— О боже, — простонал Роджер. Он попытался подтянуть ноги к телу, стараясь держаться подальше от нее. — Гилла, что за чертовщина? Это вообще ты?
«Фостеру нравится обнимать меня. Он считает меня красивой».
Эта мысль пронеслась в ее мозгу щекочущей волной — наверно, это она покрыла Гиллу чешуей с ног до головы. Посмотрев на свои новые драконьи ноги, она увидела, как красиво мерцает эта чешуя, отдавая вишнево-красным. Ударом своего нового прекрасного хвоста она отправила одежду и вешалки в воздух.
Роджер заскулил:
— Прости меня, прости!
Проверяя свои неровные, ветвистые конечности, Гилла ради эксперимента сделала шаг к Роджеру. Тот начал всхлипывать.
«Ну а ты? — спросил глубокий, какой-то фруктовый голос в ее голове. — Что ты скажешь о себе? Кто ты? Что ты? Какая ты?»
Гилла задумалась, облизывая губы.
Роджер сильно пах мясом.
— Я думаю, что я то, что нравится во мне Кэши и Фостеру. Я хороший друг.
— Да.
— Я симпатичная. Нет, я красивая.
— Да.
— Меня приятно обнимать.
— Да.
— Я умею здорово крутить педали велосипеда.
— Да.
— Я бегаю быстрее ветра.
— Да.
— Я умею пользоваться своими мозгами и пользуюсь ими… ну иногда.
— Да (на этот раз в голосе сквозит улыбка).
— Я умею пользоваться своими легкими.
— Да!
Гилла сделала глубокий вдох, глотнув затхлый воздух шкафа и крепкий запах вспотевшего от страха Роджера. От вдоха ее грудь скрипнула, как высокое дерево на ветру, и она почувствовала, как ее ребра раскрываются, словно крылья летучей мыши. Они заполнили оставшееся в шкафу место до отказа.
— Пожалуйста, — шептал Роджер. — Пожалуйста!
— Эй, Родж? — позвал Хейгуд. — Ты, должно быть, отлично проводишь там время, если просишь еще!
— Пожалуйста, что? — прорычала Гилла.
У основания ее шеи, там, где волосы прилипали обычно, когда ей было жарко, раскрылся капюшон гамадриады. Она выдохнула горячий ветер. Ее дыхание пахло вишневым пирогом — и это почему-то заставило ее рассмеяться.
Про Роджера такого сказать было нельзя, но она точно отлично проводила время!
Ее смех вырывался наружу маленькими сгустками огня. Один из них поджег край свитера Роджера.
— Пожалуйста, нет! — закричал он, сбивая пламя руками. — Господи, Гилла, остановись!
Из-за двери донесся встревоженный голос Патрисии.
— Мне не нравится, как это звучит, — сказала она Хейгуду. — Эй, Джил? — крикнула она. — Ты там в порядке?
Роджер вскочил на ноги.
— Да при чем тут, в порядке ли Гилла?! Нашла о чем спрашивать! Вытащите меня отсюда! Она превратилась в какого-то монстра! — И он забарабанил изнутри в двери гардеробной.
Висевшее на вешалке чье-то платье из полиэстера начало обугливаться. Невелика беда — Гилла затушила его крылом. Но в гардеробной становилось тесно, а Хейгуд и Патрисия отчаянно дергали дверь, пытаясь ее открыть.
Гилла повернула голову к двери.
Роджер скрючился около нее в жалкой позе — Гилла не обратила на него никакого внимания. Она распахнула дверь и вышла наружу.
Роджер тут же бросился бежать, отталкивая ее в сторону:
— О боже, Хейгуд, убери ее от меня!
На Хейгуде не было майки, ширинка на джинсах не была до конца застегнута, а губы распухли. Он подозрительно всматривался в Гиллу.
— Почему? — спросил он Роджера недоумевающе. — Что она такого сделала?
Патрисия все еще поправляла платье, прическа ее была в полном беспорядке.
— Да, — повернулась она к Роджеру, — в чем проблема? Ты ведь ее не обижал? — И она положила руку на чешуйчатое левое плечо Гиллы. — Ты в порядке, детка?
Что происходит? Почему они не боятся?!
— Хм… — ответила Гилла, — я не знаю. Как я выгляжу?
Патрисия подняла брови.
— Как всегда, — сказала она, и в этот момент в комнату вбежали Кэши и Фостер.
— Мы слышали крики, — заговорила Кэши, переводя дыхание. — Что случилось? Роджер, ты опять допекал Гиллу?
Фостер взял лапу Гиллы:
— Он обманом заманил тебя в гардеробную?
— Вы тут все с ума посходили? — Роджер почти визжал. — Вы что, не видите? Она же какой-то дракон или что-то подобное!
Это была последняя капля.
Гилла засмеялась. Смех начинался где-то в животе и грубым хохотом вырывался из ее пасти. К счастью, в этот раз пламени не было, — к счастью, потому что Гилла не знала, сможет ли им управлять.
Она так сильно смеялась, что проглоченная вишневая косточка поднялась назад и снова оказалась у нее во рту.
— Тьфу, — сказала она, сплевывая косточку в руку.
В свою руку. В свою обычную, человеческую руку.
Она снова стала нормальной. Собой.
Гилла улыбнулась Роджеру, а тот вытаращил глаза.
— Как ты это делаешь? — спросил он растерянно.
Гилла его проигнорировала.
В комнате начали собираться ребята со всего дома, чтобы посмотреть, из-за чего вся шумиха.
