— Ах как славно было бы зарезать этого подлеца. Как было бы приятно! Ну, согласитесь!
— Сдаётся мне у вас есть целый список людей, с кем вам хотелось бы покончить, — заметил ему шиноби. — Уверен я: тут, в городе, найдётся не менее десятка человек, что вам частенько омрачают будни. Кого вы много раз уже мечтали в загробный мир успешно переправить.
— Ну, а что делать?! — воскликнул Левитан. — Что делать порядочному человеку, если вокруг него одни подлецы и сволочи? Ну и гои ещё. — Он взял новую, непочатую ещё чашку чая с грибом, и отпив из неё немного, стал шептать юноше:
— Но этот… Чингачгук… Это страшный тип. Страшный, уверяю вас, господин убийца. Он настоящий… упырь. Из людей добывает почки, кости, глаза и прочие кишечники… — Доносчик снова отпивает из чашки. — У него большие связи в поместье, он для тамошних господ добывает импланты… Его в городе никто не трогает, ни Фурдон, ни бандиты, никто…
Тут Левитан замолкает на секундочку, а потом наклоняется к юноше и интересуется:
— Интересно, а такого зарезать… Сколько будет стоить?
На что шиноби отвечает ему лишь укоризненным взглядом. И тогда доносчик продолжает:
— Он таскается там, у болот. Ну там, на выезде из города, где дом этого подонка Фрица. Я его там два раза встречал. Бродит там один, скотина… Хрен его знает, что он там у болот делает. На людей жути нагоняет. Может, из тамошних гоев мослы какие за долги выдирает, а может и ещё что… В общем не понятно, — продолжает шептать Левитан, тиская в ладонях чашку с грибным отваром. — И очень странно.
И на это юноша ему ничего не сказал. Он вообще не хотел вникать во всякое такое. Это было не его дело. У шиноби на ближайшее время, как говорится, был план. И он собирался строго его придерживаться.
И подумав немного, Свиньин решает, что неплохо было бы ему как следует поесть, но так как заказывать еду напрямую у официантки он побаивается, ну мало ли… Вдруг на кухне, прибежав за ним следом, а может сидел тут заранее и ждал, пока по договорённости Левитан приведёт шиноби сюда, какой-нибудь грамотный человечек теперь отслеживает заказы, и когда узнает, что посланник заказал, то в этот заказ прибавит пару капель такого, от которого юношу будет «полоскать» пару, а то и тройку дней не хуже, чем Муми в прошлый раз. И до понедельника, до важного дня, шиноби после такой еды не выздоровеет. Так что…
Свиньин просто остановил официантку, что несла тарелки с едой и заглянул на поднос:
— Прошу прощенья, дорогая, а что это за блюда вы несёте? Они… Так аппетитны с виду.
— Так это клубни тростника жареного на сале барсуленя, а это мидии с луком. Обычная еда, для извозчиков. И хлеб. И водка. Вот и всё. –
Она показала ему поднос.
— А можно это всё у вас я заберу? — Интересуется юноша и достаёт серебряную монету.
— Так это за седьмой столик, — отвечает юноше женщина немного удивлённо. — А я вам повторю заказ. Сейчас принесу.
— Нет, — твёрдо говорит молодой человек и берёт у неё поднос, — я этот заберу заказ, а вам за то я дам цену вдвое. — И он протягивает ей серебряную монету. — На стол седьмой вы после принесёте.
Ну, что тут поделать, женщина с опаской взглянула на седьмой стол, не будут ли там ругаться, а потом спрятала деньги в разрез на блузе… В район бюстгальтера. И стала выставлять еду с подноса перед молодым человеком, а тот пододвинул тарелки к себе, а перед доносчиком поставил стакан с самогоном: ну, а это вам.
Этот поход за искусством, обошёлся ему, что называется, в копеечку. Десять агор за обед, двойная переплата… Ну, Бог с ним, допустим, обед оказался питательный, не противный, а главное безопасный, и вообще стоил заплаченных денег. Но две чашки грибного чая, стакан самогона, которые вылакал Левитан, пять агор за песню, да ещё одиннадцать агор долгов доносчика, которые пришлось взять на себя шиноби, всё это было заметным ударом по его финансам. А пока юноша ел и подсчитывал про себя сегодняшние расходы, его приятель дошёл до определённой кондиции.
Зрачки доносчика после двух двойных чашек грибного варева стали чёрными дырами, а немалая стопка самогона поверх всего, сделала его сентиментальным и даже немного фамильярным:
— Выручил ты меня, конечно… Что тут сказать… Выручил. Деньгами… В смысле… Да и поговорить с тобой можно… А почему? А потому, что ты хороший человек… Да-а… Вот так вот жил-жил, жил-жил, жил-жил, — говорил Левитан, кладя руку на плечо юноши, — и вдруг понял, что поговорить по душам, с теплотой, по-человечески, можно только с убийцей. И вот, что я тебе скажу… А я ведь тоже мечтаю кого-нибудь убить. У тебя есть кто на примете? Ну, может там у тебя какое дело наклёвывается, так ты можешь на меня рассчитывать. И ты не думай, что я не помню про долг… Долг, для порядочного человека — это святое. И заметь, я не смотрю, что ты гой. Вот все благородные люди считают, что благородный человек гою ничего не должен, никогда… Никогда… Наоборот. Это гой всегда должен благородному… — Тут он энергично машет пальцем пред лицом юноши. — Нет, это не моя концепция. Понимаешь? Я умею признавать свои долги… Даже перед всякими гоями. У меня скоро жалованье. Да, уже в среду… — И тут он отвернулся от юноши и стал глазами искать официантку, приговаривая… — Надо взять ещё чего-нибудь… А то душевность из разговора начинает пропадать…
Но шиноби к тому времени уже всё доел, он кинул на стол пару медяков, и встал. Потом под локоть бесцеремонно вытащил упирающегося доносчика из заведения, чтобы тот снова не наделал долгов, и повёл его по улице. Левитан, которому на улице, под дождиком, стало полегче, всё пытался вызнать у него цель их движения:
— Слушайте, а куда вы меня тащите? Что за спешка? Ведь так хорошо сидели!
