Антуан радостно убегает.
Безумец:
– Хитро. Сдаётся мне, пацан этот был у тебя козырной картой совсем для другой ситуации. Но задачка разрешилась сама собой. Он стал ненужным там, но пригодился здесь. Верно?
Эмиль:
– Точняк, папашка!
На диване сцена оглушительно финализируется. Наступает гробовая тишина.
Безумец:
– Пойду, проверю, жив ли сын. И Адриана…
Возвращается и с торжествующим видом выливает полученную жидкость в сосуд с чудо-средством.
Сцена 10Недетская неожиданность
В лаборатории находятся Нортон, Эмиль, Безумец, Адриана.
Безумец, глядя на сосуд:
– Вот так! Всё получилось! Я гений, непревзойдённый гений Мирозданья!
Эмиль:
– Скорей, папаша. Верни мне меня! Я запарился беспорядочно менять лица!
Нортон, пребывая в своём мире:
– О небеса науки и магии! Я на вершине блаженства! Где я был все двадцать пять лет своей жизни?! Любовь – это чудо! Я познал любовь, я открыл для себя её волнующий и прекрасный мир! Любовь!
Обращаясь к Адриане:
– Любовь! Любовь! Я вас люблю! Простите, запамятовал ваше имя…
Адриана:
– Брось, очаровашка. То, что ты познал, за гроши продают на каждом углу Венеры.
Нортон, не слыша её:
– Любовь! Какая сила чувства! Я вознёсся на вершину вдохновения!
Бросается к столу и начинает лихорадочно переставлять сосуды и колбы.
Эмиль:
– Что наш научный пьяный лох творит?!
Безумец:
– Он создаёт очередной шедевр.
Эмиль:
– Что, опять в том же стиле? Неизвестно что с непредсказуемым эффектом?
Адриана выходит из лаборатории, но сразу же возвращается и делает предупреждающий жест Безумцу:
– Хей, мой гений соблазна, сюда идут!
Безумец:
– Быстрее принимайте чудо-средство!
Капает Эмилю и Нортону состав на макушку. Нортон даже не замечает манипуляций. Он в блаженном состоянии что-то напевает, улыбается и периодически целует руки Адриане. Та смотрит на него с откровенным сочувствием, как на неизлечимо больного человека.
В лабораторию врывается отряд полиции.
Командир:
– Всем оставаться на своих местах! Это спецоперация. Мы ищем беглого и чрезвычайно опасного преступника.
Полиция окружает присутствующих в лаборатории. Командир обходит всех, заглядывая в лица. Разочарованно отступает.
Командир:
– Здесь его нет. Мошенник межгалактического уровня снова ушёл. Хитёр и ловок, подлец! Но ничего, мы его обязательно разыщем и упрячем в Застенок, тюрьму, из которой невозможно сбежать! Она находится в чёрной дыре, в глубинах дикого Космоса. Ха-ха, за все годы её существования никто не смог выбраться из чёрной дыры! Все беглецы пропадают в антиматерии! Держись, Эмиль, мы тебя поймаем!
Полицейские уходят.
Адриана обводит оставшихся людей взглядом, удивляется:
– Ого! Но как…
Безумец жестом просит её молчать. Она заговорщицки подмигивает ему и улыбается.
Безумец:
– Ребятки, нам пора. Незачем провоцировать судьбу дважды.
Эмиль (в образе тюремного охранника):
– Папаня, но как ты сумел…
Нортон (в образе Адрианы):
– Любовь! Я готов заниматься любовью вечно! Вот где сокрыта муза моего научного вдохновения! Адриана:
– По ходу, он двинулся, твой старший сын.
Безумец:
– Который старший? Этот?! Побойся венерианских богов! Я сам не могу пересчитать всех моих детей, а отделить старших от младших-тем более!
Адриана:
– О! Ты ужасно возбуждаешь меня, ненасытный поглотитель удовольствий! Ну, ладно, я, пожалуй, пойду. Клиенты ждать не любят. Потом расскажешь о дальнейших… кхм… приключениях!
Страстно целует Безумца и исчезает в ночи.
Безумец выводит сыновей на улицу. Там к ним незамедлительно подваливает пьяная компания и пристаёт к Нортону.
Компания:
– Красавица! Эгей! Мы готовы оплатить сполна!
Нортон пытается отбиться, но Безумец говорит:
– Раз уж ты видишься им девицей, контролирующей этот район, ты должен принять оплату. Иначе проблем с законом не избежать. Девица, отказывающаяся взять оплату за вверенный ей район, имеет все шансы загреметь в межгалактическую тюрьму на двести венерианских лет! Госбюджет и хранилище генетических данных, знаешь ли, не должны нести потери…
Отворачивается от Нортона. Пьяная компания уводит обалдевшего профессора.
Эмиль:
– Вот твари. А я бы тоже не стал им мешать. Пусть братан сам отбивается. Не мальчик уже.
Хохочет.
На улице появляются люди в штатском. Подходят к Эмилю.
Главный:
– Взять его.
Скручивают Эмиля. Тот сопротивляется и кричит:
– Эй! Вы чего? Я законопослушный гражданин!
Главный:
– Как бы не так. Ты преступник. Бывший охранник межгалактической тюрьмы. Тот самый, что помог бежать злостному мошеннику Эмилю Освальдо! Суд над тобой будет весьма скорым. Ты подохнешь в тюрьме, вонючий наркоман! Взять его!!!
Главный, обращаясь к Безумцу:
– А вы что здесь делаете, гражданин, рядом с этим преступником?!
