Евгений РЕЙН
Евгений РЕЙН (1936), поэт и сценарист, по образованию инженер. Первые его стихи опубликованы в 1962 году, многие годы зарабатывал на жизнь сценариями для короткометражных фильмов. Автор сценария фильма «Чукоккала». Сейчас вышли три его книги. Член ПЕН-клуба.
Коршун на балконе
У меня на балконе сидит коршун.
Происходит это в городе Будапеште.
Он похож на химеру Нотр-Дама,
он помаргивает хитренько,
как всякий недавний знакомец.
Восемнадцатый этаж конструктивистской архитектуры
над голубым серо-буро-малиновым Дунаем.
Что он видит своим бифокулярным взором?
Лоскуты Европы, бесконечного пограничного соседа,
бакенбарды Франца-Иосифа, штиблеты Швейка,
товарища Чаушеску за утренней мамалыгой?
Далее Афины, суета корысти,
грузовики подвозят битый камень к Парфенону,
танкеры громоздятся в Пирее.
И тогда коршун поворачивает головенку —
Венский лес подметает русский дворник:
эмигрант, рифмоплет и бродяга.
Все еще тужатся заводы Круппа,
кислотой и щелочью «И. Г. Фарбениндустри» воняет.
Коршун вглядывается чуть-чуть напряженней,
переводит нониус своего прицела —
знаменитая стена перетягивает брюхо Берлина,
на Бранденбургских воротах уселся приезжий безумец:
его приветливо стаскивает пожарная команда.
В железобетонных загонах — танки, танки и танки,
разомлела броня, на башне курит водитель,
дальше гляди, коршун, за Рейн, за Мозель:
венозной кровью набухли тюльпаны,
социалисты венчают Маркса с лягушкой.
В Лондоне уже закат разбросал мазочки,
виден Тауэр — фиолетовый, как пах импрессиониста.
У Гибралтара часовой стирает пот пилоткой хаки,
далее халифаты, погрязшие в долгах и братоубийстве.
А ну-ка, поверни голову, птица.
Это — Москва, сумрачный полдень.
В ГУМе выбросили талоны на свекловицу,
Евтушенко в рубахе из флага конфедератов,
желтоглазый Кинто выглядывает из-за мавзолея,
глупая американка углубилась в японский видоискатель,
что она видит, что она понимает?
А ты, будапештская птица?
Выпьем, птица, водки венгерской,
именуемой «Яблочный парень».
Шестьдесят градусов — таков самогон мадьяра.
Пей, птица, нальем по второй и третьей,
отлакируем мюнхенским пивом.
Чардаш подпрыгивает над Дунаем.
Я скажу тебе, птица, что за свои полвека
я всякое видел, и ты мне симпатична.
Ты меня уважаешь, птица? Я тебя уважаю.
А ну-ка, взлетим, птица,
поспешим через Монблан к Тибету,
в гости к далай-ламе,
захватим с собой «Яблочного парня».
Говорят, у далай-ламы в кумирне
прячется председатель Мао,
пресловутый слагатель антологических стихотворений
Пусть и он захмелится.
Возьмем председателя и далай-ламу,
полетим на остров к Робинзону Крузо.
Пятница теперь заседает в ЮНЕСКО.
Сядем под пальму, ноги в прибой засунем,
что-то нам скажет Робинзон Крузо,
матрос первой статьи, гордый британец.
Осталось ему «Яблочного парня» на два пальца.
Крякнул Робинзон Крузо, не сказал ни слова.
Закрылся зонтиком из овечьей шкуры.
Достал Робинзон Крузо Книгу,
открыл Евангелие от Матфея.
Что он имеет в виду, не совсем понятно.
Далай-лама говорит. «Закругляемся, время — деньги».
Мао говорит, что он только монах-конфуцианец.
Коршун говорит, что летят перелетные птицы,
ему пора призвать их к порядку.
Я ничего не говорю, таков уж мой обычай.
И тогда слово берет Робинзон Крузо.
«Господа, — говорит он, — товарищи,
пернатые люди, рад вас видеть,
хорошо, что вы меня не забыли.
Хотите знать полную правду?
Не было никакого кораблекрушения,
я утопил бриг своими руками,
так мне все на вашем свете обрыдло.
Три ночи пилил я борта ножовкой,
триста лет и три года живу я среди океана.
А вы что сделали за это время?»
«Страшно глянуть, — заметил коршун, —
очи бы мои орлиные не глядели».
«Я хотел только одного, — заметил Мао, —
все оставить на своем месте».
«Не ври — одернул его далай-лама, —
не лги, конфуцианская морда,
хотел ты совсем другого».
«Теперь-то я и сам это вижу», —
и потупился председатель Мао.
«Как же быть, — говорю я, — отвечайте,
вы, светочи мира, и ты, хищная птица?»
Молчание, молчание, лишь шелестит пальма
и шепелявит волна, по песку растекаясь.
И тогда крикнул коршун: «Ребята, по последней!»
И достал заначку откуда-то из-под брюха.
«Мне пора в Будапешт. У меня деловая встреча.
Меня обещали с ласточкой познакомить».
«Вот-вот, — закричал далай-лама, —
всегда спешка, потому-то все так и получилось,
только у Робинзона было время».
«А у меня, крикнул коршун, —
я спешу впервые из-за ласточки, ей-богу.
Мы, коршуны, джентльмены неба».
«Лети-лети, проворчал далай-лама, —
да и нам пора собираться».
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОЕКТЫFANTASTIC IDEAS AND PROJECTS
Из бескрайней тьмы возник свет
почему он возник?
Силы Инь и Ян соединились, дали начало жизни
что породило их и как они возникли?
Девять слоев имеет небесный свод
кто их создал?
Кто мог быть первым строителем этого величественного сооружения?
Созвездие Дракон. Рисунок Иоганна Байера. 1603 г.
Марсианские каналы. Рисунок Джованни Скиапарелли. 1883 г.
Изображение Земли и Неба. Древний Египет.
Система Птолемея.
Созвездие Дева. Рисунок XIII в.
Созвездие Андромеда. Рисунок XIII в.
Созвездие Персей. Рисунок XIII в.
Арабское изображение созвездия Андромеда. X в.
Туманность Ориона. Рисунок Ле Жантиля. 1758 г.
Вариант системы Вихрей. Солнце и Меркурий обращаются вокруг Центра. XVIII в.
Господство Птолемеевой системы. Из средневекового трактата «Философская жемчужина».
Кометы. Из книги Яна Гевелия «Кометография». XVII в.
Унь и Ян. Древний Китай.
Комета 1529 г. Из книги «История чудес». XVI в.
И насадил Господь Бог рай в Едеме
на востоке,
и поместил там человека,
которого создал.
Земной рай. Из «Герефордской карты» Рихарда фон Гольдингама. XIII в.
Карта Земли Андреа Бианко с указанием местоположения Эдема. X в.
Да! Тот, кто приобрел зло и кого окружил
его грех.
то они — обитатели огня,
они в нем вечно пребывают.
Круги ада по описанию Данте.
Наказание грешников в аду. Китайский рисунок.
Папское послание «Rerum novarum…»[10]
Нашим досточтимым Братьям, Патриархам, Митрополитам, Архиепископам и Епископам католического мира, пребывающим в церковном общении с Апостольским Престолом, папа Лев XIII.
Почтенной Братии привет и апостольское благословение.
Нет ничего удивительного в том, что дух революционных перемен, господствовавший столь долгое время среди народов мира, перешел за пределы политики и стал проявлять свое влияние в родственной области общественной экономики. Причины, ведущие к столкновению, — у всех перед глазами: рост промышленности и удивительные открытия науки; изменившиеся отношения между рабочими и хозяевами; огромные состояния отдельных лиц и бедность народных масс; большая самоуверенность и более тесное взаимное сближение рабочего населения и, наконец, общий упадок нравственности. Теперешнее в высшей степени серьезное положение уже вызывает мучительные опасения в душе каждого человека, ученые обсуждают его, деловые люди предлагают планы разного рода; народные сборища, законодательные палаты и правительства, все заняты им, и нет ничего такого, что глубже захватывало бы общественное внимание.
Потому, досточтимые братья, как ранее, с целью опровержения ложных учений, мы обращались к вам, в интересах Церкви и общего благоденствия, с посланиями о политической власти, о человеческой свободе, о христианском устройстве государства и тому подобных предметах, так и теперь сочли мы полезным сделать предметом нашего послания положение трудящихся. Раз или два мы уже касались этого предмета; но в настоящем послании, побуждаемые долгом апостольского служения, мы подвергаем этот вопрос открытому и всестороннему обсуждению, дабы не могло быть сомнения относительно тех начал, которые должны лечь в основу его решения согласно с истиной и справедливостью. Обсуждение это — дело не легкое, не лишено оно и известной опасности. Не легко определить относительные права и взаимные обязанности богатых и бедных, капиталистов и рабочих. А опасность заключается в том, что ловкие агитаторы постоянно пользуются этими спорами, чтобы извращать человеческие суждения и побуждать народ к восстанию.