Тахион сжал руку Десмонда, и джокер развернулся, чтобы уйти.
– Эй, куда это вы собрались? – произнес рябой, демонстрируя полицейский значок. – Агент отдела по борьбе с наркотиками под прикрытием, – заявил он. – А вы, мистер, наверняка употребляли, раз задаете такие странные вопросы.
Дес спокойно позволил мужчине себя обыскать.
– Так-так, что у нас тут? – рябой извлек из кармана Деса пакетик с белым порошком. – Вы только посмотрите! Урод, ты арестован!
– Это не мое, – спокойно ответил Десмонд.
– Черта с два, – сказал рябой. В его голове проносились мысли: «Обычная случайность, оказал сопротивление при аресте, что мне оставалось делать? Джокеры поднимут вой, но кому какое дело до гребаных джокеров, вот только что со вторым делать?» – он взглянул на Тахиона. – «Черт, да этого цыпленка всего трясет, он точно под кайфом, вот так удача».
Вздрогнув, Тахион понял, что наступает момент истины. Он не был уверен, что у него получится. С Крошкой вышло иначе – тогда им повелевал слепой инстинкт, а сейчас он был в ясном уме и отдавал себе отчет в том, что делает. Когда-то он проделывал это с легкостью – манипулировать чужим разумом для него было все равно что пошевелить пальцами. Но теперь эти пальцы дрожали, на них была кровь – и в его сознании тоже. Он вспомнил, как разум Блайз разлетелся на осколки от одного его прикосновения, словно зеркала «Дома смеха». Прошла долгая, мучительная секунда, но ничего не произошло. К горлу подступил комок, и Тахион явственно ощутил знакомый вкус неудачи.
Но тут рябой мужчина глупо улыбнулся, сел обратно в кабинку, положил голову на стол и уснул, как младенец.
Дес оставался невозмутим.
– Твоя работа?
Тахион кивнул.
– Доктор, вы весь дрожите. Вам плохо? – спросил Дес.
– Все нормально, – неуверенно ответил Тахион. Полицейский принялся громко храпеть. – Думаю, что все нормально. Впервые за много лет, – Тах взглянул джокеру в глаза, стараясь не обращать внимания на внешнее уродство. – Дес, я знаю, где ее держат.
Они направились к выходу. В клетке стриптизершу сменил грудастый бородатый гермафродит.
– Надо спешить, – сказал Тахион.
– Мне хватит часа, чтобы собрать пару десятков человек.
– Постой, – остановил его Тахион. – Она не в Джокертауне.
Дес замер у самых дверей.
– Ясно. Группа джокеров и людей в масках за пределами Джокертауна непременно вызовет подозрения.
– В точку, – подтвердил Тахион. Он не стал озвучивать другое свое опасение – пойти против полицейских, даже коррумпированных вроде Баннистера и его подручных, означало навлечь на всех джокеров неминуемую кару. Тахион собирался взять весь риск на себя. Ему-то терять было нечего. – Знаешь, как связаться с Черепахой? – спросил он.
– Могу вас к нему отвести. Когда?
– Прямо сейчас, – сказал Тахион.
Через пару часов полицейский проснется и помчится к Баннистеру. Но что он расскажет? Что Дес и какой-то чувак в маске цыпленка расспрашивали его, он собирался их задержать, но необъяснимым образом уснул? Рискнет он в этом признаться? Если да, то какой вывод сделает Баннистер? Перевезет Ангеллик в другое место? Убьет ее? Рисковать было нельзя.
Когда они покинули полумрак «Чудаков», кран как раз спускал на землю второй полицейский автомобиль. Поднялся холодный ветер, но Тахион чувствовал, как под куриными перьями на его лице выступает пот.
Том Тадбери проснулся от глухого постукивания по его панцирю. Скинув махровое одеяло, он сел и ударился головой.
– Черт, – выругался он и принялся шарить в темноте в поисках выключателя.
Стук продолжался, методичное «бум-бум-бум» эхом отражалось от брони. Том разволновался. «Полиция, – подумал он. – Меня выследили, и теперь хотят вытащить отсюда и предъявить обвинения». У него разболелась голова. Внутри панциря было душно и холодно. Том поочередно включил обогреватель, затем вентиляторы и камеры. Мониторы ожили.
Снаружи стоял ясный декабрьский день, и даже унылая кирпичная кладка казалась яркой и веселой. Джоуи уехал на поезде в Бейонн, а Том остался – времени было в обрез, и выбора у него не оставалось. Дес нашел ему укромное убежище – закрытый дворик в трущобах Джокертауна, пропахший канализацией, окруженный со всех сторон старыми пятиэтажками и невидимый с улиц. Когда Том под утро прилетел сюда, в нескольких окнах зажегся свет и из сумрака выглянули осторожные, напуганные лица – нечеловеческие. Взглянув на него, они исчезли так же внезапно, решив, что неопознанный объект снаружи не заслуживает их внимания.
Зевнув, Том потянулся и настроил камеры так, чтобы увидеть источник шума. У открытого люка стоял Дес, скрестив руки на груди, а доктор Тахион стучал по броне шваброй.
Изумленный Том включил микрофоны.
– ВЫ?
Тахион поморщился и закрыл руками уши.
– Тише, пожалуйста.
Том снизил громкость.
– Прошу прощения. Вы двое меня напугали. Не ожидал снова вас увидеть. После вчерашнего-то. Я вас не обидел? Я вовсе не хотел, просто…
– Я понимаю, – сказал Тахион. – Но у нас нет времени на взаимные упреки и извинения.
Изображение Деса на экране поплыло вверх. Черт бы побрал эту синхронизацию кадров!
– Мы выяснили, где Ангеллик, – сказал джокер. – По крайней мере, если доктор Тахион и вправду умеет читать мысли.
– Где? – спросил Том.
Изображение Деса продолжало скакать вверх.
– На складе на берегу Гудзона, – ответил Тахион. – У пирса. Адреса я не знаю, но картинку представляю четко. Узнаю, когда увижу.
– Отлично! – воодушевленно воскликнул Том. Он оставил попытки отрегулировать синхронизацию и хлопнул по монитору рукой. Картинка выровнялась. – Им крышка. Отправляемся немедленно, – тут его смутило выражение лица Тахиона. – Вы же со мной, так?
Тахион судорожно сглотнул.
– Да, – признался он и натянул на голову маску, которую держал в руке.
Том испытал облегчение. Он уже решил, что придется отправляться одному.
– Забирайтесь, – сказал он.
Обреченно вздохнув, инопланетянин вскарабкался на крышу панциря. Его сапоги соскальзывали. Когда Тахион устроился, Том ухватился за подлокотники и потянул панцирь вверх. Он взлетел с легкостью мыльного пузыря. Том внутренне ликовал. Вот для этого он был рожден! Джетбой наверняка чувствовал то же самое.
Джоуи установил в панцире мощный гудок. Взлетев над крышами, Том на полной громкости просигналил в честь начала спасательной операции, распугав голубей, нескольких пьяниц, и едва не оглушив Тахиона.
– Разумнее будет соблюдать тишину, – дипломатично заметил Тахион.
Том рассмеялся.
– Поверить не могу – со мной летит инопланетянин, который привык одеваться как Пинки Ли[75], и еще учит меня скрытности, – Том снова усмехнулся и полетел над улицами Джокертауна.
Они петляли в лабиринте прибрежных переулков, приближаясь к цели. На их пути встал тупик – кирпичная стена, сверху донизу исписанная названиями банд и именами влюбленных. Черепаха перелетел через нее, и они оказались на погрузочной площадке у склада. Прямо перед ними на краю дебаркадера сидел мужчина в короткой кожаной куртке. От удивления он подскочил футов на десять, не меньше. Не успел он раскрыть рот, чтобы поднять тревогу, как Тах усыпил его, а Черепаха перенес на ближайшую крышу.
На пристань выходили четыре погрузочные платформы, путь к которым преграждали кривые и ржавые ворота, запертые на замки. На узкой двери сбоку висела табличка «ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН».
Тах спрыгнул, мягко приземлившись на носки. Он чувствовал возбуждение.
– Я войду внутрь, – сказал он Черепахе. – Выжди минуту, затем следуй за мной.
– Минуту, – ответил голос из динамиков. – Заметано.
Тах стащил сапоги, оставшись в фиолетовых носках, приоткрыл дверь и скользнул внутрь склада со всей грациозностью, которую приобрел еще на Такисе. Внутри высились двадцати-трицдатифутовые пирамиды из перевязанных тонкой проволокой тюков с резаной бумагой. Тахион крался на звук голосов. Путь ему преградил большой желтый погрузчик, и Тахиону пришлось протискиваться под ним.
Он выглянул из-за огромного колеса и насчитал внутри пять человек. Двое сидели на раскладных стульях и играли в карты на импровизированном столе из сложенных в стопку журналов. Необъятных размеров толстяк возился с машиной для нарезания бумажной стружки. Еще двое склонились над длинным столом, на котором рядами были сложены пакеты с белым порошком. Высокий мужчина во фланелевой рубашке что-то взвешивал на маленьких весах, а его худой, лысеющий сосед в дорогом пальто руководил процессом. В руке у него тлела сигарета. Голос был тихим и спокойным, Тахион не мог разобрать ни слова. Ангеллик нигде не было видно. Тах увидел ее, лишь когда погрузился в зловонную муть разума Баннистера. Она лежала между бумагорезкой и упаковочным станком. Из-под погрузчика ее было не разглядеть; машина перекрывала обзор, но она совершенно точно была там, на грязном матрасе. Ее опухшие, ободранные лодыжки были в кандалах.
– ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ БЕГЕМОТОВ, ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ БЕГЕМОТОВ, ШЕСТЬДЕСЯТ БЕГЕМОТОВ, – досчитал Том.
Погрузочные платформы были достаточно широки, чтобы по ним мог пройти панцирь. Том мысленно надавил на замок, и тот рассыпался в ржавую пыль. Цепи с лязгом упали, ворота подались, несмотря на возмущенный скрип ржавых петель. Включив все фары, Том повел панцирь вперед, пока не наткнулся на бумажную пирамиду. Обойти ее было невозможно, и он пошел на таран. Только когда тюки с бумагой посыпались, Том сообразил, что мог просто перелететь через них. Он взмыл к потолку.
– Какого хрена?! – услышав скрежет открывающихся ворот, воскликнул один из картежников.
Все мгновенно пришло в движение. Оба картежника вскочили, один выхватил пистолет. Мужчина во фланелевой рубашке бросил весы. Толстяк отвернулся от бумагорезки и выкрикнул что-то неразборчивое. У дальней стены посыпались вниз тюки с бумагой, сбивая соседние, словно кегли в кегельбане.