? Вот прямо сейчас?!
— Да нет же, — Валька усмехнулась, — какое там "гулять", задницы морозить только. Просто… — она многозначительно покосилась в сторону ярко освещенных окон круглосуточного мини-маркета, напротив которого они остановились. — Душа не на месте как-то. Переживаю за завтрашнюю игру, ну и за ребят конечно. Может, купим вина? Выпьем дома по паре бокалов, спать лучше будем.
— Ты предлагаешь распивать алкоголь на кухне у Виктории Кузьминичны? — спросила Катрин таким тоном, будто сомневалась в подругином рассудке. — Тогда она нас точно с квартиры погонит. Прямо на мороз, без шапки, в ночь холодную…
— Почему обязательно на кухне? — дернула плечом Валька. — Закроемся у себя в комнате и тихонечко накроем поляну… У старушки крепкий сон, она вчера ни на секунду не прекратила храпеть, когда я вернулась. Уверена, наш скромный междусобойчик в спальне останется для нее незамеченным. Мы же не собираемся, в самом деле, песни орать! Да и напиваться как свиньи тоже не станем…
— А если утром она увидит пустую бутылку и обо всем догадается? — Катрин все еще сомневалась.
— Ну, тару мы можем спрятать у себя в комнате, и когда будем уходить — заберем с собой. По пути на помойку выкинем. Да и вообще, лучше возьмем не бутылку, а коробку вина. А то вдруг у старушенции нет штопора…
Катрин вдруг подумала, что это, в общем, неплохая идея. Ей тоже хотелось немного расслабиться. Снять напряжение. После бурных эмоциональных переживаний, связанных сначала с генеральным прогоном одной-восьмой, а затем с долгожданной встречей с ребятами, ее никак не отпускала какая-то скрытая нервозность.
— Давай, Катрин, решайся! — поторопила ее Валька. — Не буду же я одна винище хлестать, как заправская алкашка… Поддержи меня в этом сердечном порыве, а?
— Эх, и в самом деле, давай напьемся! — решив, что глупо ломаться, Катрин махнула рукой в пушистой варежке. — Выпьем за завтрашний успех ребят… и за их непременную победу!
— И за нашу победу тоже, — многозначительно подмигнула Валька. — Завтра решающий день. Мы не должны упускать свой шанс! Кир и Степа просто обязаны с нами замутить!
— Ох… — Катрин зажмурилась, мечтательно улыбнувшись. — Я почему-то на сто процентов уверена, что все у нас с ними получится! Что все будет хорошо!
Организовать застолье оказалось не так уж и сложно. Девушки расстелили на стуле газету и разложили на ней свою нехитрую снедь: батон и сосиски; затем утащили с хозяйской кухни две чайные чашки и уселись прямо на кровати, подтащив стул поближе.
Было весело и авантюрно: они наливали вино в чашки и чокались ими, придумывая все новые и новые вдохновляющие тосты. И пусть вино отдавало картонной коробкой и было жутко кислым — разве имеет это значение для студентов?! А сосиски, которые они ели прямо сырыми, вприкуску с батоном, казались необыкновенно вкусными.
Первый тост был: "Чтобы "Краснодарские суслики" прошли в одну-четвертую финала!"
Второй: "Чтобы у нас с ребятами получилось все именно так, как мы задумали!"
— Представляешь, — размечалась Валька, взволнованно откидывая со лба непослушную челку, — вот будем мы с ними встречаться… Я бы и в Краснодарский универ перевестись не отказалась, в принципе. Лишь бы поближе к Степе.
— Да ладно, — улыбнулась счастливая Катрин, — нам всего-то полтора года осталось. А потом получим диплом — и можем ехать, куда хотим! И в Краснодар переберемся, если надо. Как жены декабристов, — она смущенно хихикнула.
"Было бы здорово сыграть свадьбы в один день, — Катрин понеслась в своих мечтах в заоблачные дали. — Вот круто получится! Наверное, к нам на свадьбу заявится вся команда… Может, и сам Масляков приедет, если они его пригласят, конечно". Однако вслух эти мысли Катрин высказывать не рискнула, посчитав, что это чересчур смело… да и несколько преждевременно.