В пяти футах от земли они внезапно остановились, и незнакомец крякнул от неожиданного рывка. Предчувствуя удар о бетон, Тах закрыл глаза. Когда неведомая сила медленно потянула его вверх, снова открыл. Над желтым кругом уличного фонаря виднелось кольцо более ярких ламп, зависшее в темноте и заслоняющее собой зимние звезды.
Рука, сжимавшая горло Тахиона, разжалась, и он простонал.
– Ты… – прохрипел Тах, когда они обогнули панцирь и аккуратно опустились на него сверху. Металл был ледяным, и брюки не спасали от холода. Черепаха начал взлет, и похититель окончательно отпустил Тахиона. Жадно втянув морозный воздух, Тах обернулся, оказавшись лицом к лицу с человеком в кожаной куртке, холщовых брюках и зеленой резиновой маске лягушки. – Кто?
– Я – крутой напарник Великой и Могучей Черепахи, – весело ответил человек в маске.
– ДОКТОР ТАХИОН, ВЕРНО? – прогремело из панциря на весь квартал. – ДАВНО МЕЧТАЛ С ВАМИ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. В ДЕТСТВЕ Я МНОГО О ВАС ЧИТАЛ.
– А потише можно? – простонал Тах.
– А, КОНЕЧНО. Так лучше? – громкость заметно уменьшилась. – Внутри шумно, и из-за брони мне сложно понять, насколько громко я говорю. Простите, если мы вас напугали, но другого выхода не было. Нам нужна ваша помощь.
– Чего вам надо? – устало спросил Тахион, трясясь от холода и не двигаясь с места.
– Говорю же, нам нужна ваша помощь, – повторил Черепаха. Взлет продолжался; вокруг сияли огни Манхэттена, а впереди возвышались шпили Эмпайр-стейт-Билдинг и Крайслер-билдинг. Панцирь поднялся выше них. Ветер здесь был ледяным и порывистым, и Таху приходилось изо всех сил цепляться за панцирь.
– Оставьте меня в покое, – сказал Тахион. – Мне нечем вам помочь. Я никому не способен помочь.
– Черт, он сейчас разревется, – заметил человек-лягушка.
– Поймите, – начал Черепаха, беря курс на запад. Полет был тихим и ровным, одновременно прекрасным и жутким. – Самому мне не справиться, но с вашими способностями все должно получиться.
Тахион не испытывал ничего, кроме жалости к самому себе, он слишком устал, замерз и отчаялся, чтобы отвечать.
В ответ он произнес лишь одно:
– Мне нужно выпить.
– Да ну его в жопу, – выругался Лягушка. – Дамбо был прав, этот парень – просто жалкий алкаш.
– Он просто не понимает, в чем дело, – сказал Черепаха. – Как только мы все ему объясним, он согласится. Доктор Тахион, речь идет о вашей подруге Ангеллик.
Тахиону так хотелось выпить, что он уже места себе не находил.
– Она была добра ко мне, – проскулил он, вспомнив сладкий аромат атласных простыней и кровавые следы на зеркальном полу. – Но я ничем не могу помочь. Я уже рассказал полиции все, что знаю.
– Трусливый мудак, – констатировал Лягушка.
– Когда я был маленьким, то читал о вас в комиксах про Джетбоя, – сказал Черепаха. – Помните «Тридцать минут над Бродвеем»? Вы ведь умны как Эйнштейн! Я знаю, как спасти Ангеллик, но без ваших способностей ничего не получится.
– Нет у меня больше способностей. Я сильно навредил женщине, которую любил. Я на миг завладел ее разумом ради благой цели, но… это ее погубило. Больше я ни на что не способен.
– Ну-ну, – съехидничал Лягушка. – Черепаха, давай я его сброшу? Толку с него как с козла молока.
Лягушка достал из кармана куртки какой-то предмет, и Тах с удивлением понял, что это пивная бутылка.
– Умоляю, – пролепетал он, когда Лягушка открыл пробку висевшей на шее открывашкой. – Можно мне глоточек? Всего один, – Тах не любил вкус пива, но в эту минуту был готов пить что угодно, лишь бы алкогольное. – Умоляю.
– Иди в жопу, – отрезал Лягушка.
– Тахион, – произнес Черепаха, – вы можете заставить его отдать пиво.
– Не могу, – ответил Тах. Человек-лягушка поднес бутылку к зеленым резиновым губам. – Не могу, – повторил Тахион, пока Лягушка жадно пил. – Никак.
Раздавалось громкое бульканье.
– Прошу вас, один глоток!
Лягушка опустил бутылку и взболтнул.
– Один глоток и остался, – заметил он.
– Пожалуйста, – Тахион протянул дрожащую руку.
– Неа, – отмахнулся Лягушка и начал медленно переворачивать бутылку. – Если тебя так мучит жажда, то прикажи мне. Мысленно заставь отдать чертово пиво, – он наклонил бутылку сильнее. – Ну же, давай, заставь меня!
На глазах у Таха последние капли пива пролились на панцирь.
– Черт, – произнес лягушка, – да ты не шутишь?
Он достал еще одну бутылку, открыл и протянул Таху. Тот благодарно схватил ее обеими руками. Пиво было холодным и кислым, но Тахиону казалось, что он никогда еще не пробовал ничего более вкусного. Он залпом осушил всю бутылку.
– Еще идеи будут? – обратился Лягушка к Черепахе.
Перед ними простиралась река Гудзон, к западу виднелись огни Джерси. Панцирь снижался. Впереди над Гудзоном возвышалось масштабное сооружение из стекла, мрамора и стали, которое Тахион мгновенно узнал, хоть никогда здесь и не бывал. Могила Джетбоя.
