Никаких лекарств мне не предлагали, уколов не делали, чаем не угощали, и я немного успокоилась. Более того, из-за жары, неожиданно установившейся в столице, во всех кабинетах были открыты окна, а «Икар» расположен на первом этаже. Вот и славно, в случае явной опасности будет совсем не трудно выскочить наружу. Последнее обстоятельство меня почти успокоило.
Через час разгуливания по кабинетам я наконец-то очутилась перед Равилем. Следует признать, что врач выглядел замечательно: седовласый мужчина лет сорока пяти в полотняном белом халате и шапочке, на шее у него висел стетоскоп. К такому человеку мигом возникает доверие. Да еще Равиль начал прием со слов:
– Не волнуйтесь, мои услуги бесплатны.
– Правда? – удивилась я. – Это странно. Во всех клиниках берут деньги.
– А у нас нет, – улыбнулся Равиль. – Если захотите отблагодарить, сделайте пожертвование в фонд, мы существуем на благотворительные взносы. Один человек даст сто рублей, другой десять, так и накапливается некая сумма, которую мы потом тратим в основном на тех, кому совсем плохо.
– Таких, как я?
– У вас ничего серьезного!
– Точно?
– Я никогда не лгу. Позанимаемся с вами немного, и опухоль исчезнет. Но ходить сюда надо регулярно, каждый день, не пропуская сеансов.
– Да! Конечно! Непременно!
– Есть еще момент.
– Слушаю.
– Болезнь никогда не дается человеку просто так, – гудел Равиль, – это расплата за грехи, а их надо искупить.
– Деньгами? – насторожилась я.
Равиль воскликнул:
– Эка вас демон стяжательства крутит! Нет, казначейские билеты ненужная вещь!
– Вот тут вы ошибаетесь, – усмехнулась я, – без монет – никуда.
– Любовь, ласку, заботу, уважение не купишь, – менторски заявил Равиль. – Не в презренном металле счастье! Мы пытаемся объяснить сию простую истину нашим больным, врачуем душу, и когда она внемлет, плачет, кается, тут и происходит телесное выздоровление. Знаете, почему огромное количество недугов не поддается врачам? Ученые придумают антибиотики – возникают новые вирусы, разработают они методы лечения рака – получат СПИД. Ну отчего так?
– Я никогда не задумывалась над этой проблемой.
– Врачуют следствие, а не причину! Затаптывают саму болезнь, а не то, что ее вызвало. Ясно?
Я кивнула.
– Вот и отлично. Завтра в девять, не опаздывайте.
– На сегодня все?
– Да.
– А лечиться?
– Уже начали, – прожурчал Равиль.
– Но никаких процедур не было!
– Мы поговорили, а это лучшее лекарство. Давайте я вас провожу.
– На улицу? – глупо спросила я, ожидавшая, что на меня начнут нападать.
Равиль поднял брови.
– Конечно. Сядете на трамвай, доедете до метро.
Доктор вывел меня в коридор.
– Равиль! – кинулась к нему девушка лет шестнадцати.
– Алиса… – явно обрадовался врач. – Как дела?
– Отлично, мама уже ходит! Вот только плачет по цветам, по тем черным тюльпанам… А мне некогда поехать!
Равиль повернулся ко мне:
– Господь щедр, он послал вам шанс. Вы готовы совершить доброе дело? В качестве первой ступени к здоровью.
– Да! – твердо заявила я.
– Вот Алиса, она все объяснит. Алиса, это Елена, – представил меня Равиль и быстро ушел.
– Ой, как вам повезло! – зашептала девушка. – Он мою маму спас. У нас участок есть в Манихине, не в самой деревне, а поодаль…
Минут десять Алиса объясняла мне дорогу. С каждой секундой меня охватывало все большее изумление. Никто не собирается убивать Лампу, меня преспокойно отпускают, дав задание. Велено совершить хорошее дело: съездить в Манихино, на участок Алисы, собрать там любимые цветы ее мамы и доставить ей букет. Именно с этого доброго поступка начнется мое выздоровление.
Пока Алиса говорила, я расслабилась. Все правильно, Равилю трупы в клинике не нужны, на меня нападут в Манихине! Надо тщательно подготовиться. Итак, кого позвать на помощь? Попытаться соединиться с Краминовым? Может, он уже объявился?
Без всяких препятствий я вышла во двор и направилась к своей машине. И тут зазвонил телефон.
– Лампа, – закричал Кирик, – отъезд Земы откладывается на несколько дней, ее в Питере некому встретить. Она еще немного у нас поживет? Ты согласна?
– У меня есть выбор? – спросила я.
– Не злись! Главное, «Чайка» во дворе! Я, правда, не смогу пока ее поменять на домик, это произойдет после передачи кенгуру, но ведь она, в смысле машина, уже тут. Мы получим дом! Ура-а-а!
Продолжая голосить, Кирюшка отсоединился, а я вздохнула. Что-то здесь не так! Невозможно получить дом в Подмосковье из ничего! Кирюшу обманывают!
– Девушка! – крикнул пожилой пенсионер, возившийся около древнего «Москвича», стоявшего без колес.
– Вы мне? – повернулась я.
– Тут больше никого нет, – разозлился божий одуванчик. – Подай ключ! Уронил, а наклониться не получается. Ну, чего стоишь? Ох, молодежь пошла, никакого уважения к людям! Ленивые, только о деньгах и думают… Вот почему Россия загибается!
