Девушка – Катя – тут же присоединилась к подружкам. А парни – Валентин и Сергей – предложили спуститься в бильярдную. Похоже, Мишаня о ней не знал, потому что удивился, что внизу что-то есть, кроме подвала.
– Подвал? – хмыкнул Валентин.
Фраза «мелко плаваешь» – так и читалась в этой реплике.
Родители Жанны красиво жили. Дом оказался просто огромным. Толик поначалу застеснялся его поизучать, но в сопровождении провожатых, тем более, тех, кто был сюда часто вхож – почему бы это не сделать. В цоколе, кроме бильярдной, имелся еще бассейн и сауна, а также уютный мини-бар.
Мишаня принялся с азартом изучать бутылки на полке, зачем-то потряс пустой шейкер.
– Положи, – сухо приказал Валентин.
И сразу стало понятно, по его тону, что он тут чувствует себя хозяином. Парень Жанны? Или вообще – брат?
Толик пригляделся. Валентин – блондин. Тонкокостный, как и девушка. Немного высокомерный. И знает дом лучше остальных парней. В общем-то, возможно все.
Как выяснилось позже, в бильярд Валентин тоже играл лучше всех, мастерски загонял шары в лузы и использовал какую-то специальную терминологию. Понимал его только Сергей или делал вид, что понимает. Мишаня и Толик могли лишь смотреть, периодически хватались за кий, но шары упрямо катились не туда.
Время тянулось. Здесь не было Габриэль и возможности понаблюдать за ней. Толик ловил себя на мысли, что предпочел бы мужской компании возможность подняться наверх. Наверняка же девушки уже освободились и томятся в одиночестве.
– Может по глоточку? – осторожно предложил Мишаня, кивнув на бар. – Чего-нибудь попроще.
Валентин усмехнулся. Выбрал на полках какую-то бутылку, взял стакан и протянул парню. Тот только присвистнул и ошарашенно улыбаясь принял подношение. Значит, совсем не «попроще». Наверняка, что-то дорогое и статусное. Хотя бы по названию.
Толику не понравилось раболепие, с которым Мишаня теперь глядел блондинчику вслед, когда тот снова взял кий.
– Будешь?
– Нет, пожалуй, поднимусь к девушкам, – отказался Толик.
Никто не стал его задерживать. Поблуждав немного в поисках лестницы и, наконец, отыскав ее, парень поднялся наверх.
Девушки до сих пор возились на кухне. Но Габриэль среди них не оказалось.
– Поищи на втором этаже, – посоветовала Вероника, догадавшись, кого Толик высматривает. – Она хотела принять душ, – и хихикнула.
На втором этаже, напрасно сунувшись в несколько комнат, парень, наконец, услышал пение, заглушаемое шумом воды.
– Габриэль! – позвал, чтобы не ошибиться.
– Заходи!
– Да, я тут посижу, – он с осторожностью опустился на необъятную кровать.
Такие огромные Толик только в кино видел. Балдахин, атласное покрывало – вызывающий стиль. Интересно, кто-то живет в этой комнате, или хозяева используют ее для случайных гостей?
– Я забыла полотенце, принеси, плиз-з-з, – зазывно протянула Габриэль.
Предложение смутило Толика. Он почувствовал, как кровь забурлила в венах, а потом кинулась в голову. У него были девушки. Но чтобы так вот, смело, первой. Габриэль поражала. Девочка-шоколадка. Девочка-мечта.
Парень оглянулся по сторонам. Полотенце лежало небрежно брошенным на спинке кресла. Толик схватил его в охапку, почти не чувствуя мягкости, и буквально вломился в ванную комнату.
Габриэль стояла за полупрозрачной загородкой душевой кабинки. Спиной. Лишь кокетливо обернувшись вполоборота. И улыбалась.
Толик видел эту ее улыбку. Влекущую, как огонь мотылька, способную разбудить лаву в спящем вулкане. Видел сквозь бегущие по загородке капли.
– Повесишь, – девушка указала рукой на крючок.
– Да, конечно, – парню пришлось прокашляться, чтобы выговорить такие простые, казалось бы слова.
Он принялся вешать полотенце, но оно все упрямо соскальзывало и соскальзывало с крючка. Толик ловил и принимался снова – сизифов труд.
Пока не почувствовал прильнувшее влажное и еще горячее от душа тело. Губы на своей шее. Гибкие руки, прикасающиеся, казалось, одновременно везде. Неутомимые пальцы, находящие такие точки, о существовании которых Толик даже не догадывался. Габриэль не принцесса-мулатка, она какая-то многорукая Шива.
Он развернулся к девушке, прямо с полотенцем в руках, обернул ее, чтобы защитить от малейшего дуновения сквозняка, подхватил на руки и вынес из ванной комнаты.
23 Чувства
Подходя к своему дому под руку с Ярославом, Оксана поймала себя на том, что оглядывается по сторонам. Привычка сформировалась за несколько дней сама с собой, хорошая бы из девушки получилась собака Павлова.
– Ты чего? – заметив ее беспокойство, спросил Ярослав.
– Ничего, просто показалось, старый знакомый, давно не встречала, – она постаралась быть убедительной, даже улыбнулась, – но обозналась, похоже.
Но не показалось. Фигура Пашки точно мелькнула за углом, нарочито быстро, так, чтобы успеть скрыться до того, пока его заметят. И если бы Оксана не искала специально – точно бы проворонила.
