ясь и не мешая, но с огромным неиссякаемым интересом наблюдая за происходящим со стороны. Они смогли попасть на "кухню" КВН — одно это обстоятельство наполняло их душу восторгом! Такое никогда не покажут по телевизору и не опубликуют в отчете на официальном сайте…
Никому из участников игры давно не было дела до того, кто такие эти две девчонки, какое отношение имеют к командам и что они в принципе забыли за кулисами: к Вальке и Катрин привыкли. Иногда кавээнщики, пробегая мимо них с какой-то очередной важной миссией, могли запросто обратиться к ним за помощью — к примеру, подтащить ширму поближе к сцене или помочь застегнуть молнию тесного костюма на спине. Девушки никогда не отказывали в этих мелочах, даже если просьба исходила не от "Краснодарских сусликов", а от команд-соперников. Они видели, что все без исключения ребята ужасно волнуются, и, мысленно желая победы одной конкретной команде, вслух старались подбодрить абсолютно всех.
Осторожно выглядывая из-за кулис, Катрин с Валькой видели, как постепенно заполняется людьми огромный зал. Болельщики каждой конкретной команды, как и на генеральном прогоне, занимали отведенный конкретно для них сектор, и время от времени оттуда доносились свист, гудение дудок, топот ног и пробные аплодисменты, словно группы поддержки разминались перед игрой и заодно вселяли боевой дух в любимые команды. У каждой группы была своя форма, и поэтому их сразу можно было выхватить взглядом в толпе: ярко-красные, желтые, синие и зеленые футболки моментально привлекали внимание.
Перед самым началом игры и телевизионной съемки все кавээнщики столпились в левой кулисе. С правой стороны должен был появиться Александр Васильевич Масляков. Команды сгруппировались в кучки — одни сцепились ладонями, другие положили руки друг другу на плечи, выполняя свои нехитрые привычные ритуалы "на удачу".
— Девчонки, давайте… за победу! — кто-то из парней быстро сунул Вальке с Катрин прямо под нос два пластиковых стаканчика с коньяком, а затем протянул на тарелке нарезанный колечками лимон. — Чтобы мы всех порвали!!!
Тут только они заметили, что выпить им предлагает никто иной, как Кир, любимец Катрин. Валька расцвела улыбкой и с благодарностью приняла у него стаканчик. Катрин хотела было отказаться, поскольку не выносила крепкий алкоголь, но подруга сильно пихнула ее в бок.
— Они нас считают своими! — прошипела она чуть слышно ей в ухо. — Приняли в свой круг! Не обижай ребят отказом!
Катрин сомневалась, что действительно "приняли". Суслики до сих пор так и не удосужились запомнить их имена. Все кавээнщики пили за кулисами под шумок, втайне от Барина — и, вероятно, им просто неловко было не предложить девушкам присоединиться.
Катрин залпом проглотила коньяк и шумно задышала, втягивая обожженным ртом воздух. Кир торопливо сунул кусочек лимона прямо ей в зубы. От испуга она чуть не откусила ему палец, а Валька даже немного позавидовала — ее Степан был неразговорчив и не стремился идти на контакт.
Наконец, зазвучали первые аккорды традиционного гимна. Зал, до этого гудевший вполсилы, грохнул и взорвался бешеными овациями. На сцене, как всегда подтянутый и стильный, появился Масляков. Кавээнщики сплетничали, что он носит под пиджаком корсет — настолько ровной и безупречной была его осанка.
— Добрый вечер, дорогие друзья! Я рад приветствовать вас сегодня в этом зале на открытии сезона Высшей лиги Клуба Веселых и Находчивых…
А дальше все завертелось, как на сумасшедшей карусели. Катрин с Валькой старались прижаться к стеночке, чтобы носящиеся туда-сюда кавээнщики их ненароком не зашибли. Смотреть игру из-за кулис было не особо интересно, зато к тому моменту, когда начинались выставления оценок от "членов нашего уважаемого жюри", всех участников, да и зрителей в зале, буквально плющило от нервного перенапряжения.
По результатам приветствия, разминки и СТЭМа, "Краснодарские суслики" обгоняли своих главных конкурентов — "Арбузов" из Астрахани — всего на один балл. Музыкальный конкурс должен был стать решающим.
Ребята бегали со сцены в гримерку и обратно, а иной раз переодевались прямо здесь, за кулисами, так что и Катрин, и Валька неоднократно имели удовольствие лицезреть без штанов большую часть краснодарской команды. К "музыкалке" все уже настолько глубоко мандражировали, что не обращали внимания ни на какие внешние раздражители и, наверное, не огорчились бы, даже если кто-нибудь увидел их без трусов. К счастью, до полного обнажения дело не дошло.
Перед объявлением оценок за музыкальный конкурс в зале и за кулисами возникла такая тишина, что можно было услышать, как упала булавка от чьего-то костюма.
— Пять… пять… пять… — зачитывал Масляков. — Пять… четыре.
— Белецкий, сууука!!! — взвыл кто-то из сусликов, потому что последнюю четверку им поставил артист Александр Белецкий.
— Ааа!!!
— Нет!…
— Сволааачь!!! — стон прошел за кулисами и по залу. Болельщики сусликов негодовали, однако красавчик-актер невозмутимо держал табличку с оценкой.
Правда, выяснилось, что остальным командам-соперникам он вообще влепил по трояку.
Это и спасло сусликов.
— …Итак, в одну-четвертую финала выходят команды "Краснодарские суслики" и "Забайкальские бродяги"! — торжественно провозгласил президент Клуба Веселых и Находчивых.
— Урааа!!! — взревели хором кавээнщики и зрители. Масляков что-то еще пространно говорил на прощание, но никто не слышал его в этом дурдоме. Да и не вслушивались особо: ребята за кулисами прыгали, вопили, обнимались и орали, вытирая слезы радости, а кто-то — и разочарования.
Снова заиграла музыка, под которую все команды — и победители, и проигравшие — обязаны были непременно обниматься на сцене и демонстрировать "мир, дружбу и жвачку", даже если при этом им хотелось удушить друг друга. Кто-то бесцеремонно подтолкнул Вальку с Катрин в спины, и девушки вывалились на сцену вместе с остальными. Они еще не успели ничего толком понять, как уже почувствовали, что обнимаются со всеми подряд. У Катрин зарябило в глазах. Ее толкали от одного кавээнщика к другому, точно резиновый мячик. Она послушно обнимала Кира, затем Степу, затем кого-то из "Арбузов" и "Бродяг"… Все они делали преувеличенно радостные лица, а Катрин почему-то подумала, что это позорище пойдет в эфир, и если камера засняла и ее тоже, то она никогда не будет пересматривать эту передачу.
А потом в кулуарах был устроен грандиозный импровизированный банкет.
Подобного беспредела ни Катрин, ни Вальке прежде видеть не доводилось. А уж тем более — в нем участвовать… Теплая водка и коньяк лились рекой, в качестве закуски шли бутерброды с колбасой и сыром, многие из кавээнщиков уже с трудом держались на ногах, но все равно с готовностью подставляли свои стаканы все за новой и новой порцией алкоголя.
Катрин удалось всех перехитрить — она нашла бутылку простой воды и, наполнив ею свой стаканчик, притворялась, что там водка, не отказывая никому из ребят в просьбе выпить за их заслуженный успех. Кажется, она была самой трезвой в компании — во всяком случае, у Вальки уже тоже пьяненько блестели глаза, и она то и дело заливалась бессмысленным смехом, слушая, какую чушь ей шепчет на ушко Кир.
Да… Кирилл. Он откровенно клеился к Вальке, и Катрин не могла не признать, что подруга явно нравится ему больше, чем она сама. Валька же, поначалу пребывающая в некотором смятении от внимания Кира и, вероятно, терзающаяся чувством вины из-за подруги, после очередного жахнутого стаканчика перестала отдавать себе отчет в том, что хорошо, а что плохо. С одной стороны, ей безусловно был больше интересен Степан, но он вообще не смотрел в ее сторону. С другой стороны… все подкатывания Кира… она их не провоцировала. Это был его добровольный выбор.
Странно, но Катрин даже не чувствовала ревности или боли. Она сама удивилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Ни-че-го. То ли это была усталость, то ли общее разочарование в околокавээновской кухне и осознание ее приземленности, то ли что-то еще… она не понимала. Хотя, разумеется, будь она на месте Вальки… в смысле, если бы к ней начал приставать Степан… она ответила бы ему категорическим отказом.
Кто-то из парней-кавээнщиков тоже попытался подкатить в Катрин с чисто "мужскими" намерениями, но она в испуге шарахнулась от него подальше. Нет уж, не надо ей такого счастья…
Подойдя к воркующей парочке, Вальке и Кириллу, Катрин сообщила подруге:
— Я на выход. Ты со мной?
— Зачем? — искренне удивилась та. — Весело же! Куда ты так спешишь? К Виктории Кузьминичне? — и нетрезво рассмеялась собственной шутке.
— Никто еще не расходится, самое интересное впереди! — подтвердил и Кир, фокусируя на Катрин мутный взгляд. — Выпить хочешь? Мы тебе сейчас тоже нальем… — он заозирался в поисках бутылки.
— Ладно, — выдохнула Катрин с покорной обреченностью. — Тогда я просто выйду ненадолго на свежий воздух… подышать. Тут слишком уж душно и накурено.
— А ты уверена, что охрана тебя обратно запустит? — усомнилась Валька.
— Я верхнюю одежду оставлю здесь и предупрежу их, что вернусь.
Вывалившись из служебки на улицу, Катрин обессиленно прислонилась спиной к перилам лестницы. Все-таки, она тоже устала, словно сама отыграла одну-восьмую. Это был очень длинный и бурный день…
Возле служебного входа привычно и предсказуемо толпились фанатки команд, поджидающие своих кумиров после игры. Кто-то был доволен исходом состязания, кто-то разочарован, но видеть своих любимцев хотелось и тем, и другим — поздравить или утешить. "Долго же им придется ждать…" — подумала Катрин мимоходом, вспомнив, что кавээнщики еще не все выпили, и в изнеможении закрыла глаза.
— Эй, ты… слышь? Я с тобой разговариваю! — если бы не легкий толчок в грудь, Катрин даже не подумала бы, что обращаются к ней. Открыв глаза, она увидела перед собой группу поддержки Краснодара — тех самых агрессивных девушек, которых Валька на генеральной репетиции обозвала "кубаноидками".