А потом вдруг нахлынули образы. Анна не знала, видят ли люди глазами так же, как она сейчас, ощущают ли то, что чувствует она. Образы кружились в голове, кололись, словно искали выхода. Анна зашарила руками по столу: нужно найти хоть что-то подходящее! Почему она не подумала об этом заранее? Наконец наткнулась на деревянный короб с ломтями хлеба и стала разрывать их на куски, поспешно вынимая мякиш. Переложила на блюдце, добавила немного чая и начала сминать и лепить.
— Попросите ещё хлеба! — быстро сказала она Родиону, не отрываясь от дела. — И какую-нибудь густую тёмную жидкость.
— Кетчуп с соевым соусом подойдут? — уточнил мужчина, подзывая официанта.
Прошло не меньше получаса, прежде чем Анна поняла, что закончила. Она осторожно ощупала готовый предмет. Форма показалась знакомой. Возможно, Анна уже лепила кому-то что-то подобное. Положила предмет на блюдце, пододвинула его к Родиону и только тут поняла, что это такое. Сердце! Она слепила человеческое сердце.
— Интересно, — после небольшой паузы, отозвался собеседник. — А можно каких-нибудь уточнений? Сроки, сопутствующие обстоятельства.
— Я ведь не справочное бюро, — Анна взяла платок и стала оттирать с рук прилипшие крошки. Пальцы онемели и теперь знакомо покалывали. — Мы можем попробовать снова. Сформулируйте вопрос по-другому, задайте иной ориентир. Возможно я… увижу что-то ещё.
— А как вы вообще видите, Анна? — казалось, Родиона действительно интересует ответ на этот вопрос. — Как распознаёте цвета, образы? Я читал, что с врождённой анофтальмией не работают участки мозга, отвечающие за восприятие…
— Если вы мне не верите, — перебила Анна, — зачем назначали встречу? Вот у вас есть глаза, но вы знаете, как они устроены? Как работают? Или как много лишней, искажённой информации они передают? А я полностью доверяю своему зрению! Оно гораздо острее вашего!
Анна взяла трость и начала её раскладывать.
— Если это всё, я могу получить оплату?
— Подождите минутку, — Родион снова вернулся к деловому тону. — Не думаю, что вы врёте о своих способностях. Перед встречей я навёл справки о вас, поговорил кое с кем из тех, кто к вам обращался. Да и то, что вы сейчас слепили… для меня это не новость. Врачи дают год моему сердцу, от силы два.
— Не понимаю, — Анна в недоумении махнула рукой над столом. — Зачем тогда всё это? Какая-то проверка?
— Предосторожность, — Родион на секунду замолк. — Могу перевести вам задаток прямо сейчас. Но основная работа, которую я хочу предложить, находится в другом месте. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию ещё на несколько часов? Обещаю, никаких рисков для вас нет. Сделаете то, что умеете, получите деньги, и я сам отвезу вас домой. Договорились?
До места назначения добирались полтора часа. Анна попросила открыть окно и всю дорогу убеждала себя, что поступила правильно. Последние полгода денег катастрофически не хватало, а эта работа могла обеспечить её на несколько месяцев вперёд. Но от волнения всё равно подташнивало.
Машина остановилась на оживлённой улице. Анна по привычке пыталась запомнить ориентиры — выделяющиеся звуки, запахи, — но ничего интересного не находила. Родион взял её под локоть и повёл к зданию, судя по всему, длинному и высокому. Внутри миновали пост охраны, где у Анны ненадолго забрали трость, потом зашли в лифт. Но, вопреки ожиданиям, поехали вниз, а не вверх.
Чем дольше спускался лифт, тем сильнее Анна начинала нервничать.
— Не волнуйтесь, — раздался слева голос Родиона. — Это не подпольная лаборатория или о чём вы там сейчас подумали. Вы в полной безопасности. Если хотите знать, это самое защищённое место в городе. Выдержит даже атомный взрыв.
От лифта спутник повёл Анну по коридору, предупреждая, когда нужно повернуть или обойти препятствие. Несколько раз она ощущала по бокам пустоты — видимо, там были другие проходы или открытые двери. Шумела вентиляция, в нос настойчиво лез запах дезинфекции, издалека доносился гул голосов и работающих приборов. И это только усиливало тревогу. Анна притормозила, пытаясь разобраться в чувствах: потребовать объяснений или отказаться от работы?
Но Родион успел опередить:
— Пришли. Сейчас дверь направо. Ещё раз прошу, не волнуйтесь! Это мой кабинет. Мы подпишем договор, обязательство о неразглашении, и я отведу вас к… тому, с кем будете работать, — секундная заминка между словами была почти незаметной.
— Может, вы просто скажете, кто это?
— Не могу, Анна. Даже если бы хотел, не могу.
Родион отпустил её руку и открыл дверь.
Помещение оказалось небольшим. Анна обошла кабинет по периметру, изучая интерьер: узкий кожаный диван, стеллажи, стол с креслом и двумя стульями. Родион выдвинул один из них, приглашая присесть, вложил в руки стопку плотной бумаги.
— Прочитайте, пожалуйста.
Анна коснулась пальцами верхнего листа и невольно улыбнулась:
— Брайль? А вы серьёзно подготовились.
— Ну, мы же серьёзная организация, — в тон Анне отозвался мужчина. — Вы сможете расписаться?
— Да, меня учили.
Когда с формальностями было покончено, Родион снова вывел её в коридор.
— Ещё пара вопросов. Вам для материализации образов необходимы именно хлеб и кетчуп? Или можно что-то менее претенциозное?
— Нет, конечно! — удивилась такому предположению Анна. Но тут же поняла, что собеседник говорит не всерьёз. — Достаточно обычного пластилина или полимерной глины.
— Это радует, — Родион открыл перед Анной очередную дверь, пропуская внутрь. — Оставьте, пожалуйста, трость, снимите кофту и наденьте халат. Он висит слева от вас. В перчатках, я так понимаю, вы работать не сможете?
— В перчатках? — переспросила Анна. Руки дрожали, и никак не получалось расстегнуть пуговицы. — Я могу чем-то заразиться?!
— Перчатки нужны для защиты объекта и только. Вы ведь знаете, как изучают редкие экспонаты в музеях?
— Объект, музей… Постойте! — Анна наконец справилась с кофтой и накинула халат. — Вы, наверное, не поняли. Я работаю только с живыми! С людьми прежде всего. Если это просто предмет, я ничем не смогу вам помочь!
Родион ответил не сразу, явно что-то обдумывая:
— Я даю вам гарантию: то, что вы будете исследовать, — живое. Единственная загвоздка — объект не сможет давать вам направляющие. Вопросы буду задавать я. Такое возможно?
— Наверное… — растерялась Анна. — Я так никогда не пробовала.
— Уверен, у вас всё получится.
Анна услышала характерный писк нажимаемых кнопок и щелчок замка. А потом Родион снова взял её под локоть:
— Осторожнее, впереди порог.
В следующей комнате пахло озоном и йодом. «Словно на берегу моря», — подумалось Анне. Прохладный неподвижный воздух заставил поёжиться.
Остановились у большого вертикального препятствия.
Сначала Анна решила, что это колонна, но Родион сразу пояснил:
— Прямо перед вами тот самый объект. По высоте чуть выше вас и шире в три раза. Он не дышит и не двигается. По крайней мере, в нашем понимании. Справа от вас небольшой стол, там лежит всё необходимое для лепки. Если вам потребуется присесть, рядом со столом стоит табурет. Приступим?
Анна сглотнула:
— Вы уверены, что дотрагиваться до… этого… не опасно?
— Анна, — вздохнул Родион, и тон его сменился на менее официальный: — До вас к объекту прикасались десятки других людей, и ни у кого не было никаких последствий. Даже насморка. Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим, согласны?
— Подождите! — выпалила Анна. — Можно, я сначала… просто его потрогаю?
Она медленно протянула руки и с опаской, только подушечками пальцев, коснулась… чего-то. Не ткань, не кожа, не шерсть или чешуя. Больше всего поверхность напоминала гладкий тёплый камень. Анна развела руки в стороны, потом подняла вверх, пытаясь соотнести объект с чем-нибудь знакомым. Но никаких других ассоциаций, кроме самой первой — нагретой солнцем морской гальки — не появилось.
— Видите, всё не так страшно, — голос Родиона заставил Анну вздрогнуть. — Давайте начнём. Мы бы хотели узнать его цели и задачи. Возможно, даже его желания. На что он способен? Получится у вас это посмотреть?
— Я… попробую.
Руки Анны привычно скользнули вниз, к ладоням клиента, но ничего похожего не нашли. Тогда она сосредоточилась на «голове» — выпуклой верхней части с несколькими выступами и впадинами. Шли минуты, но единственное, что Анна ощущала, — лёгкое покалывание под пальцами.
А потом в один миг всё изменилось. В глубине «камня» возникла нарастающая пульсация, и образы хлынули волной: непонятные, невозможные, болезненные. Анна вскрикнула. На ощупь кинулась к столу, больно ударившись о край, и принялась лепить. Хаотично, бессвязно, лишь бы выплеснуть увиденное. Но вместо того, чтобы исчезать, образы проникали вглубь её тела, галькой оседая на дно сознания.
Анна покачнулась от усталости. Родион придержал её и усадил на табурет. Потом осторожно забрал из рук измятый, но не оформленный кусок глины.
— Вы ведь что-то увидели, так?
Анна кивнула и тихо сказала:
— Простите, но… у меня не получится это вам показать.
— Тогда, может, попробуете описать?
Анна задумалась, не зная, какими словами передать увиденное.
— Это что-то… всеобъемлющее. Создающее и разрушающее. И оно ничего не хочет… Потому что может всё!
— А если мы повторим эксперимент? Возможно…
— Нет! Нет! — вскрикнула Анна. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее уйти отсюда. — Я уверена, что это бесполезно!
Повисла долгая пауза.
— Что ж, заставлять я вас не буду, — голос Родиона стал холодным и отстранённым. — Но если передумаете, звоните мне в любое время. Пойдёмте, я отвезу вас домой.
Следующую неделю Анна старалась забыть произошедшее. Отменила все встречи с клиентами. Слушала книги, звонила знакомым, гуляла. Единственное, что не давало покоя, — безотчётное желание лепить, которое постепенно превратилось в настоящую манию. Теперь Анна не выпускала из рук пластилин, и все полки в доме быстро заполнились её поделками.