— Возможно тайну лучше сохранить, — попытался остановить своего спутника шиноби. — Конечно же мне льстит доверье ваше. Но может быть не тот я человек, что ваши сокровенные мечты достоин выслушать, им дать ещё оценку.
— Да, нет же… Я сразу понял, что вы человек благородный… Как и я. Вы крысятничать и воровать чужие идеи не будете, — был уверен Левитан. — Поэтому я вам всё объясню… И мы страшно, — у него при этих словах из орбит стали вылезать глаза, он ещё сжал кулаки, и повторил зловеще: — Мы просто страшно… Разбогатеем.
Шиноби уже понял, что избежать этой тайны, как и страшного богатства ему не удастся, поэтому лишь вздохнул и собрался выслушать своего знакомого. И тот не заставил себя ждать, тем более что ему просто не терпелось убедить молодого человека в гениальности своей собственной идеи.
— Ну, вы же видели, какие у нас здесь козлолоси? — Снова начал Левитан. — Низкие, хилые, вислозадые… Но вот если нам удастся раздобыть геноматериал, например, какую-нибудь завалявшуюся её яйцеклетку… О, мы сможем вывести новую породу козлолосей с уникальным экстерьером. Понимаете? — тут он хватает юношу за рукав и пытается заглянуть тому под шляпу. — Понимаете? Вы приставляете какие это будут благородные красавцы… О… — Левитан выпускает рукав шиноби и смотрит на серое небо. — За ними будут в очередь стоять козлолосезаводчики со всех областей, а может даже из Купчино всякая тамошняя сволочь поналетит, чтобы купить у нас какого-нибудь особенно красивого жеребца. Я, по сути, уже… — тут он указывает молодому человеку на переулок. — Нам сюда, — и сразу же продолжает. — Я уже поговорил с Плейнером… Знаете Плейнера? Не знаете? — Ратибор не успевает ответить, а собеседник продолжает с досадой… — Ну, что же вы… Так это тот самый Плейнер, что владеет генной мастерской на выезде из города… Да вы видели её… Ну, конечно видели… Так вот он выводит новые породы игуан-несушек. Знаете как у него несутся игуаны?.. О, какие они несут яйца… Ах, что это за яйца… У его игуан яйца крупнее, чем яйца болотных бобров… — Ратибор был не готов в это поверить, но возражать не стал, промолчал. — В общем он вообще толковый паренёк, и вот он-то и сказал мне по секрету, что ему новую породу скакуна вывести — плёвое дело. — В подтверждение пустячности, доносчик смачно плюётся, — тьфу… — и продолжает: — Гены козлолосей у него есть, осталось только раздобыть генный материал этой необыкновенной женщины, — дальше Левитан говорил с блаженным придыханием, — непризнанной королевы Купчино, а может быть даже и признанной… Ну так что, сможете раздобыть биоматериалы Ксении?
— И как, по-вашему, я должен раздобыть этот материал, что нужен вам для дела? — Со скепсисом интересуется шиноби.
— А вы что? Вы разве не крутитесь с нею в одних и тех же кругах? — удивляется доносчик.
— Да-а… Представленье странное у вас о бедном молодом шиноби, — замечает Свиньин.
— Ну, как же… — не понимал Левитан. — Вы же патентованный убийца из Купчино, здесь представляете знатную фамилию… Абы кому такое не доверят… А она всемирно известная светская львица… Я думал, что вы должны как-то там пересекаться в верхах… Ну, там всякие балы, фуршеты, светские рауты… Или ещё что-то.
В ответ молодой человек снова поглядел на своего спутника поверх очков:
«Ну, да… Ну, да… Светские рауты».
— Допустим, вы с нею не знакомы… Но добыть её материал вы же сможете? — Даже неодобрительный и полный скепсиса взгляд юноши не мог остановить разгоревшийся энтузиазм доносчика. — Ну, там… пробраться ночью к ней во дворец, как вы это, синоби можете… Беззвучно, в темноте… Раз — и вы уже на крыше, два — вы уже у неё в спальне… Проникли через открытое окно… А она полуобнажённая распласталась по шёлковым простыням… Её пегие, слегка крашенные кудри размётаны на подушке, её прекрасное продолговатое лицо мирно дремлет рядом…
— Вам надо бы писать шпионские романы, что сдобрены эротикою щедро, — иронизирует молодой человек. — Уверен я, что вам бы удалось средь авторов иных не затеряться.
При этом шиноби приостановился, и сделал вид, что вытряхивает камешек из сандалии, при том, быстро и незаметно почти не поворачивая головы, огляделся и бросил взгляд назад, и сразу заметил незнакомого ему, хлипкого мужичка, что тащился за ними почти сливаясь с заборами. Его, именно его, юноша зафиксировал ещё у ворот поместья.
«И вот мой новый, неразлучный друг. Опять он тут, опять бредёт за мною. Мне это на руку, пусть тащится тихонько, пусть всё увидит и потом напишет рапорт. И прочитав его, ретивый офицер, что мною днём и ночью озабочен, ломает голову над лёгкой дружбой той, что с Левитаном нас почти связала. И в оборот доносчика возьмут, пусть на него потратят время и ресурсы. Мне между тем, дышать чуть легче станет».
Но Левитан словно не замечает его иронии, он мечтательно смотрит вдаль:
— Пара ловких движений, пара прикосновений к её нежному, но сухощавому телу, и её биоматериал уже у вас, спрятан в пробирке на груди… А вы крадётесь в ночи по крыше… Ловкий и по-прежнему хладнокровный!
