– А с чьей стороны это разумно?
– Не знаю, – слукавил Карастоянов. По глазам было видно, что он считает – ни с чьей.
Потом Марта вела машину, а он спал, откинув сиденье. По худому угловатому лицу проносились тени – как в «волшебном фонаре».
– У вас есть десять минут, – сказала госпожа Татьяна Анисьева. – Время пошло.
Она торопилась. Ей предстояло стать высокой госпожой Татьяной Анисьевой, и она спешила завершить все дела земные. Продать квартиру, распределить наследство, поместить сбережения в фонд Цитадели. Не до следователя.
Ладненько. Вы с нами холодны и официальны – будем и мы с вами таковы. Марта достала комм, включила режим диктофона. Маленькая зеленоглазая женщина в безупречном костюме смотрела, не моргая, куда-то ей в переносицу. Марте было страшно неловко от этого взгляда, но она не отводила глаз.
Карастоянов молча нависал сзади. Марта вдруг вспомнила, что его фамилия с болгарского переводится, кажется, как «черная смерть».
– Двадцать первое августа, пятница, одиннадцать часов девятнадцать минут. Я, детектив первого разряда Марта Иосифовна Равлик, опрашиваю свидетельницу Анисьеву Татьяну Кирилловну. Татьяна Кирилловна, я предупреждаю вас о том, что за дачу заведомо ложных показаний вас могут привлечь к уголовной ответственности по статье 312 Уголовного кодекса Федерации. Вы поняли сказанное и готовы давать показания?
Анисьева моргнула бледными ресницами.
– Да и да.
– Хотите ли вы обратиться к адвокату?
– Некогда. Продолжайте.
– Где вы были в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?
– В Сергиевом Посаде, – без колебаний ответила Анисьева. – На конференции по вопросам использования информационных технологий в полевых исследованиях. Гостиничный комплекс «Царский дворик». Незабываемый уик-энд.
– Вы покидали гостиницу тем вечером?
– Нет.
– Кто может подтвердить это?
– Примерно восемьдесят человек, не считая персонала комплекса. Списки участников и программу вы можете посмотреть в Сети.
– Международная конференция?
– Нет, только Федерация.
– Чтоб не искать свидетелей по всей стране, скажите, был ли там кто-то еще из Института?
– Горелов Семен, младший научный сотрудник моего отдела.
Как удобно. Младший научный сотрудник – свидетель алиби шефа.
– Где я могу его найти?
– Двести восемнадцатый кабинет.
– Вы являетесь штатным сотрудником Службы безопасности?
– Не собираюсь отвечать на этот вопрос.
– Знаете ли вы Новосельникова Виталия Денисовича?
– Нет.
– А человека по кличке Гарпаг?
– Он допрыгался до полицейского преследования? – В голосе Анисьевой появилось наконец хоть какое-то выражение помимо вялой скуки.
– Он допрыгался до могилы. Что вы можете сказать о Гарпаге?
– Омерзительное ничтожество с тяжким случаем паранойи. Не клинической, но на грани. Возможно, его следовало поместить под надзор. Возможно, это бы спасло ему жизнь. Но жалость на его счет мне испытывать трудно.
– Откуда и как давно вы знаете Гарпага?
– Он появился лет семь назад на портале «Гуманитариа» с претензией на то, что он историк, социолог и аналитик. Постепенно утомил администрацию всех разделов своим невежеством, хамством и теориями заговора, и его отовсюду забанили. Он появлялся под все новыми аватарами, но по содержанию сообщений его вычисляли и банили снова. Он перебрался на другие ресурсы, и какое-то время спустя я его встретила в «Глобо-блогах». То же самое: невежество, хамство, теория заговоров. Через него приходилось переступать, как через коровью лепешку на деревенской дороге. Разумеется, узнать его лично я не стремилась.
– Вы застали кампанию «Вернем права мужчинам»?
– Да. Забавное явление.
– Как специалисту вам не кажется, что это чей-то эксперимент?
– Как специалисту мне кажется, что такой эксперимент имел бы нулевую научную ценность.
– Вам знакома юзер Акэти?
– Вика Квашнина? Только через Сеть.
– Что вы можете сказать о травле, которую учинил Гарпаг Квашниной?
– Ничего. Два скандалиста нашли друг друга.
– Мне показалось, вы были… в добрых отношениях с Викой.
– Были. Когда-то.
– Что случилось?
– Это наше личное дело.
– Татьяна, Гарпаг был убит, и я расследую убийство. Думаю, тут никакое «личное» не уместно.
– Ах, вот к чему вопросы о том, где я была. Хорошо. Я не люблю клеветников, а Квашнина – из этой породы.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Она – женская версия Гарпага. Те же беспочвенные претензии на эрудицию и талант.
– А два года назад вы хвалили ее материалы.
– Когда она пишет о том, в чем понимает, ее приятно и интересно читать – но в этой нелепой кампании против нелепых мачо она написала столько глупостей, что терпеть это стало невозможно. Я попыталась урезонить ее, объяснить, что она теряет лицо. Она в ответ обвинила меня в том, что я консультирую Гарпага. На этом все добрые отношения кончились. Мы закрыли друг от друга блоги.
– А вы не консультировали Гарпага?
– Ха. Ха. Ха, – раздельно произнесла госпожа Анисьева. – Вы в свободное от работы время консультируете скандальных параноиков? Нет? Вот и я тоже. Ваши десять минут истекли. Всего доброго.
– Я офицер полиции. Десять минут истекут, когда я так решу, – отчеканила Марта. – Вам известно, что Гарпаг был сотрудником СБ, информатором и контроллером?
– Десять минут истекли. Через час я должна быть в Цитадели, и я туда попаду. А если не попаду, неприятности будут у вас. Большие неприятности.
Анисьева встала из-за выключенного уже терминала, направилась к двери.
– Я обязана запереть кабинет. Будете вы внутри или снаружи, меня не волнует.
Марта, чувствуя, как ярость теснится в животе, медленно вышла из кабинета.
А Карастоянов самым нелепым образом споткнулся о собственные ботинки, растянулся на пороге, разбил нос, заляпал кровью пол, вытирал салфеткой и извинялся – словом, оконфузился по полной программе.
– Что это на вас нашло? – прошипела Марта, заглядывая в двери туалета, где Карастоянов умывался.
Тут и обнаружилось, что у него не нос разбит, а порезана рука. Отмыв лицо и зажав рану салфеткой, Карастоянов бодро поскакал по лестнице вниз.
– За каким чертом вы устроили эту комедию? – Марта бесилась теперь от того, что еле поспевала за ним. Он ответил только в машине, залепив руку пластырем:
– Я воткнул «жучка» в кабель ее терминала.
– Вы с ума сошли! Это противозаконно!
– Арестуйте меня.
– Да что проку! Всеми сведениями, которые мы так добудем, можно подтереться: суд их не примет.
– Но мы можем с их помощью выйти на что-то, что суд примет.
– Мечтайте. Скорей этого «жучка» обнаружат и выйдут на нас.
– Спокойно, вы ничего не знаете. Я споткнулся и разбил нос. А Татьяна Кирилловна лжет, она контроллер Гарпага.
– Кто вам это сказал.
– Мимика. Микродвижения рта, глаз, всякое такое.
– Ушей.
– Нет, уши у нее неподвижные. У вас есть где ночевать в Москве?
– Спасибо, есть.
– У экса?
– Неважно.
– Давайте после встречи с Даниэлой вместе снимем номер. В Сергиевом Посаде. В «Царском дворике». Ну, чтоб два раза не ездить.
Госпожа Анисьева в совершенстве владела искусством «исландской правдивости». Она не лгала там, где могла не лгать. Только три раза с ее узких уст сорвалось прямое вранье: когда она сказала, что не покидала гостиницу, когда сказала, что не знает Гарпага под его настоящим именем и что она не консультировала Гарпага.
– Жора, я твои прозрения к делу не подошью, понимаешь? – За ужином они выпили на брудершафт и с удовольствием отбросили официальщину. – И то, что ты сопрешь из терминала Анисьевой – тоже. Горелов показал, что она не покидала гостиницы. Чтобы выколотить из Кондрашова санкцию на допрос Горелова и Анисьевой с детектором лжи, мне нужно что-то железное. Абсолютное.
Цумэ откинулся на кровати, потер лицо. Кровать огромная, до полнолуния далеко, и он без труда уснет, тем более что они с Мартой и вправду очень устали…
– Завтра, – сказал он. – Завтра мы со всем разберемся. Благо завтра суббота. Это будет незабываемый уик-энд. Кстати, Горелов врал напропалую.
– Да неужели? Как ты догадался? Брови дергались?
– Губы двигались. Когда сказал, что они жили в соседних номерах, не соврал. Про ужин с маскарадом – не соврал. Что Анисьева в десять утра читала доклад – не соврал. А вот что видел ее на ужине весь вечер – сбрехал как сивый мерин.
– Что ж ты его не прижал, изобразив рыцаря-спасителя?
– Не тот сценарий. Спасителем не может быть тот, кто прижимает. Прижимает один, спасает другой. И это не нужно. Я чувствую, здесь мы что-то найдем.
Он слышал, как Марта шагает по комнате. Ее напрягало то, что они остановились пусть и в экономе, но в «Царском дворике». Оперативная необходимость очевидна, но оправдать перед бухгалтерией Тверской управы даже эконом «Царского дворика» было трудно.
– Что мы здесь найдем? На конференции присутствовали восемьдесят семь человек. Прошла неделя. Думаешь, персонал кого-то помнит?
– Кто-нибудь что-нибудь да помнит. Открытие было в пять. Ужин с маскарадом начался в шесть и кончился за полночь. Она без проблем могла показаться там, съесть-выпить что-нибудь, поехать в Тверь, отравить Гарпага, вернуться и еще успеть попасться на глаза допоздна загулявшим коллегам. А наутро появиться свежей, аки лилия, в конференц-зале и прочитать доклад.
– И где-то между делом побегать по лесам в поисках аконита.
– Нет. Аконит она нашла здесь. Нашла случайно. Я же говорю – это было преступление возможности. Она увидела цветы – и внезапно поняла, что у нее все получится.
– Да на кой черт ей травить Гарпага? Через неделю ее инициируют, уже подписан приказ!
– Вот именно. Она в очень уязвимой позиции для шантажа. А Гарпагу хотелось пайцзу.
– И чем бы он мог ее шантажировать? Тем, что она его консультировала в спорах с Квашниной? Жора, это даже не смешно.