Я сделала пару шагов влево, увидела лежащую между кирпичными столбиками, которые служили «Москвичу» подпорками, изогнутую железку, присела… и свет померк.
Глава 32
– Эй, мать моя, хорош спать, – потряс меня кто-то за плечо.
Я с трудом разлепила веки и увидела Нину Косарь.
– Дрыхнешь как сурок, – засмеялась тетка, – вторые сутки пошли! Уж и не такая большая доза была. Ну ты, блин, дура, поперлась-таки в «Икар». Велено же было: не суйся! Я сто раз повторила: не ходи.
– Боишься приработка лишиться? – еле-еле ворочая языком, ответила я. – Красиво! Пусть Равиль всех поубивает, Ниночке бабло нужно!
Косарь разинула рот, потом повертела пальцем у виска.
– Ты того? Совсем?
– Не прикидывайся! Я поняла, что ты крышуешь «Икар».
– Ну ты даешь! – Нина была вне себя. – Других слов не найти – дура!
– А ты пособница убийц. – Я вскочила на ноги, тут же почувствовала головокружение и села на постели. – Вот вернется Володя Костин, мой приятель, майор, он тебе покажет!
Косарь сложила руки на груди.
– Дура!
– Тебя заело? – с издевкой спросила я.
– Ой! Дура!
– Оборотень в погонах!
– Не могу! Дура! – твердила Нина. – А еще частный детектив… Дура!
– Ну хватит, сейчас тебе мало не покажется! – рявкнула я.
– Сначала на ногах удержись.
– Не беспокойся! Чем меня накачали?
– Скажи спасибо, что Стас шприц заметил! А то бы уж давно отговорилась.
– Кто такой Стас? – удивилась я.
– Богатырев. Наш сотрудник, – неожиданно мирно сказала Нина.
– Ничего не понимаю, – протянула я.
– А полезла, – вновь укорила меня Косарь. – Коза упрямая! «Икар» давно пасут, туда Стаса внедрили, осторожно подбирались. Сейчас не то что раньше: нет веских доказательств, прокурор санкции не даст, а бла-бла к делу не пришьешь. А ты вломилась, давай там шуровать… И что вышло? Кого ты поймала? Пенсионера сумасшедшего? Дедка с «Москвичом»? У старика справка: псих со стажем, легко впадает в агрессию, всегда с собой шприц таскает, не хочет попасть на принудительное лечение. Ты ему нахамила, дедок решил отомстить и вколол хамке свое лекарство. Чего ты добилась? А еще обзываешься… Обидно ведь!
Нина по-детски шмыгнула носом.
– Прости, – устало бормотнула я, – давай расскажу, по какой причине я торопилась. Узнала много интересного.
– Начинай! – приказала Нина.
Мой рассказ занял много времени, и, когда он иссяк, Нина округлила глаза.
– Интересно.
– Теперь твоя очередь!
– Распространять информацию о находящемся в производстве деле нельзя.
– Так нечестно! Я тебе все рассказала!
Косарь усмехнулась и пересела со стула на мою кровать.
– Ладно, слушай. Дело затеялось давно…
Некоторое время назад к дежурному по отделению, где служит Косарь, ворвалась женщина и закричала с порога:
– Мою дочь убили! Где здесь главный по преступникам?
Находящуюся в истерике гражданку препроводили к Нине, и та попыталась выяснить, что же случилось. Сначала с прямотой милиционера она спросила:
– Где труп?
– Анечку уже похоронили, – зарыдала тетка.
Косарь крякнула, сообразив, что у посетительницы от горя поехала крыша. Не надо считать всех милиционеров бессердечными. Не всех интересуют только квартальный отчет, процент раскрываемости и необходимость уложиться в двухмесячный срок, отведенный для следствия. Нина сострадательный человек, мать двоих детей, она понимает, какие эмоции испытывает родитель, потерявший ребенка, поэтому налила в стакан воды, протянула его посетительнице и сказала:
– Успокойтесь.
– Вы накажете убийц? – тряслась тетка.
У Нины заканчивался рабочий день, она могла спокойно отфутболить бабу и ехать к семье, но Косарь вздохнула и сказала:
– Рассказывайте. Помогу, чем смогу.
Нина решила поработать психотерапевтом, на крайний случай она собралась вызвать «Скорую». Отпускать женщину, находящуюся в состоянии стресса, жалостливой Косарь не хотелось.
И та рассказала странную историю.
Звали посетительницу Зинаида Ефимовна Гиндова. Пять лет назад она насмерть поссорилась с родной дочерью Аней. Мать воспитывала девочку одна, без отца, одевала, обувала, учила на медные копейки, дотащила до института. Сама Зинаида без высшего образования, простой бухгалтер, поэтому спала и видела, как дитятко получит диплом. И тут Аня внезапно перечеркнула все ее мечты – безголовая восемнадцатилетняя девица решила выйти замуж.
– Я люблю Сергея, – заявила она притихшей от ужаса матери, – хочу родить ребенка и заниматься домашним хозяйством.
– А учеба? – простонала Зинаида.
– Ну ее! – весело махнула рукой Аня. – Ко мне пришла любовь всей жизни.
– С ума сошла! – взвыла Зина. – Не смей бросать институт!
– Сережа хочет нормальную жену, а не ученую, – запальчиво заявила Аня.
– Мерзавец! – не выдержала мать. – Свадьбе не бывать!
– Я уже взрослая, – топнула ногой дочь, – твоего согласия никто не спрашивает.