— Да, он меня обманул, — сказала Гилла так, чтобы все слышали. — Роджер обманом заманил меня в гардеробную, а потом засунул руку мне в лифчик и не только. Хотя я этого не хотела.
— Что за отморозок, — пробормотал парень Клариссы Джим.
Фостер подошел к Роджеру, глядя на него в упор:
— Что с тобой не так, чувак?
Роджер выпятил грудь и попытался взглянуть на Фостера, но не мог встретиться с ним глазами и продолжал тайком бросать нервные взгляды на Гиллу поверх его головы.
Кларисса фыркнула:
— Подумаешь… Велика беда. Вы с ним и так все время этим занимаетесь.
«О, хватит уже этой некрасивой сплетни».
Странным образом казалось, будто тот внутренний голос теперь исходил из ладони Гиллы — из руки, в которой она сжимала вишневую косточку. Но он все ощущался так, будто это были ее собственные мысли.
Гилла с достоинством повернулась к Клариссе:
— Значит, ты не веришь, что Роджер это сделал?
Кларисса состроила гримасу отвращения:
— Я верю, что ты настолько жирна и отвратительна, что согласишься пойти с кем угодно, потому что никто тебя не захочет.
— Это нелогично, — сказала Кэши. — Как она согласится пойти с кем угодно, если ее никто не захочет?
— Я хочу ее, — сказал Фостер и, смутившись, посмотрел на Гиллу. Потом его лицо вспыхнуло. — Я имею в виду, я бы хотел, в смысле…
Никто не услышал конца предложения, потому что все громко рассмеялись. Кроме Роджера, Карла и Хейгуда.
Гилла обняла Фостера, все еще боясь, что неправильно его поняла. Но он обнял ее в ответ, крепко. Гилле стало тепло.
Фостер был таким глупеньким.
— Кларисса, — сказала Гилла, — если когда-нибудь с тобой случится что-то плохое и никто не будет верить в твою версию произошедшего, можешь рассказать мне. Потому что я знаю, каково это — когда на тебя клевещут.
Кларисса зарделась.
Роджер ругнулся и вышел из комнаты. Хейгуд и Карл последовали за ним.
Гилла посмотрела на вишневую косточку в своей ладони. Подумала. А потом положила ее в рот и вновь проглотила.
— Зачем ты это сделала? — спросил Фостер.
— Просто захотелось.
— В тебе же вырастет дерево! — поддразнил ее он.
Гилла хихикнула.
— Было бы неплохо. Эй, почтальон так и не принес мне настоящего письма. — Она кивнула в сторону гардеробной: — Ты не хочешь послать мне весточку?
Фостер с улыбкой склонил голову и взял ее за руку:
— С удовольствием.
И Гилла, улыбаясь, повела его к двери.
Они вернулись с прогулки.
Леди была внутри.
И улыбка играла на лице тигра.
Аврам ДэвидсонИ устрицами полные моряПер. С. Силаковой
Конечно, велосипеды отнюдь не сверхъестественные, да и существами их едва ли можно назвать. Скрепки для бумаг — тоже. И вроде бы владельцам веломагазина — героям рассказа, который написал блестящий новеллист Аврам Дэвидсон, — совершенно нечего бояться…
Когда в веломагазин F&O зашел немолодой мужчина в очках и костюме, Оскар сердечно поздоровался:
— Приветствую!
Но, присмотревшись к покупателю, нахмурил лоб, начал прищелкивать своими мясистыми пальцами.
— Послушайте, да я же вас знаю… Мистер… э-э-э… прямо на языке вертится, но никак… вот пропасть… — смущенно бормотал этот широкогрудый детина с ярко-рыжей шевелюрой.
— Конечно, знаете, — подтвердил посетитель. К его лацкану был прикреплена значок благотворительного клуба «Лайонс». — Помните, я купил у вас подростковый велосипед с тремя скоростями? Это для моей дочери. И мы с вами разговорились о том красном гоночном французском велосипеде, который дорабатывал ваш партнер…
Оскар стукнул своей ручищей по кассе, поднял голову и вытаращил глаза:
— Мистер Уотни!
Мистер Уотни лучезарно улыбнулся.
— Точно-точно, — продолжал Оскар. — Черт, как я только мог забыть?! А потом мы пошли в паб напротив и выпили по паре кружек. Как поживаете, мистер Уотни? Кстати, велосипед… он был английский, верно? Сто процентов, английский. Я думаю, вы им остались довольны, иначе вы бы давно ко мне зашли.
Мистер Уотни уверил Оскара, что велосипед отличный, просто отличный. А затем проговорил:
— Но, насколько я понимаю, кое-что изменилось. Теперь вы здесь один. Ваш партнер…
Оскар опустил глаза, выпятил нижнюю губу, кивнул:
— Вы, значит, слышали?.. Да, теперь я здесь один. Так-то вот. Уже больше трех месяцев.
Три месяца назад партнерству пришел конец, но разногласия наметились намного раньше. Ферд любил книги, долгоиграющие грампластинки и разговоры о высоком, а Оскар — пиво, боулинг и женщин. Причем женщин он любил самых разных. И в любую удобную минуту.
Магазин находился около парка и неплохо зарабатывал на дополнительной услуге — велопрокате для тех, кто приезжал на пикник. Если женщина была достаточно взрослой, чтобы именоваться девушкой, или недостаточно пожилой, чтобы считаться старушкой, и занимала любое место в этом возрастном промежутке, Оскар спрашивал: