Центральная улица. Людей с зенитовскими шарфами никак не меньше, чем местных жителей. Захожу в «Макдоналдс». Там тоже доминируют питерцы. Кто-то разговаривает по мобильному:
– Ты меня видел по телевизору? Нет?! Ты меня не видел?!
17:03
Прогуливаюсь вдоль автобусов, на грязных боках почти каждого выведено «Мы – чемпионы». Под ногами – бутылки от пива и шампанского, конфетти и серпантин. Останавливаюсь посмотреть, что происходит на площадке у входа в парк. Фанатов там практически не осталось. Прямо на меня движется цепь омоновцев.
– Э, че тут встал? Проходи давай! – Омоновец не церемонится и подталкивает меня к автобусам.
17:29
Наш автобус выезжает из Раменского. Впереди моргает красно-синяя мигалка ментовской машины – она будет сопровождать автобус до Москвы.
Кто-то спрашивает фаната Догана о перспективах. Он отмахивается:
– Не хочу. Я полтора года думал о будущем, а сейчас не хочу.
По зеленым пластиковым стаканам разливают водку. Я тоже получаю свой стакан. Выпиваем.
Идет обсуждение разных вариантов празднования – в том числе поехать на Красную площадь. Но от всего радикального приходится отказаться: до поезда чуть больше двух часов. В конце концов, решение принято: заехать в большой супермаркет, затариться водкой и закуской и продолжить празднование в поезде. Народ в автобусе скандирует:
Оле-оле-оле-оле! «Зенит» – чемпион!
Оле-оле-оле-оле! «Зенит» – чемпион!
Оле-оле-оле-оле! «Зенит» – чемпион!
18:43
Москва. «Икарус» тормозит у метро «Текстильщики». Япрощаюсь, выпрыгиваю из автобуса и спускаюсь в метро.
Место в обществе
Как видно из всей истории околофутбольной субкультуры, фанаты – будь то участники хулиганских фирм или те, кто «шизит» на трибунах, – практически всегда воспринимались как угроза: государству, существующему строю, общественному порядку и т. д. В чем причина – в косности ли обывательского взгляда, чрезмерных опасениях властей или буйном поведении самих фанатов, – однозначно сказать нельзя. Однако ясно, что наиболее «специфические» отношения у фанатов сложились с правоохранительными органами, а также с политическими партиями и движениями, которые на разных этапах пытались использовать эту организованную и достаточно многочисленную субкультуру в своих целях. При этом отношение к фанатам на обывательском уровне основано прежде всего на стереотипах и массмедийных штампах.
Фанаты vs. менты
С появления в СССР в 1970-е годы первых фанатов и до настоящего времени продолжается их противостояние с милицией. Оно может усиливаться, доходя до абсурда, как в 1990-е – тогда чуть ли не каждый принципиальный футбольный матч сопровождался стычками между фанатами и милицией, но может и затихать, если стороны находят разумные компромиссы.
В советские времена милиционеры не разрешали проносить на стадион флаги и прочие фанатские атрибуты. Фанатов они воспринимали как нарушителей порядка, людей, которые делают то, что «не положено». Нет бы сидели просто, как все остальные болельщики, так им же еще надо махать флагами и кричать. С самого начала милиция выделяла фанатов – «потенциальных нарушителей общественного порядка» – из всех остальных болельщиков.
«Борисыч», «Зенит» (Санкт-Петербург):
Ментов [в восьмидесятые годы] не было в таком количестве, как сейчас, – тогда ни ОМОНа, ни дубинок, ничего не было. Даже они, по-моему, без пистолетов были. Просто в своих «парадках», фуражках стояли. Но самый охраняемый сектор – это тридцать третий («фанатский» сектор. – В.К.). Там обыскивали. Нигде больше не обыскивали, на любые сектора можно было пройти с бутылкой и там пить, наливать, друзей угощать, а на тридцать третий – там жестко обыскивали. Я, помню, купил в «Детском мире» такой сине-белый берет с помпоном и начал значки туда навешивать. Потом это дело переняли многие – мода такая пошла, чтобы что-то на себя надевать, помимо флага: это уже не отнять, это шапка, не имеете права!
На тридцать третьем секторе, когда заходили менты, пытаясь выдернуть кого-то, ребята все цеплялись руками либо друг за друга, либо за скамейки (тогда были такие длинные скамейки из двух дощечек). Все друг друга держали, и менты их не могли выдернуть из этой кучки.
Пик милицейский репрессий против фанатов в советское время пришелся на конец 1982-го – 1983 год, после трагедии на матче «Спартак»—«Хаарлем» (подробнее об этом в главе «„Хаарлемская“ трагедия»). До этого еще можно было приносить флаги определенного размера и поддерживать команду «кричалками» и песнями, не говоря уже о вполне безобидных «розах», но после «Хаарлема» начались совершенно жесткие и абсурдные ограничения. Запретили не только шарфы и флаги, но вообще любую атрибутику.
Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
Пошли такие гонения, что уже на стадионе в шарфе ты не мог появиться. Буквально за значки забирали. Шнурки там у тебя сине-белые – тебя за это забирали. У нас парень нарисовал себе на джинсах букву «Д» – а джинсы в те времена еще культовая вещь была, – его при мне менты заставляли смывать ее с джинсов, до белого протирал. На стадионе стали запрещать скандировать что-либо, любые лозунги. Доходило до маразма: играла сборная, и за крик «СССР» или «Советский Союз» могли забрать. И за флаг СССР, если ты вставал с флагом и кричал «СССР», менты могли забрать и арестовать, хотя ты находился в СССР, болел за СССР – не свастику же доставал.
Игорь М., «Спартак» (Москва):
Меня не пустили на какой-то матч в Лужниках за значок. Милиционер меня реально на входе развернул, сказал: или снимай значок, или иди вообще отсюда. До восемьдесят шестого года были репрессии, и только перед матчем с «Тулузой» в ноябре восемьдесят шестого года прошел слух, что на этом матче будет посвободнее. Было очень много флагов и шарфов, и на этом матче было что-то похожее на организованную поддержку.
Даже к середине 1980-х, когда расцвет футбольного фанатизма уже охватил весь бывший СССР, милиция, несмотря на некоторые послабления, по-прежнему воспринимала фанатов как еще одно «неформальное объединение молодежи», а значит – потенциальных нарушителей. И все же отношение к фанатам в разных городах было разным, в зависимости от политики местного милицейского начальства.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
В восемьдесят седьмом году и вплоть до девяностых на стадион могли пустить с флагом, а могли и не пустить. Могли пустить с шарфом, а могли и не пустить. В зависимости от того, какая вожжа попадет им под хвост. Приходишь ты на стадион, у тебя там флаг, ты его хочешь повесить на решетку – нельзя! Почему нельзя? Нельзя. Не положено. Почему не положено? И ответ на этот глупейший вопрос не могли получить очень долго.
В 1990-е годы из всех российских городов особенно дурной славой у фанатов пользовались милиция и ОМОН Нижнего Новгорода. Практически на каждом матче из-за непродуманных и просто жестких действий местной милиции и ОМОНа возникали драки между ними и фанатами. За это фанаты дали Нижнему Новгороду прозвище Омоновск-Сити. А началось все так.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
Переступила черту милиция, я считаю, в девяносто втором году в Нижнем Новгороде. Тогда впервые местный «Локомотив» вышел в высшую лигу, впервые мы туда приехали – двести сорок человек. И началась какая-то кровавая неимоверная резня. Тогда же еще никто не думал, что должен быть гостевой сектор, что надо как-то разделять болельщиков, и нас посадили в самую кучу местных. Естественно, через пять минут начались конфликты, стали бросаться камешками, бутылками. И милиция, вместо того чтобы по всем канонам встать между нами, как они сейчас это делают, просто начала всех херачить дубьем. Продолжилось это все уже в полной темноте: они погнали всю толпу через кустарник в каком-то лесопарке. Там темно, абсолютно ничего не видно, и обезумевшие люди натыкались на деревья, потому что сзади шла шеренга и просто всех рубила направо и налево. Только у метро абсолютно осатаневший народ встал и решил биться насмерть, но ОМОН уже тогда вернулся на свои позиции. С тех пор каждый приезд любой московской команды – и даже немосковской – заканчивался драками с милицией. При том что с фанатами «Локомотива» у нас всегда были хорошие отношения.
Валерий «Сабонис», «Зенит» (Санкт-Петербург):
Беспредела много было. Зажигалки отнимали, ремни, ручки. Программки даже отнимали, говорили, вы их подожжете. Бывало, что закрывают ворота и в перерыве просто не выпускают в туалет. Естественно, люди начинают рваться, и «толкотня» образуется. Кто-то, проходя мимо, случайно задел милиционера плечом – тот его дубиной. Всё, понеслась. Или кто-то зажег файер – и сразу в толпу врубается десяток омоновцев с дубинами и начинает всех подряд крушить.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
Милиция часто действовала просто абсурдно, и это привело к «стадионным» войнам или, как их еще называют, «кресельным» войнам, когда в середине девяностых каждый матч практически начинался и заканчивался дракой с милицией. Причем массовой, невзирая на то, идет футбольный матч или не идет. Не фанаты, а именно милиция виновата в том, что обстановка на наших стадионах была такой вот нечеловеческой. Вместо того чтобы разрешить многие вещи – элементарные, просто элементарные, например, флаг на древке. Вот сейчас этот вопрос наконец решился. Сколько лет прошло? Только три-четыре года назад стали разрешать флаги на пустотелых древках.
В какой-то момент и фанаты, и милиция с ОМОНом вышли за рамки допустимого. Милиционеры и омоновцы чувствовали себя хозяевами на стадионах и запросто могли ни за что ни про что отделать дубинками фаната, который чем-то им не понравился. В принципе такое случалось и в 1990-е годы, но сдачи фанаты не давали. А сейчас они поняли, что могут устраивать драки с ОМОНом и милицией прямо на стадионах.