КИРСАНОВ (с отвращением). Нет, но до чего же мерзопакостная рожа! Ведь в какой-нибудь Португалии его из-за одной только этой рожи никогда бы в парламент не выбрали!
Разговор этот идет на фоне телевизионного голоса — рявкающего, взрыкивающего, митингового: «…я говорю здесь от имени народа… Четверть миллиона избирателей… И никто здесь не позволит, чтобы бесчестные дельцы наживались, в то время как трудящиеся едва сводят концы с концами…» Голос Нишанова: «То есть я вас так понимаю, что вы предлагаете голосовать сразу? Очень хорошо. Других предложений нет? Включите режим регистрации, пожалуйста…»
КИРСАНОВ. Сейчас ведь проголосуют, ей-богу.
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. А это с самого начала было ясно. Неужели ты сомневался?
КИРСАНОВ. Я не сомневался. Но когда я вижу, что они сейчас проголосуют растратить шестнадцать миллиардов только для того, чтобы неведомый нам Сортир Сортирыч получил возможность за мой счет ежемесячно ездить в Италию… и даже не сам Сортир Сортирыч, а его зять-внук-племянник… Только для этого заключается контракт века, который по сю сторону никому решительно, кроме Сортир Сортирыча, не нужен… загадят территорию величиной с Бенилюкс… отравят двадцать четыре реки… завоняют всю Средне-Русскую возвышенность… Но зато племянник Сортир Сортирыча на совершенно законном основании сможет теперь поехать за бугор и купить там себе «тойоту»…
И в этот момент в квартире гаснет свет.
КИРСАНОВ. Что за черт! Опять?
БАЗАРИН (уверенно). Пробки перегорели. Говорил я вам, что не надо этот подозрительный самовар включать…
КИРСАНОВ. Да при чем здесь самовар… Подождите, я сейчас пойду посмотрю… Ч-черт, понаставили стульев…
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Нет, это не пробки перегорели. Это опять у нас фаза пропала.
БАЗАРИН (с недоумением). Куда пропала? Фаза? Какая фаза?
Слышны какие-то шумы и неясные голоса с лестницы (из-за кулис справа), голос Кирсанова: «А в том крыле? Что?.. Понятно… Ну и что мы теперь будем делать?..» Базарин, подобравшись в темноте к окну, отдергивает штору. За окном падает крупный снег, там очень светло: отсветы уличных фонарей, низкое светлое небо, в огромном доме напротив — множество разноцветно освещенных окон.
КИРСАНОВ (появляется из прихожей справа). Поздравляю! По всей лестнице света нет. И по всему дому, кажется…
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Ну, по крайней мере, не так обидно. Фаза опять пропала?
КИРСАНОВ. Она, подлая… (Подходит к окну.) Живут же люди, горюшка не знают! (Зое Сергеевне.) Лапа, а где у нас были свечки?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. По-моему, мы их на дачу увезли…
КИРСАНОВ. Ну вот! За каким же дьяволом? Это просто поразительно — никогда в доме ни черта не найдешь, когда надо!..
БАЗАРИН. Станислав, побойся бога. Зачем тебе сейчас свечи? Второй час уже, спать пора… (Спохватывается.) Тьфу ты, в самом деле! У меня же в холодильнике суп, на три дня сварено. И голубцы! Теперь, конечно, все прокиснет…
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Ничего у вас не прокиснет, Олег Кузьмич, вынесите на балкон, и все дела.
КИРСАНОВ (от бюро, с торжеством). Вот они! Видала? Вот они, голубчики… (Передразнивает.) «На дачу, на дачу…»
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Ой, а где же они были?
КИРСАНОВ. В бюро они у меня были. В бюро! Очень хорошее место для свечей. Интересно, как бы ты без меня существовала в этом мире?.. Где спички?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. А в бюро их у тебя нет? Замечательное место для спичек…
КИРСАНОВ (укрепляет свечи в канделябрах на бюро и расставляет по столу). Ладно, ладно, лапа, сходи на кухню, все равно стоишь…
БАЗАРИН (чиркает спичкой, свечи загораются одна за другой). Да на кой ляд вам это понадобилось, в самом деле? Спать давно пора…
КИРСАНОВ. Ну куда тебе спать, ты же сейчас человек одинокий и даже в значительной степени холостой… Сиди, пей чай, наслаждайся беседой с умными людьми.
Из-за кулис справа появляется длинная черная фигура — рослый человек в блестящем мокром плаще до пят с мокрым блестящим капюшоном.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК (зычно). Гражданин Кирсанов?
КИРСАНОВ (ошеломленно). Да… Я…
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Станислав Александрович?
КИРСАНОВ. Да! А в чем дело? Как вы сюда попали?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК (зычно). Спецкомендатура Эс А! (Обыкновенным голосом.) У вас дверь приоткрыта, а звонок не работает. Паспорт будьте добры…
КИРСАНОВ. Какая еще комендатура? (Достает из бюро паспорт и протягивает Черному Человеку.) Какая может быть сейчас комендатура? Ночь на дворе!
Черный Человек берет паспорт, и тотчас же во лбу у него загорается электрический фонарь наподобие шахтерского. Внимательно перелистав паспорт, он молча возвращает его Кирсанову, а сам распахивает большой черный «дипломат» и, держа на весу, некоторое время роется в нем.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Распишитесь… Вот здесь…
КИРСАНОВ (расписываясь). А в чем, собственно, дело? Вы можете мне толком объяснить — что, куда, откуда? Войну, что ли, объявили?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК (вручает Кирсанову какую-то бумажку). Получите.
КИРСАНОВ (смотрит в бумажку, но ничего не видит, света не хватает). Я ничего здесь не вижу. В чем дело? Вы что — объяснить не можете по-человечески?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Там все сказано. Будьте здоровы.
Фонарик его гаснет, а сам он как бы растворяется во тьме.
БАЗАРИН. Ну и дела!
КИРСАНОВ (раздраженно). Не вижу ни черта… Зоя! Где мои очки?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Дай сюда… (Отбирает у мужа бумажку и читает вслух.) «Богачи города Питера!..»
БАЗАРИН и КИРСАНОВ (одновременно). Что-о-о?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА (после паузы). «Богачи города Питера! Все богачи города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед СКК имени Ленина. Иметь с собой документы, сберегательные книжки и одну смену белья. Наличные деньги, драгоценности и валюту оставить дома в отдельном пакете с надлежащей описью.
Богачи, не подчинившиеся данному распоряжению, будут репрессированы. Лица, самовольно проникшие в оставленные богачами квартиры, будут репрессированы на месте. Председатель-комендант спсцкомендатуры Эс А»… Подписи нет, какая-то печать. Господи, что это значит?
БАЗАРИН. Это значит, что документы надо сразу же спрашивать, вот что! Извините… (Осторожно берет бумажку из рук Зои Сергеевны.) Печать!.. Я вам такую печать из школьной резинки за десять минут сварганю… (Переворачивает бумажку.) Так… Кирсанову Станиславу Александровичу… адрес… Правильный адрес… Ну, и как прикажете это понимать?
КИРСАНОВ (нервно). Дай сюда… (Он уже нашел и нацепил очки.) Не понимаю, что это может означать — Эс А? Советская Армия?
БАЗАРИН. Социалистическая Антарктида… Судорожная Аккредитация… Чушь это все собачья, и больше ничего! Двери надо за собой запирать как следует. Интересно, Зоя Сергеевна, как там ваша шубка в передней поживает? Я у вас там, помнится, шубку видел…
Зоя Сергеевна, подхватившись, выходит в прихожую.
КИРСАНОВ (озаренно). Эс А — Это Штурмабтайлунг!
БАЗАРИН (непонимающе). Ну?
КИРСАНОВ. Штурмовые отряды! Эс А. Ну, помнишь — у Гитлера?
БАЗАРИН. При чем здесь Гитлер? Какой может быть Гитлер в наше время?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА (возвратившись). Шуба цела… И вообще все как будто цело… Нет, это был никакой не жулик…
БАЗАРИН. А кто же тогда?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Откуда мне знать? А только это был не жулик и не шутник. Может быть, военный… или милиция… или органы…
БАЗАРИН. Удивительно знакомая рожа лица! Станислав, а? Тебе не показалось? По-моему, у тебя аспирант такой есть… как его… Моргунов… Моргачев… Ну, на Новый год у вас был, длинный такой, сутулый… Зоя Сергеевна!
Кирсанов, ничего не слыша, читает и перечитывает повестку, сдвинув к себе все канделябры.
КИРСАНОВ. Какой я им богач! Что они совсем уже с ума посходили? Нашли богача, понимаете ли… Драгоценности им подавай… Валюту… Идиоты!
БАЗАРИН. Ты что? Серьезно все это воспринимаешь?
КИРСАНОВ. Замечательно интересное кино! А как ты мне еще прикажешь все это воспринимать? Является посреди ночи какой-то гестаповец, вручает, понимаете ли, повестку… явиться, понимаете ли, со сменой белья… Послушай, дай-ка я радио включу.
Он подбегает к бюро и включает репродуктор. Комната оглашается сухим мертвенным стуком метронома.
КИРСАНОВ. Ну вот, пожалуйста! А это как прикажете понимать?
БАЗАРИН. А что тут такого? Два часа ночи.
КИРСАНОВ. Ну и что же, что два часа ночи? Где это ты слышал, чтобы метроном по радио передавали в мирное время?
БАЗАРИН. А что, разве не полагается? Я, честно говоря, трансляцию и не включаю никогда…
КИРСАНОВ. Я, честно говоря, тоже никогда не включаю… Может быть, так оно и должно быть, но когда я эту хренацию слышу, я сразу же блокаду вспоминаю… Ну его к черту! (Выключает репродуктор.) Испортили все-таки настроение, подонки… Так хорошо сидели…
БАЗАРИН. Зоя Сергеевна, можно, я еще одну штучку выкурю?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА (рассеянно). Курите.
КИРСАНОВ. Дай-ка мне, пожалуй, тоже…
БАЗАРИН (укоризненно). Станислав!
КИРСАНОВ. Ничего, ничего, давай… Сегодня можно. Гляди, как руки трясутся, смех и грех, ей-богу!
БАЗАРИН. Ты бы лучше корвалола выпил, чем закуривать.
КИРСАНОВ (закуривает от свечи). Нет, но как тебе это нравится! Богача отыскали!.. Только ты мне не говори, что это чьи-то шутки. За такие шутки сажать надо! За такие шутки я бы…
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА (прерывает его). Позвони Сенатору.
КИРСАНОВ. Что?
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Позвони Евдокимову.
КИРСАНОВ. Да ты что — сдурела? Лапочка!
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА. Позвони Сенатору, я тебя прошу.
КИРСАНОВ (тыча пальцем в сторону телевизора). Он же на сессии сейчас сидит!