«Кальмар».
Он снова выхватил свой бритвенно-острый клинок из ножен, что были за поясом. И, конечно же, отвёл взгляд от улетевшего бумеранга.
У десятиметрового кальмара-короля щупальца с руку толщиной, они тугие, словно сплетённый из речных водорослей канат, их и резать трудно. Такое щупальце при обхвате одним сжатием запросто ломает кости в ноге женщине или ребёнку, да и мужчинам тоже бывает. Но, слава Богу, это был не король. Короли на ухоженных участках, где люди растят мидий, улиток или пиявок, вырастать не успевают, их убивают ещё мелкими. Как этот кальмар вырос на поле, где посеяны мидии, и то было непонятно.
— Попали, барин! Рубанули его, — радостно кричит Ерёма и потрясает его копьём. — Самую макушку срубили, падлючему кусту.
Ратибор уже срезал одно щупальце и поднял глаза на Ерёму:
— Вы видели, куда упал мой бумеранг?
— А? Чего? — не понял парень. — Бумеранг? Не-е… не видал.
Шиноби вздохнул и двумя следующими ударами освободился от кальмара полностью. Тот уплыл куда-то, оставив в грязи под ногами молодого человека обрубки щупалец. И Свиньин стал выбираться из болота на сухое место.
⠀⠀
⠀⠀Глава двенадцатая⠀⠀
Настроение отвратительное. Мало того, что он был весь в грязи, нет, речь тут шла не об онучах, с ними и с шароварами и так всё было ясно, но и его прекрасный армяк был весь забрызган чёрной едкой жижей. Маска, шляпа, перчатки… Всё, всё, всё было в грязи.
«Проклятый кальмар, слуга азазеля!».
И грязь была лишь половиной беды, вернее даже, её третью. Ну, грязь и грязь, её можно отмыть и отстирать, в конце концов; хуже было другое: он не видел, куда упал его боевой бумеранг. Бросать столь дорогую вещь тут? Нет, об этом не могло быть и речи. Нужно было найти оружие. Непременно найти. Он и так потерял уже час времени, думал, что потеряет ещё час, возвращаясь в деревню, чтобы забрать у Белкина обещанные им деньги. Два шекеля. Это для молодого человека была неплохая сумма. Два этих потерянных часа Свиньин собирался наверстать по дороге и всё-таки добраться до поместья мамаши Эндельман уже сегодня. Но теперь ему нужно было ещё и отыскать в грязи свой бумеранг. А сколько поиски могли занять времени, только Богу было известно.
Ему пришлось даже брать себя в руки, чтобы не впасть в грех уныния. Юноша вылез из болота, поглядел вслед убегающему Ерёмке и стал очищать себя от грязи, ну, насколько это было возможно в таких условиях. После взял свои вещи и двинулся по сухому поближе к обезглавленному триффиду.
В общем, он мог собой гордиться. Он срубил «пружину», ядовитый кончик хлыста растения-убийцы, с первого раза. Теперь смотанный в кольца опасный жгут держался и висел на стебле на каких-то волокнах, абсолютно безопасный. Ратибор воздохнул, постоял немного и, прекрасно понимая, что тут, на сухом, он своё оружие не отыщет, прикинул возможную траекторию полёта бумеранга после попадания в триффида и снова полез в грязь.
Но как ни старался, найти свой бумеранг он не мог, зато быстро нашёл труп убитого растением мужика. Триффиды умеют ходить, хоть и медленно, перемещаются при помощи своей корневой системы, так и бродя по полям в поисках жертв. А как убьют кого-то, так встают на убитого и с удовольствием поглощают разлагающиеся ткани. В общем, труп был уже под корнями растения. Ратибор не без труда выволок его на сухое место, передохнул, а потом вернулся снова в болото. Вскоре вернулся Ерёмка с двумя мужиками и десятком детей и подростков. Пришли они «выкорчевать бамбук», то есть вытащить обезглавленную гадину из болота и вырвать все корни, что смогут найти, чтобы снова не проросли. И тогда Свиньин попросил их помочь ему найти бумеранг.
— Барин, кормилец, да конечно же, поможем, — отвечал на просьбу бригадир Иван. — Показывай, где он мог упасть.
Не прошло и получаса, как совсем маленькая девчушка нашла бумеранг у самых ив. И, дав девчушке одну монету и поблагодарив пейзан, Свиньин собрал вещи и поспешил в деревню, забрать у смотрителя два обещанных шекеля. Но поначалу он его и отыскать не мог. Только порасспросив людей, узнал шиноби, где живёт Белкин. Но даже узнав, где дом смотрителя — а жилище оказалось на самом краю деревни, у северной дороги, — молодой человек не сильно приблизился к цели, так как дом был окружён заборам, хоть и хлипким, но высоким. И ему пришлось как следует постучать в ворота, пока к нему кто-то наконец вышел.
— Чего там, чего ломитесь? — донёсся из-за ворот недовольный женский голос. — Кто там?
— Меня зовут Свиньин, шиноби я, хотелось бы мне видеть смотрителя деревни, того, кто назывался Белкиным, когда просил меня он об услуге.
— Какая, какая у тебя фамилия? — донеслось из-за ворот и в голосе слышалась явная издёвка. — Свиньин?
— Да, именно, Свиньин, — отвечал молодой человек.
— Ох и дурак, — засмеялась женщина. — Свиньин. Господи, ну бывают же такие дураки, что с такими фамилиями живут, — и, посмеявшись, она добавляет: — Эй, Свиньин, ступай отсюда, дурак, мы бродягам не подаём.
