Я ранена, мне очень больно. Кажется, кровь идет… Я не вижу, но что-то тёплое стекает. И болит. Пожалуйста, позовите помощь, прошу!
У меня скоро сядет батарейка. Я стараюсь её экономить, поэтому не включаю фонарик. И… Потому что не хочу видеть это. И чтобы оно меня увидело. Оно…
То, что чавкает в темноте…
Пожалуйста, если увидите это – позовите помощь, позвоните в спасательные службы, умоляю! Как можно скорее! Я не знаю, сколько ещё продержусь тут! Пожалуйста! Помогите мне!!!
Подождите, видео загружается.
Ошибка загрузки.
Видео не было загружено. Попробуйте повторить позже.
Дитя Р’льехаАрсений Донников
(под редакцией Александра Лещенко)
Не мёртво то, что в вечности пребудет. Со смертью времени и смерть умрёт.
Г. Ф. Лавкрафт
Пролог
Оставив короткую записку, я бежал из этого дома, потому что узнал страшные факты, открывшие мне зловещую истину.
Вот, что я написал в записке:
«Если ребёнок будет просить вас отвезти его на море, не слушайте! Это говорит не Он, но Тот, кто мёртв, однако ждёт своего часа в морской пучине. Или это может быть одно из Его мерзких отродий. Держите сына далеко от большой воды!»
Вот и всё. Но теперь расскажу всю историю по порядку…
1
Я преподаватель – учитель английского языка. Мне посчастливилось, так я сначала думал, одним летом работать у очень богатого бизнесмена. Я учил его пятилетнего внука английскому.
Ребёнок оказался очень своеобразным. Он любил сидеть в тишине и прислушиваться к чему-то, склонив голову набок. Однако он делал так, только если считал, что его никто не видит. Развит он был не по годам и проявлял очень большой интерес к астрономии.
Я с удивлением обнаружил, что он знает все созвездия южного полушария и почти ничего про северное.
Как-то я услышал, как он бормотал, водя пальцем по астрономической карте:
– Фомальгаут… Нет, ещё слишком рано… Антарес… ближе, но не стоит… Целено – какой ужас! Совсем рядом! Бетельгейзе – вот, где оплот врагов…
Тут я содрогнулся – мальчик говорил, как взрослый и явно высчитывал какие-то небесные координаты!
2
Однажды я пришёл на занятие, а мой подопечный как раз заканчивал возиться с пластилином. Почему-то он игнорировал все цвета, кроме зелёного и чёрного. Присмотревшись, я увидел, что на чёрной подставке, как на пьедестале, стоит зелёный монстр с щупальцами на голове и крыльями за спиной. Потом мальчик взял синий пластилин и размазал его вокруг этой странной скульптуры. Я понял, что так он изобразил воду.
– Что это мы тут лепим? – дружелюбно спросил я его.
– Это – Ктулху, – ответил он серьёзно.
– И кто же такой Ктулху?
– Спящий в подводном городе титан.
– Ты видел его по телевизору?
– Я видел его во сне. Много раз.
– Ты говорил об этих снах родителям?
– Нет. Он просил никому не рассказывать.
– Но мне же ты сказал! – улыбнулся я.
– Только потому, что вы спросили, а никто больше не спросит, – пожал он плечами и скомкал пластилин.
– А если я скажу твоим родителям и деду?
– Не скажете, – ответил мальчик, потом ухмыльнулся и добавил. – Вам же не нужны проблемы?
Я похолодел. Он говорил как расчётливый взрослый!
Мне действительно хорошо платили, и я не хотел лишних разбирательств. Поэтому я ничего не сказал…
3
И тут однажды я узнал факты, открывшие мне всю правду о происхождении мальчика. Я говорил с его отцом, разговор зашёл о делах давно минувших дней.
– Около шести лет назад, мы были с женой в Сингапуре по делам компании, они касались продвижения нашей продукции в Китае и Тайване. Я тогда ещё был у отца на побегушках, но теперь уже практически сам стал его полноценным партнёром. Думаю, что там-то мы и заделали нашего сынишку…
Он ещё что-то говорил, но я уже слушал вполуха. Обдумывал услышанное. Затем сопоставил со сведениями, которые добыл в библиотеке: информация о Ктулху и Древних. Нет, этого не может быть! Но ведь всё сходится!
Они зачали ребёнка где-то в Сингапуре – недалеко от рассадника мифических Глубоководных. Там же, чуть южнее, если верить «отчету Йоханнсена», на дне моря спрятан от людских глаз Р’льех.
Что вырастет из мальчика, в которого в эмбриональном состоянии подселился чуждый разум? Я не знал, что и думать. Страх холодными и склизкими щупальцами сковал мой разум.
4
На очередном занятии мальчик вдруг наклонил голову набок, словно услышал кого-то, затем кивнул.
– Тебе всё известно, – сказал он, глядя на меня недетскими злобными глазами.
Я промолчал.
– Ничего, нам это не помешает, – продолжал он. – Меркурий в пятом доме, Нептун в асценденте. Вас всё равно отправят в психушку!
Я вскочил со стула и воскликнул:
– Ну уж нет! С меня хватит! Я ухожу отсюда и больше не вернусь. Ты – кто бы ты ни был – не победишь. Ты всего-навсего маленький мальчик с большими проблемами. И на самом деле ты ничего не можешь, а лепечешь полную ерунду.
– Ну… – слегка издевательски протянул он. – Кое-что всё же могу.
Свет в комнате померк, солнце закрыла внезапно появившаяся туча. С мальчиком произошла отвратительная метаморфоза: он вытянул вперёд руки и между пальцами появились перепонки, а из его рта высунулись омерзительные щупальца.
– Ох! – я бросился к двери, чисто механически прихватив с собой папку, с которой ходил на занятия.
Выскочил во двор особняка, миновал калитку, захлопнул её и только тогда остановился, чтобы отдышаться.
Потом вытащил из папки блокнот с ручкой. Быстро накарябал записку, упомянутую в самом начале рассказа, а затем уже на других листках описал всё произошедшее со мной. Пока я это делал, из дома, весело напевая, вышел мальчик – перепонки и щупальца исчезли, можно было решить, что это обычный ребёнок. Но я знал правду, передо мной было Дитя Р’льеха. Мальчик подошёл к ограде.
– Вы – люди – такие глупые, – сказал он. – Ктулху все ваши страхи видит насквозь!
– Что, на улице ты не смеешь показать свою истинную сущность, маленький ублюдок? – бросил я.
– Зачем? Вы и так видели достаточно! Хотя на самом деле не увидели и не узнали даже половины всего, – весело засмеялся мальчик, хотя глаза оставались серьёзны. – Наши найдут вас, где бы вы ни прятались. А я скоро отправлюсь к своему настоящему Отцу! Тот, кого я называю здесь «папой», этот бизнесмен, скоро опять поедет в Сингапур и возьмёт меня с собой! Они уже все почти полностью в моей власти, я хорошо промыл им мозги.
– Счастливо оставаться, – сказал я, демонстративно засовывая записку для его родителей в щель ящика для писем и газет. – Ой, какая жалость, что ты слишком мал ростом, чтобы достать записку!
Развернувшись, я зашагал прочь, считая себя победителем.
– Ты поплатишься! – взревел мальчуган. – Глубоководные отомстят тебе! Запомни мои слова!
– Ничего не слышу! – прокричал я.
Чёрт дёрнул меня оглянуться напоследок! Я похолодел от ужаса. Мальчик совершил нечеловеческий прыжок намного выше своего роста – так прыгают земноводные – и выхватил записку из ящика с той стороны.
Но ничего, ничего, я расскажу кому-нибудь другому, и мне обязательно поверят. Я бросился к автобусной остановке.
Эпилог
Только что мне, наконец, дали ручку. До этого опасались. Я в психушке – да, тот маленький гадёныш, оказался прав. Отродья Ктулху, а с ними и Глубоководые, нашли меня и надругались над моей психикой. Жаль, что они меня не добили…
(Приписка снизу рукой врача-психиатра:
«Вшить в историю болезни, как ещё одно доказательство умственного помешательства пациента»).
Черным-черноАндрей Бородин
– У меня кое-что есть для тебя. Думаю, тебе понравится.
Арсений Безродный оторвал взгляд от экрана монитора, на котором раскинулись диаграммы и таблицы его годового отчёта, и посмотрел на свою коллегу Олю Варакушкину. Расплывшись в милой улыбке, до времени скрывавшей острые зубки и колкий язычок, она стояла возле его стола, пряча что-то за спиной.
– Что же там? Первый за десять лет моей работы в фирме приказ об увеличении зарплаты? Переиздание лучших произведений Кларка Эштона Смита? Компромат на бывшую твоего жениха?
– Арсений, что за дичь! – щёки Оли зарделись, а в её бериллового цвета глазах пронеслись отблески бушующего близ Альционы ионного шторма. – Всего лишь то, из-за чего ты половину рабочего времени проводишь не на своём месте.
Она положила то, что скрывала за спиной, на его стол.
Это были самые настоящие советские сигареты, выполненные по ГОСТу 1967 года. «Гвардейские», «Салют», «Бородино». Пачка «Салюта» была открыта, в ней не хватало всего пары сигарет; остальные были запечатаны.
– Спасибо, Оля! – Арсений хотел вскочить и обнять её, но вовремя вспомнил, как она реагировала на такие «дружеские объятия». – Где ты их раздобыла? Сколько им лет? И по какому поводу ты их мне вручаешь?
– Мы с Веней нашли их, разбирая завалы в квартире его бабушки. Не могу сказать точно, сколько им лет, но они явно были куплены ещё при Советском Союзе. Правда, не уверена, что их ещё можно курить, но, судя по доносящимся от тебя временами запахам, от которых даже мне, с моим притуплённым обонянием, дурно становится… ты справишься. В крайнем случае, оставишь себе для коллекции. Нам они всё равно ни к чему. Считай это подарком на Новый Год, пусть до него ещё чуть больше месяца.
С этими словами Оля ушла заниматься своей работой, а Арсений продолжил любоваться неожиданным подарком – вдвойне приятным потому, что был сделан той, в кого он был тайно влюблён. Если она и догадывалась о чувствах, которые он испытывал к ней, то не подавала виду; а он был слишком нерешительным, чтобы сказать ей обо всём прямо.
Эти старые пачки были совершенны – никаких предупреждений о вреде курения, мягкие упаковки, приятная на ощупь плёнка, смешная на сегодняшний день стоимость –