Безумец:
– Апокалипсис грядёт! Анархия будет править миром! Но я спасу вас! Вы хороший человек! На моём космическом корабле, улетающем в сверхтонкие измерения, ещё есть свободные места! Пойдёмте со мной! Я спасу вас!!!!
Главный, освобождая руку:
– Уж нет. Очередной безумец. Сколько их развелось в последнее время! Вопят на каждом углу! Пора вызывать психиатрическую бригаду.
Полиция уходит, уводя Эмиля в облике тюремного охранника.
Безумец:
– Что ж, повеселился я от души! Предался радостям безумия и гения, моих излюбленных форм бытия… М-да-а-а, в отличие от моего сынка Нортона, я настоящий гений. Конечно, я заставил его познать мир плотских утех отнюдь нес целью совершенствования формулы! Мужчина должен быть мужчиной, жить полноценной жизнью. Честно говоря, что делать с формулой, я пока не знаю. Так что сынкам придётся потерпеть. Но разве я не величайший гений во Вселенной?! Что-нибудь да придумаю… Чего не сделаешь ради науки, даже собственных детей возложишь на алтарь её высоких истин! А заодно и позабавлюсь. Но – пора бежать к детишкам, дабы действительно в беду не попали. Я всё-таки отец! Буду помогать им преодолевать вышедшие из-под моей руки интриги и трудности ради создания совершенного чудо-средства!
Появляется Присцилла.
Присцилла:
– Эй, красавчик! Всюду тебя ищу. Запал ты в моё сердце. Я, кажется, влюбилась!
Безумец, смеясь и обнимая её:
– Не влюбляйся в безумных гениев, Присцилла! Они верны только самим себе!
Присцилла:
– Ой, испугал! На моей планете, Океании, практикуют исключительно свободную любовь! Верность там считают болезнью и безжалостно лечат! Ну что, поразвлечёмся?
Безумец:
– С удовольствием!
Цена страха(мистический триллер)
Сцена 1Слава
Дорогой ресторан. Между изысканно накрытыми столиками снуют официанты. За столиками сидят хорошо одетые люди: представительные мужчины в возрасте, молодые фривольные девушки, серьёзные бизнесвумен.
В зал входит Скрипач – мужчина лет пятидесяти. Одет с иголочки, держится без пафоса, но уверенно, явно успешный солидный музыкант.
Его услужливо ведёт к нужному столику пожилой метрдотель. По искренне уважительному поведению последнего очевидно, что Скрипач – частый и желанный гость в этом ресторане.
За столиком сидит элегантный господин лет пятидесяти, в шикарном, идеально пошитом костюме, на носу очки в тонкой золотой оправе.
Скрипач и метрдотель подходят к столику. Незнакомец встаёт и протягивает руку. Метрдотель представляет их друг ругу и уходит.
Мужчины усаживаются за столик.
Скрипач:
– Прошу прощения, но не расслышал вашего имени. Здесь слишком шумно.
Незнакомец:
– С удовольствием представлюсь снова. Вритиэль.
Скрипач:
– Очень редкое имя. Никогда такого не слышал.
Вритиэль:
– Редкое имя, согласен. Но позвольте уточнить. Вы его слышали много раз. Однако быстро забывали. Круговорот дней, постоянных перемен, знаете ли…
Скрипач:
– Перемены… Не люблю никаких изменений. Лучше, чтобы в жизни всё было стабильно.
Вритиэль:
– Полагаете стабильность наибольшей жизненной ценностью?
Скрипач:
– Если нет уверенности в завтрашнем дне, как можно спокойно жить, с душой отдаваться работе, творчеству?
Вритиэль:
– Уверенность в завтрашнем дне… А, впрочем, вы правы. Именно поэтому я и позволил себе потревожить вас, попросил уделить время для нашей встречи.
Скрипач:
– Вы, как я вижу, мой коллега? Музыкант? Хотите предложить сотрудничество?
Вритиэль:
– О, нет, я вовсе не музыкант. К сожалению. Хотя музыка мне всегда нравилась…
Скрипач:
– Продюсер? Вы предлагаете мне освоить южноамериканские горизонты? В северной Америке, Европе и на Востоке, я, знаете ли, давно известен.
Вритиэль:
– И не продюсер, увы.
Скрипач:
– Но тогда…
Вритиэль:
– Ничего особенного. Обычный служащий. Правда, с довольно необычной работой. Я совершаю чудеса. И, прошу отметить, за весьма символическую плату.
Скрипач, резко поднимаясь:
– Простите, но мне пора идти.
Вритиэль:
– Премия «Гремми». Разве не её вы мечтали получить все эти годы?
Скрипач, садясь:
– Так всё же продюсер. Вы сможете грамотно меня номинировать? Обойти политическое закулисье? Продраться сквозь толщу всевозможных интриг? Имейте в виду, я не покупаю премии!
Вритиэль:
– Ну, конечно! Иначе меня сейчас не было бы перед вами. Ни о каких деньгах речи, уверяю вас, не идёт. Я не таким образом зарабатываю на жизнь. Поддержание моей жизни, знаете ли, не нуждается в деньгах.
Скрипач, усмехаясь:
– Уж не должен ли я продать вам душу за столь ценный приз?
Вритиэль, досадливо морщась:
– О Боже, разумеется, нет! Тени Люцифера, наверное, до конца времён будут преследовать этот бренный мир. Увольте, скупка душ – отнюдь не мой метод. Что мне потом прикажете с ними делать? У владыки Тьмы, кстати, имеется в распоряжении склад, называемый вами адом. А мне хранить ваши вечные сознания попросту негде…