— Нет, подождите, госпожа, — шиноби снова стал стучать в ворота, боясь, что женщина уйдёт, — не уходите. Мне Белкин обещал два шекеля, если триффида обезврежу я. Я сделал дело.
— Я про это ничего не знаю, — отвечала ему баба, — и не колоти в ворота, не стучи тут, ступай отсюда. Ступай.
— Ну хорошо, стучать не буду, но не могли бы вы мне Белкина позвать, — просил женщину молодой шиноби. Он очень торопился и всё ещё надеялся наверстать потерянное время по дороге.
— Отдыхает он. Потом приходи, — отозвалась баба. — Всё, иди.
— Прошу, не уходите, я не могу до завтра ждать, пора в дорогу мне, прошу вас мне Белкина позвать. У нас с ним договор.
— Ты, гой, совсем, что ли, дурак? Сказано тебе — завтра приходи, а ломиться в ворота будешь, так мы за полицией пошлём, они-то тебе бока намнут, будешь знать, как благородным людям докучать, — отвечала ему баба, и причём с такой неприязнью, что до юноши вдруг стало доходить: «Кажется, деньги мне не отдадут. Даже если я приду сюда и завтра, мне не откроют ворот и попросят прийти послезавтра. Ах, Белкин, Белкин…».
Он, в который уже раз за этот день, расстроился. Его сенсеи прекрасно готовили его десять лет, казалось бы, ко всем ситуациям, что могут возникнуть на его пути, но вот решать простые бытовые задачи они его не учили вовсе. И теперь он вдруг понял, что его обманули.
«Ах, как мне подлеца охота проучить! Жаль, что спешу».
Он отвернулся от ворот и стоял, опираясь на копьё, весь грязный, мокрый и в дурном расположении духа, глядел, как по дороге мимо него проезжает телега, в которую впряжены два козлолося, а на телеге стоят шесть бочек, в которых обычно возят кормовых мидий. А возница, что шёл рядом с телегой, поглядывал на него и посмеивался тихонько. А когда мужик поравнялся с юношей, он вдруг остановил телегу, полез под рубаху, достал оттуда тряпичный кисетик, отсыпал себе немного толчёного трутовика, отправил порошок под губу, убрал кисет и спросил:
— Ну что, барин, нагрел вас Белкин?
— Подобного возможность велика, — согласился шиноби.
— Обещал и не отдаёт? — продолжает мужик.
— На то похоже очень, — говорит Ратибор.
— И не отдаст, — смеётся возница и при том трясёт головой, как будто восхищается. — Он у нас такой, если гоя не обманет хоть раз в неделю, так в сортир сходить не сможет. И намного обманул он вас?
— Улов у Белкина неплох был, два шекеля он обещал мне, — признаёт молодой человек немного печально. — Да, видно, точно не отдаст теперь.
— Не отдаст, не отдаст, — уверяет его мужик, качая кудлатой головой, — спорить будет, канючить, обещать, драться начнёт, жена его прибежит опять же, за полицией потом пошлют, но денег не отдаст, — и продолжает: — Ну ладно, бывайте, барин.
— Друг мой, одну секунду, — останавливает его Свиньин. Ему сейчас ужас как не хотелось оставаться одному: ну хоть парой слов перекинуться с кем-то после такого жестокого обмана.
— Чего вам? — замирает мужик.
— Куда вы мидии везёте? — интересуется юноша — На севере один трактир лишь, и больше ничего до самой до границы. Но вряд ли в том трактире съест кто-то столько мидий. Испортятся они.
— Да не-е… Не в трактир, — признаётся возница. — Я этих мидий вожу на хутор Дырища, что у границы, он поправее трактира будет.
«Вожу?». Так то не первая телега?».
— И часто возите туда их? — любопытствует Ратибор.
— Да, почитай, каждую неделю.
— И что же, на хуторе том много едоков? Так любят мидий, что каждую неделю съедают по шесть бочек? Мне даже интересно, что за хутор это, — не отстаёт от возницы шиноби.
Но тут возница лишь смеётся и качает головой:
— Ох и любопытный вы, барин! — он дёргает вожжи. — Ну, кривоногие, трогайте! — и снова смеётся. — Прощевайте, барин.
И уезжает, а Ратибор сначала смотрит ему вслед, а потом снова смотрит на ворота дома Белкина. Конечно, он может отомстить мерзавцу, проучить его, и проучить как следует, но для этого нужно дождаться ночи, а вот ждать он не может. Молодой человек вздыхает и наконец трогается в путь.
⠀⠀
Естественно, до Кобринского до ночи он дойти не смог; на болотах начинали сгущаться сумерки, когда перед ним загорелись редкие огни небольшого села, перед которым висела вывеска, которую ему удалось разглядеть в темноте: «Суй-да».
И уже в полной темноте он вошёл в село, где фонарей было очень мало. Не без труда и не сразу юноша нашёл место, где можно было переночевать, и был это типичный сельский кабак, что стоял у дороги на южном выезде из этого славного населённого пункта.
«Шиноби лучше избегать мест шумных и питейных», — сразу вспомнил Свиньин, слыша, как из светлого проёма двери, что вела в кабак, доносится гомон, смех пьяных женщин и звуки балалайки.
«И как тут избежать «мест шумных и питейных?».
Он уже устал бродить по темноте, стучаться в дома, просясь на постой, у него уже просто не было сил. И юноша твёрдым шагом направился к кабаку.