— Вы как себе представили такое? Как это в голове у вас сложилось? — Тут уже шиноби не иронизировал, а скорее даже посмеивался. — Как вытащить из женщины из спящей, не испугав её и сна не потревожив, то, что надёжно укрывает лоно?
— Э-э… — Всего секунду доносчик был в замешательстве, но секунду, не больше, — ну, у вас же, у профессиональных убийц есть… ну, там какой-нибудь препарат, который может обездвижить жертву, не убивая её? — И эта мысль ему очень понравилась. Он снова устремил взгляд вдаль. — Какая это прекрасная должно быть вещь. — Тут он даже остановился. Но потом встрепенулся и догнал юношу. — У вас же есть такой препарат? Яд какой-нибудь отвратительной улитки из болота.
В общем-то такой препарат действительно имелся в биохимическом арсенале любого шиноби, но Ратибор не собирался делиться со своим спутником ни самим веществом, ни его рецептом. Но мысли о подобном веществе как-то, в воображении доносчика, как будто затмили мечты об уникальных биологических материалах прекрасной Ксении Стульчак. Теперь вся умственная энергия этого человека протекала в ином русле.
— Ах, как бы он мне пригодился… — негромко говорил он, шлёпая по грязи. — Такой замечательный и очень нужный яд, — продолжает Левитан, о чём-то сосредоточенно размышляя. Но как не погружался он в думы об удивительном и необходимом ему веществе, нужного им заведения профессиональный доносчик не пропустил…
— А… Мы пришли… — Он указал на двери заведения. И с радушием хозяина добавил. — Пойдёмте, уважаемый убийца… Посидим по-человечески. Обсудим наши планы.
Над дверями весела вывеска, чуть облупленная по краям:
⠀⠀ «Три селёдки»
Вывеска наглядно демонстрировала уровень заведения.
«Цикорий варят тут навряд ли!»
Впрочем, он и не думал, что доносчик в стоптанных и промокших башмаках, в шляпе с обвисшими полями, может привести его туда, где в помещениях чисто и пахнет цикорием. И юноша молча согласился «посидеть» и «обсудить планы» в «Трёх селёдках».
Но «посидеть» им там не удалось.
Едва они показались на пороге заведения и юноша даже не успел снять свою сугэгасу, как здоровенная тётка, завёрнутая в грязный фартук и вытиравшая до этого освободившийся столик, увидала их и сразу заорала:
— Ва-аня… Ваа-а-аня…
Все посетители, а их было не так чтобы много, обернулись на орущую тётку, а из подсобки появился крепкий бородатый мужик:
— Чего ты? Чего?
— Да этот вон… — Кричит баба. — Опять притащился.
Бородатый Ваня сразу взглянул в сторону двери и… его взгляд тут же, тут же воспылал огнём радостного негодования, и бородатый, не раздумывая и весьма энергично двинулся к Левитану, на ходу крича:
— А, Лютик-доносчик! Пришкандыбал значит, падлюка! — Он подлетает к Левитану и одной рукой сгребает его за грудки, а вторую сжимает в кулак и поднимает над головой.
— Ваня! — Воскликнул Левитан, явно удивлённый таким горячим приёмом. — Ваня, вы чего? Я отдам вам эти несчастные сорок шесть агор, чего вы так из-за них… Это же копейки… Поглядите на себя, разве так можно буянить из-за сорока шести агор? — Причитал доносчик.
— Не слушай его Ваня, слышишь, хлопай балабола сразу, — орёт баба, которая очень заинтересовано наблюдает за разваривающимся действом. Буквально болеет им, она даже в горячке швырнула тряпку на пол со всех сил и заорала, предупреждая: — не слушай, а секи его, Ваня, по мусалам. По мусалам секи, не то опять начнёт загибать про яйцеклетки Ксении Стульчак и про богатства неслыханные, опять всех заболтает, пустобрёх.
— Ты свинья, ты… — Бородатый, кажется, слышит её и начинает действовать энергичнее, он тычет кулаком в лицо Левитана. — При чём тут деньги?.. Деньги тут не причём… Ты на меня донос накропал, гнида жабья…
— Ваня! Да о чём вы говорите? — Искренне возмущается Левитан.
Кажется, он действительно не понимает: — Какой донос? Когда? — Но бородатый яростно прижимает свой очень неприятный кулак к его лицу с такой силой, что говорит он с явными затруднениями. — Я, честное слово не понимаю!
— Не бреши мне, свинья! Не бреши! — Ещё больше злится Ваня. — Следователь мне показал твои каракули пьяные, там всё записано, и подпись стоит «агент Лютик», — тут после каждого слова кулак крепыша Вани, вминался в лицо доносчика с новой силой. — Там… Всё… Записано… Лютик! И я хорошо помню тот случай, когда чёрт меня дёрнул выпить, а после болтать про электричество в твоём вонючем присутствии.
— Ваня… — Воскликнул Левитан. И шиноби подумал, что тот продолжит доказывать, что донос писал не он. Но всё пошло совсем не так. Доносчик сразу сдался, под неопровержимыми доказательствами, и сменил тактику защиты: — Какие это пустяки… Да я таких доносов десять штук в день пишу, думаете, их кто-то читает?
— Тот, свинья, как видишь прочитали! — прорычал Иван. И Свиньину стало казаться, что лицо доносчика превратилось в белую глину, которая легко проминается под каменным кулаком собеседника, но тот не переставал говорить: