Похоже, что новый Адольфо очаровал новую Паулу. Она была нежна и общительна, и, даже не заикнувшись о своих подозрениях, я узнал из ее уст все о самом себе.
Двойник мой, как выяснилось, был субъектом достаточно неприятным — тщеславный, капризный, себялюбивый всезнайка, прекрасно владевший дзюдо и подчинивший себе бедную Паулу; он относился к ее внешности.
Что касается Конвэя, то он, как выяснилось, осмелился флиртовать с Паулой, и накануне полета мой двойник отлупил его и пообещал, что после полета от него вообще останется мокрое место.
Мы с Паулой гуляли, и я узнавал о своем двойнике все больше и больше нового-Стало ясно, что по складу характера и интересам мы с ним прямо противоположны. Одинаковым у нас был только текущий счет. Как я на Земле I (назовем это так) вечно был без гроша в кармане, потому что не умел зарабатывать, так и мой двойник на Земле II страдал хроническим безденежьем-потому что был азартным игроком и все заработанное, спускал электронным игральным автоматам.
И Паула (точнее сказать, Паула II)не слишком напоминала мою Паулу. Внешне обе они были похожи;
друг на друга как две капли воды: те же медно-красные локоны, те же черные глаза и сочные губы, те же прекрасные длинные ноги. Но Пауле II красота не вскружила голову — быть может, потому, что этого не допустил мой двойник. Будь у Паулы I ее мягкость, сердечность и доброта, она. стала бы лучшей женщиной Земли.
И к величайшей моей радости, оказалось, что такой жалкий тип, как я, удивил и очаровал Паулу II!
Я находился на Земле II, и мне предстояло прожить год, который я уже прожил и события которого знал назубок: ведь я готовился к телеконкурсу на эту тему.
Паула укусила меня за кончик уха.
Я поцеловал ее в кончик носа.
Голова закружилась… Я был не на Земле II, а в кущах рая.
— Который час, любимая?
— Девять сорок.
— Мы еще…
— Девять сорок! — воскликнул я, падая с облаков. — С твоим отцом вот-вот случится беда! Бежим!
Девять сорок семь…
Задыхаясь, я ворвался в сад. Как я и ожидал, доктор спокойно покуривал трубку, мирно беседуя с двойником Лукаса Флореса.
— Привет, Адольфо! — поздоровался со мной писатель. На космодроме к тебе было не пробиться… Девять сорок восемь…
— Уходите отсюда! Все в дом! — закричал я.
В сад, прерывисто дыша, вбежала Паула.
— Что с тобой, мой мальчик? — пристально глядя на меня, спросил доктор.
Девять сорок девять…
Я услышал вдали шум мотора: из-за поворота выехал грузовик, который неотвратимо приближался к нам. Я кинулся на отца Паулы и, как он ни сопротивлялся, затолкал его в дом.
Девять пятьдесят!
Клаксон грузовика загудел угрожающе близко. Забор затрещал и…
Произошло все, что должно было произойти, — с той единственной разницей, что здесь, на Земле II, доктор не умер. Лукаса Флореса я вытолкнул прямо из-под колес разбушевавшегося мастодонта, но, как ни странно, падая, он все-таки сломал себе ногу. Он и сейчас глубоко благодарен мне за спасение, но я считаю, что не имею права на его благодарность: ведь, несмотря на все мои старания, с ним случилось то же, что и с его двойником…
После неудачного полета я прожил фантастический год и стал национальным героем. Героем может стать даже человек робкий и малоэнергичный, если только он, как я, знает заранее, что должно произойти в мире.
В последовавшие за приземлением дни меня всесторонне обследовали специалисты. Они хотели знать, вызвал ли полет хоть какие-нибудь изменения в моем организме. Но ничего не-удалось обнаружить, и единственными, кто заметил различие между двумя Адольфо Суаресами, были Паула и ее отец. Они считали, что изменение наступило под действием неизвестного фактора космического происхождения, но так как для всех нас перемена эта была к лучшему, то особенно много о ней и не говорили. А я молчал еще и потому, что у меня возникла идея…
Незадолго до розыгрыша тиража национальной лотереи я попросил Лукаса Флореса написать и напечатать в газете статью, где говорилось, что после полета на "Конкистадоре" я чувствую себя иным, чем прежде, и в состоянии теперь предсказывать будущее. Далее Флорес рассказал, как я, предчувствуя несчастный случай, спас жизнь ему и доктору Баррьосу, а потом, сославшись на меня, назвал номера билетов, на которые в предстоящей лотерее выпадут три главных выигрыша.
Да… Все насмешки, которыми со дня моего поступления на работу в Центр на Земле I осыпали меня шутники, сослуживцы, были ничто в сравнении с общенациональным хохотом, разразившимся после выхода в свет статьи Лукаса Флореса. Надо мной потешались все, и Паула очень переживала из-за этого.
В день тиража я стал мультимиллионером: три выигрышных билета были заранее мною куплены.
И если статья Флореса вызвала смех у всей нации, то весть о моем выигрыше послужила поводом для всеобщей истерии. Доктор Баррьос, как и другие, ничего не понимал, но все равно торжествующеулыбался: ведь именно такой "потенциал успеха" еще раньше зафиксировали у меня его психокатализаторы и психозонды…
Потом я предупредил, что 7 декабря состоятся три покушения. Дело в том, что 7 декабря 2002 года на Земле I куклуксклановцы очередью из пулемета оборвали жизнь сенатора Энсона, направлявшегося на завтрак с делегатами от негритянского населения, бомбой замедленного действия был взорван самолет, на котором летел английский премьер-министр (ни один из пассажиров не спасся), и, наконец, в Перу участники военного заговора при помощи ручных гранат покончили с президентом страны.
При других обстоятельствах после такого предупреждения меня бы отправили в сумасшедший дом. Но сейчас… Седьмого декабря агенты служб безопасности застали террористов врасплох, и те, остолбенев от изумления, смотрели, как у них на глазах рушатся безупречно, казалось бы, продуманные заговоры.
Мы с Паулой поженились в январе, через два дня после того, как я спас население Тегерана, предупредив его, что 21 января в одиннадцать часов вечера будет землетрясение.
Научные учреждения возымели Желание заново меня обследовать. Я отказался, угрожая прекратить предсказания, если они будут настаивать на своем. Как и следовало ожидать, на меня было совершено несколько покушений, их предприняли преступные организации, боявшиеся, что я разоблачу их планы, — что я, кстати сказать, и сделал: все, что они намечали, содержалось в списке событий, которыми я набил себе голову до отказа, готовясь к телеконкурсу.
Я победно шествовал из одной недели в другую, то предотвращая биржевой крах, то предупреждая воздушную катастрофу-доказывая тем самым, что не Случайно Машина на Земле I из двадцати миллионов введенных в нее анкет выбрала именно мою…
Так истекли двенадцать месяцев, о которых, я знал так много. Сейчас у нас, на Земле II, 2004 год. Но если вы думаете, что счастье мне изменило, что моя звезда закатилась, — вы очень ошибаетесь.
Я занимаю роскошный кабинет в здании Министерства обороны. Я стал чем-то вроде оракула, о моей маленькой тайне по-прежнему никто не знает. То одно, то другое государство обращается ко мне за советом, а я всегда советую то, что кажется самым разумным. И так как они безропотно подчиняются вещающему моими устами гласу разума (да и кто бы не подчинился после того, как я изо дня в день в течение целого года доказывал, что знаю все наперед?), дела у всех идут прекрасно, горизонт международных отношений безоблачен, а преступный мир, увидев, что его песенка спета, решил самоликвидироваться.
Паула подарила мне замечательную девчушку. На Земле нет супружеской пары счастливее нас, и думаю, что еще долго не будет-потому что я никогда не поднимусь на борт космического корабля, который мог бы вернуть меня в соседнюю Вселенную.
И лишь об одном я жалею: жаль, нельзя узнать, что же произошло с моим двойником.
Земля I, 12 Ноября 2003 года. 18.30. Все те, кто смотрел на экраны телевизоров, увидели:
после того как Суарес ударился головой об одну из панелей, изображение на экране будто растаяло на миг. А потом "Конкистадор" появился снова.
Первым к приземлившемуся кораблю подбежал Рауль Конвэй, вторым — телерепортер.
Люк открылся, и появился Суарес. Рауль повернул голову, убедился, что Паула смотрит на него, и бросился, сжав кулаки, на двойника знакомого ему Адольфо Суареса.
Он полупил удар под ложечку и прямой в ухо, а потом был с силой брошен на твердую землю.
Когда Паула наконец поняла, что это не сон, она стала пробиваться поближе к Суаресу.
— Не до тебя, — холодно отстранил ее Суарес и, повернувшись к растерянному Мендиоле, процедил сквозь зубы:
— Сейчас я научу вас, как вычислять орбиту корабля, взлетающего с нарастающим ускорением!
Так началась жизнь Адрльфо Суареса II на Земле I.
Источник: журнал "Вокруг света"
QMS, Fine Reader 4.0 pro
MS Word 97, Win 95
Новиков Василий Иванович
вторник 1 Сентября 1998
Артур СеллингсРука помощи
— Доброе утро, мистер Грант, — приветствовал его доктор Майер. — Рад вас здесь видеть.
— Доброе утро, — буркнул Грант, опускаясь в предложенное кресло. — Не могу сказать, правда, чтобы это так же радовало и меня.
— Вас можно понять, — мягко сказал врач.
— Но раз уж я здесь — так и быть, спрашивайте, ревновал ли я своего отца.
— Вы считаете, что любая попытка к самоубийству обязательно связана именно с такого рода вещами? — улыбнулся психиатр.
— Нет, не считаю. Но разве не с этого начинают ваши коллеги? Вы под стать, юристам — все усложняете, чтобы было больше работы. А ведь все равно не докопаетесь. Я мог бы сказать вам и сам, но чего ради? Все равно вы не сможете мне помочь. Никогда бы я к вам не пришел, если бы меня не заставил суд.
Доброжелательные карие глаза психиатра глядели на Гранта с сочувствием. Когда он наконец умолк, доктор Майер сказал:
— Я понимаю вас, мистер Грант.
— И не думайте, — теперь Грант почти кричал, — что если меня послал суд, то я нуждаюсь в чьей-то благотворительности! Дайте счет, когда закончите, и я уплачу вам сполна!