– Куда мы направляемся? – спросил он.
– Обсудить кое с кем спасательную операцию, – ответил Черепаха.
Могила Джетбоя стояла на том месте, где развалился его самолет, и занимала площадь целого квартала. Том видел ее на всех мониторах. Он сидел в теплом полумраке панциря, купаясь в фосфоресцирующем сиянии. Камеры тихо жужжали. Огромные крылья мавзолея загибались кверху, как будто здание собиралось само отправиться в полет. Сквозь высокие узкие окна виднелась подвешенная к потолку полномасштабная копия «Джей-Би-1», ее алые бока сияли в лучах невидимых прожекторов. Над входом на черном итальянском мраморе были высечены и обрамлены сталью последние слова героя. В свете фар панциря металл сверкал:
«МНЕ НЕЛЬЗЯ УМИРАТЬ, Я ЕЩЕ НЕ ПОСМОТРЕЛ “ИСТОРИЮ ДЖОЛСОНА”»[74].
Панцирь опустился перед монументом и завис в пяти футах над широкой мраморной площадкой, к которой вели ступени. Рядом двадцатифутовый стальной Джетбой со сжатыми кулаками нависал над Вестсайдским шоссе и Гудзоном. Том знал, что на статую был пущен металл от разбитых самолетов. Лицо статуи он помнил лучше, чем лицо собственного отца.
Человек, с которым они должны были встретиться, вышел из тени у пьедестала – массивная темная фигура, руки в карманах теплого пальто. Том посветил на него, камера выхватила лицо человека. Это был джокер – широкоплечий, плотный и одетый с иголочки. Лицо его частично скрывали меховой воротник пальто и низко надвинутая на глаза шляпа. Однако его личность все равно выдавал слоновий хобот на месте носа. На конце хобота красовались пальцы в маленькой кожаной перчатке.
Доктор Тахион соскользнул с панциря и, потеряв равновесие, ударился задницей о мрамор. Джоуи расхохотался, но сразу же спрыгнул и помог Тахиону подняться.
Джокер заметил инопланетянина.
– Значит, вы все-таки его уговорили? Удивительно.
– Да мы, блин, настоящие мастера красноречия, – ответил Джоуи.
– Дес, – растерянно произнес Тахион, – что ты здесь делаешь? Ты знаешь этих людей?
Хобот человека-слона сжался.
– Пару дней, можно сказать. Они пришли ко мне. Час был поздний, но звонок от Великой и Могучей Черепахи пробудил во мне любопытство. Он предложил помощь, я согласился. Даже сказал им, где вы живете.
Тахион взъерошил грязные спутанные волосы.
– Жаль, что с Мэлом так вышло. Куда подевалась Ангеллик? Знаешь, она очень много для меня значит.
– Могу даже в долларах и центах сосчитать, как много, – ответил Дес.
У Тахиона отвисла челюсть. Его достоинство было уязвлено, и Тому даже стало его жалко.
– Я искал тебя, – принялся оправдываться Тах, – но не смог найти.
Джоуи усмехнулся.
– В чертовой телефонной книге, тупица! В городе всего один Ксавье Десмонд, – Джоуи повернулся к панцирю. – Каким образом этот болван найдет нашу дамочку, если он даже своего приятеля разыскать не смог?
Десмонд кивнул.
– Верно подмечено. Ничего не выйдет. Вы только взгляните на него! – он указал на Тахиона хоботом. – Какой с него прок? Только пустая трата времени.
– Твой способ мы уже испробовали, – ответил Том, – и не нашли ни одной зацепки. Все свидетели молчат. А он может добыть нужную нам информацию.
– Ничего не понимаю, – встрял в разговор Тахион.
Джоуи с отвращением фыркнул. Он неизвестно где раздобыл еще пива, но никак не мог справиться с крышкой.
– Что происходит? – продолжал спрашивать Тах.
– Если бы вас заботило что-то помимо коньяка и дешевых шлюх, вы бы знали, – холодно ответил Дес.
– Расскажи ему все, что сообщил нам, – приказал Том. Он думал, что узнав все, Тахион обязательно согласится помочь. Обязан будет помочь.
Дес тяжело вздохнул.
– Ангеллик сидела на героине. Ей было больно, Док. Может, вы хотя бы иногда это замечали? Без наркотиков она и дня бы не протянула. Боль свела бы ее с ума. Она не баловалась – употребляла неочищенный героин в таких количествах, которые убили бы обычного наркомана. А на нее он едва действовал – такой уж у джокеров метаболизм. Доктор Тахион, вы в курсе, сколько стоит героин? Вижу, что не в курсе. У Ангеллик был неплохой доход от «Дома смеха», но этого не хватало. Ее поставщик предоставил ей кредит, но когда сумма этого кредита существенно выросла, потребовал у нее… скажем так, гарантийный вексель. Или рождественский подарок – зовите как хотите. Выбора у нее не было. Либо платить, либо остаться без наркотиков. Она привыкла верить в лучшее, и рассчитывала раздобыть деньги, но не вышло. Утром пришли коллекторы. Мэл не собирался ее отпускать, но они были настойчивы.
Тахион прищурился от яркого света фонарей. На одном из мониторов в панцире его изображение поплыло вверх.
– Почему она ничего мне не сказала? – недоумевал он.
– Видимо, не хотела становиться обузой. Мешать вам заливать жалость к себе коньяком.
– А в полицию вы обращались?
– Ха, в полицию! К доблестным стражам порядка – тем самым, что удивительным образом закрывают глаза на избиения и убийства джокеров, зато рьяно ищут виновных, стоит кому-нибудь обворовать зазевавшегося туриста. Тем самым, что регулярно задерживают, допрашивают и мучают лю