София, август 1989 г.
Перевел с болгарского
Александр ПОЛЕЩУК
Авторское предисловие к книге «Фашизм» написано более года назад. Мы не стали ни исключать из него, ни комментировать уже устаревшие за это недолгое время сведения о политических реалиях стран, освобождающихся от коммунистических режимов. События в этих странах развиваются так стремительно, что ко времени выхода в свет нашего альманаха могут устареть и сами комментарии.
А основной смысл публикации останется прежним: исследование общих, фундаментальных закономерностей перехода от тоталитарных систем к демократическим. К сожалению, в нашем обществе скорость изменений еще не так велика, чтобы эти закономерности представляли только теоретический интерес…
Мы как-то не создавались для представительных заседаний. Во всех наших собраниях, начиная от крестьянской мирской сходки до всяких возможных ученых и прочих комитетов, если нет в них одной главы, управляющей всем, присутствует препорядочная путаница. А готовность всякую минуту есть, пожалуй, на все. Мы вдруг, как ветер повеет, заведем общества благотворительные, поощрительные и невесть какие. Цель будет прекрасна, а при всем том ничего не выйдет.
Надо так перестроить совесть человечества, чтобы люди гордились только трудом собственных рук и стыдились быть надсмотрщиками, «руководителями», партийными главарями. Надо добиться, чтобы звание министра скрывалось, как профессия ассенизатора: работа министра тоже необходима, но постыдна. Пусть если девушка выйдет за государственного чиновника, это станет укором всей семье! — вот при таком социализме я согласился бы жить!
Духовный провал идеи Москвы как Третьего Рима был именно в том, что Третий Рим представлялся как проявление царского могущества, мощи государства, сложился как Московское царство, потом как империя и, наконец, как Третий Интернационал.
Ретроспективно можно у сказать, что уже у романа Горького «Мать» нет автора. Все дальнейшие создатели произведений в поле письма соц. реализма должны именоваться «Горький-2». «Горький-3»… «Горький-20003» (сколько у нас там членов союза писателей?)… Автор, как тот, чей уникальный опыт рождает связь вещей и слов, — исчезает. Остается тот, кто расписывается за гонорар в кассе, и его росчерк в ведомости — самое самобытное из его произведений. Дружественная нам Северная Корея, где все писатели образуют один анонимный союз, носящий славное имя дня рождения товарища Ким Ир Сена, и заняты созданием бесконечной эпопеи подвигов Великого Вождя (имена на обложке творений упразднены), — лишь более последовательное сведение начал и концов соц. реализма.
Мне бы хотелось, чтобы каждый читатель в меру своих сил задумался над тем, какова была жизнь, каковы нравы, каким людям и какому образу действии — дома ли, на войне ли — обязана держава своим зарожденьем и ростом; пусть он далее последует мыслью за тем, как в нравах появился сперва разлад, как потом они зашатались и, наконец, стали падать неудержимо, пока не дошло до нынешних времен, когда мы ни пороков наших, ни лекарства от них переносить не в силах.
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОЕКТЫFANTASTIC IDEAS AND PROJECTS
Материализованные музыкальные фантазии.
«Эолова Арфа» Афанасиуса Кирхера. 1673 г.
«Акустические горны» Афанасиуса Кирхера. Всасывая звуки с улицы, они передают их говорящим бюстам, установленным в зданиях. 1673 г.
Аппарат для пианиста. Изобретатель Аткинс. США. 1881 г.
Водяной орга́н Герона Александрийского. I в. Вода, заполняя короб, вытесняла из него воздух, который, двигаясь по трубам, проходившим через фигурки птиц, заставлял их петь.
Александр АННО
Александр АННО (1956), по образованию — учитель рисования. Художник, специализируется в области книжной графики, живет в Москве. Первая публикация его стихов — в журнале «Химия и жизнь» (август 1990).
Прения в парламенте королевства Лилипутия
Шум голосов. Звон колокольчика. Прения открывает спикер парламента — грустный такой лилипут.
Годы над нами медленно плыли.
Горя не знали, жили как жили.
Жили как люди, сыты, обуты.
Даже не зная, что мы лилипуты.
Горе нам, горе! Нет больше веры!
Где-то за морем мир Гулливеров!
Жизнь раскололась, как об коленку.
Нас ожидает переоценка.
Нас ожидают войны и смуты!..
Шире! Шире шаг, лилипуты!
Шум голосов. Звон колокольчика. Слово просит представитель левого крыла — добрый такой лилипут.
Мир Гулливеров слишком огромен.
Нашим размерам он неудобен.
Он бесконечен, странен и смутен.
Бесчеловечен. (Безлилипутен.)
Вот если б к нам бы они наклонились,
Мы бы взаимно обогатились.
Меряйте меры нашей линейкой
Ставь Гулливеров на четвереньки!
Нету важнее этой минуты!..
Шире! Шире шаг, лилипуты!
Шум голосов. Звон колокольчика. Слово, просит представитель правого крыла — смелый такой лилипут.
Нет! Это мнение слишком гуманно!
И на коленях страшны великаны!
Если случайно они разогнутся.
Треснет и лопнет мир лилипутский!
Как вы сказали? Просто случайно?..
Я заявляю: война великанам!..
В бой за отечество!..
Правдой и верой!..
Смерть Гулливерам!..
Смерть Гулливерам!..
Стройтесь рядами! Стройте редуты!..
Шире! Шире шаг, лилипуты!
Патриотические выкрики. Звон колокольчика. На трибуну поднимается Его Величество Король Лилипутии — умный такой лилипут.
Мозг ваш опутан чувствами стадности.
Нам, лилипутам, нельзя без
масштабности.
Будем мы сами разыскивать скоро
Нескольких граждан огромных, как горы.
Но: великан нужен мелкий. Лежачий.
Связанный крепко. И лучше незрячий.
Так ослепить, избегая страданий!
Альтернативы не вижу гуманней.
Руки огромные путайте в путы!!!
Шире! Шире шаг, лилипуты!
Бурные овации. Зал встает. Представители оппозиции выносят Его Величество на руках.
1980
Генрих ГЕЙНЕ
Генрих ГЕЙНЕ (1797 1856), знаменитый немецкий поэт, публицист-просветитель, литературный критик. Оппозиционер по природе, увлекался социалистическими идеями. Последние 25 лет жизни провел в эмиграции.
Heinrich HEINEDie Wahlesel
Die Freiheit hat man satt am End',
Und die Republik der Tiere
Begehrte, daß ein einz'ger Regent
Sie absolut regiere.
Jedwede Tiergattung versammelte sich,
Wahlzettel wurden geschrieben;
Parteisucht wütete fürchterlich,
Intrigen wurden getrieben.
Das Komitee der Esel ward
Von Alt-Langohren regieret;
Sie hatten die Köpfe mit einer Kokard',
Die schwarz-rot-gold, verzieret.
Es gab eine kleine Pferdepartei,
Doch wagte sie nicht zu stimmen;
Sie hatte Angst vor dem Geschrei
Der Alt-Langohren, der grimmen.
Als einer jedoch die Kandidatur
Des Rosses empfahl, mit Zeter
Ein Alt-Langohr in die Rede ihm fuhr,
Und schrie: «Du bist ein Verräter!
Du bist ein Verräter, es fließt in dir
Kein Tropfen vom Eselsblute;
Du bist kein Esel, ich glaube schier,
Dich warf eine welsche Stute.
Du stammst vom Zebra vielleicht, die Haut,
Sie ist gestreift zebräisch;
Auch deiner Stimme näselnder Laut
Klingt ziemlich ägyptisch-hebräisch.
Und wärst du kein Fremdling, so bist du doch nur
Verstandesesel, ein kalter;
Du kennst nicht die Tiefen der Eselsnatur,
Dir klingt nicht ihr mystischer Psalter.
Ich aber versenkte die Seele ganz
In jenes süße Gedösel;
Ich bin ein Esel, in meinem Schwanz
Ist jedes Haar ein Esel.
Ich bin kein Römling, ich bin kein Slaw';
Ein deutscher Esel bin ich,
Gleich meinen Vätern. Sie waren so brav,
So pflanzenwüchsig, so sinnig.
Sie spielten nicht mit Galanterei
Frivole Lasterspiele;
Sie trabten täglich, frisch-fromm-fröhlich-frei,
Mit ihren Säcken zur Mühle.
Die Väter sind nicht tot! Im Grab
Nur ihre Häute liegen,
Die sterblichen Hüllen. Vom Himmel herab
Schaun sie auf uns mit Vergnügen.
Verklärte Esel im Glorialicht!
Wir wollen euch immer gleichen
Und niemals von dem Pfad der Pflicht
Nur einen Fingerbreit weichen.
O welche Wonne, ein Esel zu sein!
Ein Enkel von solchen Langohren!
Ich möcht es von allen Dächern schrein:
Ich bin als ein Esel geboren.
Der große Esel, der mich erzeugt,