Но определённой цели у молодого человека не было, он просто хотел увести пьяницу подальше от трактира, и когда отвёл на приличное расстояние, остановился и сказал ему:
— Вам нужно полежать, домой ступайте.
Левитан хотел что-то возразить ему, даже кричал ему вслед, но шиноби оставил его, свернул на маленькую улочку, и исчез в пелене дождя.
⠀⠀
⠀⠀Глава пятнадцатая⠀⠀
Делать молодому человеку было особо нечего. Он собирался дожидаться сумерек, так как на сегодня у него был намечен один визит. В общем, ему нужно было скоротать до вечера пару часов, и вот за эти пару часов он решил вымотать наружку. Да, за ним продолжали следить. И на сей раз, это была та самая бой-баба, которая за ним уже недавно наблюдала. Правда в этот раз, она была одета по-другому, тем не менее даже в новой одежде, её выдавала выдающаяся корма, и типично-женская целеустремлённость.
«На вид она бодра и энергична, осталось только выяснить надолго ль, энергии той хватит в ней кипучей».
И юноша начал её, что называется, «водить». Он ускорил шаг, но не так, чтобы она сразу отстала, а так, чтобы поспевала, но при этом прилагала усилия. Неожиданно стал менять направления, сворачивая на небольшие улицы. Но там он не исчезал из поля зрения женщины, а ждал, давал ей возможность догнать его, и снова появиться в зоне её ведо́мости. Такой простой трюк стимулировал женщину к… бегу. То есть к ускоренной потере сил. Да, ей приходилось ускоряться, что называется, попотеть, чтобы не потерять своего подопечного. И получаса не прошло, как шиноби заметил, что она стала уставать и отставать от него. И только тогда он решил дать ей отдышаться. Поэтому пошёл чуть медленнее, а ещё шиноби оказался недалеко от заведения «Три селёдки» и решил завернуть в него. Баба еле плелась за ним в конце улицы, и, наверное, обрадовалась, что он, наконец, свернул в заведение, и она сможет отдышаться.
А Ратибор же в свою очередь, был уверен, что после стремительной ходьбы, никто из организаторов слежки не сможет здесь устроить ему отравление. Просто никто не успел бы. И посему, зайдя в заведение, молодой человек сразу попросил себе две чашки цикория, а Ваня, сразу узнавший его, пообещал ему:
— Всё сделаем как надо. Садитесь, господин.
Здесь он и посидел за цикорием в раздумьях. И жалел, что нет с ним какой-нибудь книги. А как народ стал к вечеру собраться, как на улице стало темнеть, так он и покинул заведение. И вот теперь юноша решил избавится от слежки. А шпики его поменялись, и место бабы занял весьма невыдающийся молодой человек. Да… На вид этот персонаж был несколько плюгав, но именно он смог заставить напрячься Ратибора. Так как плюгавый оказался и внимательным, и выносливым. Можно, конечно, было от него просто убежать… Но это было бы уже открытым вызовом, и посему шиноби просто энергично «гулял» по городу. Хорошо, что на Кобринский спустилась темнота, лишь тогда молодой человек смог оторваться от своего шпика. И вот только теперь, по самым тёмным и самым небезопасным улицам он направился туда, куда собирался с самого утра.
⠀⠀
Прямо перед заведением из грунта торчал, немного криво, фонарный столб, придававший улице некоторый налёт фешенебельности. Под дождём и неярким светом масляной лампы, было на удивление… многолюдно. Он прошёл мимо входа и весёлых людей. Тут были и кавалеры, и дамы, толпились они у больших распахнутых дверей, и несмотря на дождь, не спешили войти под крышу. А некоторые даже пританцовывали на месте. Люди разговаривали, а ещё громко и не очень сдержано смеялись. И шиноби понял, кстати и по запаху, доносившемуся до него тоже, что курят там под фонарём не только простой болотный табак, но и вещи более забористые. А из распахнутых настежь дверей доносились обрывки каких-то энергичных мелодий, они так же содействовали атмосфере непринуждённого веселья, что царила перед входом в заведение.
Он притаился у покосившегося забора в конце улицы и минут десять наблюдал за праздными людьми, и за суетой, что царила перед входом в здание. Ещё раз убедился в том, что никаких знакомых ему шпиков под фонарём не бродит. И только убедившись, он наконец вышел из темноты и пошёл ко входу. Там, пройдя через группу пританцовывающих людей, юноша протиснулся к дверям, над которыми висела вывеска «Весёлый ногодрыг» и прошёл в них.