В конце концов, что за выслеживание? Девушка внутренне возмутилась. Для чего это надо Толику? Ведь вполне себе активно встречается с Габриэль, провожает ее до аудитории, водит в кафешку, и совместными фоточками пестрят странички обоих. Зачем тогда посадил на хвост своего друга? Одного серьезного разговора оказалось недостаточно?
Что Пашка следит по каким-то своим, ему одному ведомым причинам, девушка не предполагала. Зачем это Михееву? Даже если у него разлад с Ольховской, особенно ощущаемый теперь, вниманием девушек Джастин не обделен. Да, и не маньяк же он какой-нибудь.
Но Ярославу заверения Оксаны, видимо, показалось недостаточно.
– У тебя какие-то проблемы?
– Нет! Точно нет ничего такого, с чем бы я не справилась! – девушка приобняла парня.
– Это не показатель, – он обхватил ее в ответ, – ты сильная и можешь справиться со многим.
Оксана всмотрелась в его серьезные глаза:
– В твоем исполнении это сомнительный комплимент.
– А это и не комплимент.
Стоять у подъезда было уже холодно. Девушка предложила зайти к ней, но Ярослав отказался. Сказал, что не готов знакомиться с родителями.
– А что с ними знакомиться? – искренне удивилась Оксана. – Поздороваешься и пройдешь в мою комнату.
– Нет.
И столько в этом отказе было внутреннего убеждения, что спорить не захотелось. Тем более, девушка уже поняла: если Ярослав что-то решил для себя – так и сделает.
Насколько она помнила, Толика это точно не заморачивало никогда. Он даже не задумывался, есть у Оксаны родители или нет. И про своих не рассказывал. Ярослав совсем другой. Для него семья – это что-то совершенно особенное, корневая система, без которой ты в этом мире – никто. И не в смысле, что подпитываешься, тянешь соки из родителей, а просто существуешь с ними в единстве: они тебе одно, ты им другое. Оксане нравилась такая позиция.
Пришлось опять жаться у батареи. Причем, не девушке. Парень стянул с себя перчатки и шарф и заставил ее надеть. Она казалась себе смешной и нелепой.
– Я утка или лягушка? – Оксана потрясла ладошкой в большой перчатке.
– Ты Дюймовочка.
– Зачем я тебе такая маленькая?
– Чтобы спрятать за пазуху и беречь, – Ярослав погладил ледяными пальцами по ее щеке.
– А сам замерз! – охнула Оксана, обхватила его руки, принялась согревать дыханием.
Похоже, он только этого и ждал, счастливо жмурился, как кот, и улыбался. И так во всем. Ярослав не настаивал. Просто получал, что девушка давала, и словно грелся, оттаивал. Даже грусть в глазах рассеивалась, будто солнце пробивалось из-за туч.
Недаром в его имени пряталось светило! Оксана проговаривала вслух и про себя: Яро-слав – словно перекатывала на языке. Даже казалось каким-то нереальным, что они вместе совсем немного, счет еще на недели, даже не на месяцы. А кажется, что уже давно-давно. Всегда.
Вот кто бы еще за такое короткое время узнал, что Оксана терпеть не может пиццу с помидорами, но обожает слоеные пирожки с теми же томатами и сыром. Что она не очень любит сладкое, и не потому, что волнуется за фигуру. Что в шестнадцать у нее погибла такса, живущая в семье с рождения Оксаны, фактически, сестренка, и теперь она опасается заводить какие-то животное дома. А тысячи семейных историй, которые давно получили статус баек. И не потому, что Оксана – болтушка. Просто Ярослав по крупицам, как хороший золотоискатель, просеивал важную информацию, слушал, запоминал.
Да, и она так же. Ярослав не особо любил рассказывать про себя. Но с ней раскрывался. Делился переживаниями, впечатлениями, мечтами. И узнавать в другом себя – было удивительно! С Ярославом можно было поговорить обо всем: о родных, о книгах, о фильмах, о новостях в мире и городе. Если он чего-то не знал, то просто внимательно выслушивал. И не старался лезть с советами. Это Оксане нравилось.
Жаль, что встречи получались короткими. Или казались такими? Потому что сколько бы времени не было – оставалось чувство, что мало.
– Когда сегодня отработаешь, напиши мне, – так заканчивалась почти каждая встреча, исключая те дни, когда машину забирал отец парня.
– Ты будешь спать.
– Все равно! Я услышу, что от тебя пришло сообщение, отвечу и засну крепко. А так буду лежать вполглаза, – настаивала Оксана.
– Хорошо, – соглашался Ярослав.
И вернувшись из последнего рейса писал несколько слов. Девушка отправляла в ответ смайлик и тогда уже погружалась в спокойный сон.
Когда Ярослав просто уходил домой – долго ждать отчета, что все нормально, не приходилось. Оказывается, они и жили-то в паре кварталов друг от друга. Даже удивительно, что не пересекались ни разу. Ходили, фактически, в одни магазины, ездили с одной остановки.
Сегодняшнее расставание получилось таким: без беспокойства, и долгого ожидания сообщения, что Ярослав пришел домой. Только с толикой легкой грусти, и сожалением, что пока не изобрели порталов: шагнул – и ты можешь обнять дорогого человека.