Существо испустило глубокий тяжёлый вздох и ткнуло себя в грудь передней лапой.
– Се Тин! – произнесло оно внятно.
Чудовище ещё что-то говорило, но люди не могли его понять.
– Это испытание, ниспосланное богами! – предположил Верховный жрец. – Ужасный зверь – посланник Подземного мира, если не сам его владыка. Не случайно он явился из дерева, корни которого берут начало в мрачной бездне.
Посланник Се Тин повернулся к дереву и вдруг резко боднул его головой. Снова раздался странный звук, и монстр исчез. Потом он снова появился, опять боднул ствол и пропал.
Предводитель приблизился к дереву.
– Передайте по колонне, я иду за посланником! – сказал он, гордо оглядывая свой народ. – Самые смелые – за мной! Боги сжалились над нами и указывают путь!
Он повернулся лицом к дереву и со всего размаха ударился об него лбом.
– Вперёд! – возгласил Верховный жрец, когда предводитель исчез. – Нас ждёт светлое будущее!
Солнце клонилось к закату, когда Со Тен выбрался из леса и увидел хорошо знакомую пещеру. Он приблизился к входу и некоторое время стоял, прислушиваясь. Всё было тихо. Он пошаркал ногами. Из глубины пещеры раздался нежный голос:
– Это ты, Со Тен?
Слёзы навернулись на глаза. Со Тен кинулся внутрь. На травяной подушке у очага сидела кроткая Э Фанди и что-то плела своими ловкими лапками.
– Что ты делаешь? – спросил он, волнуясь.
– Я вяжу тебе свитер, я верила, что ты вернёшься! – сказала Э Фанди.
Внезапно чья-то тень заслонила вход. На пороге возник дядюшка Джа Кит. В отличие от Джи Кота он был немного приятней в общении. В прошлый визит он один поверил Со Тену. Но фамильярность его раздражала не меньше, чем неуёмная болтовня Джи Кота.
– Ну вот, я ж говорил, что он отличный парень, не то, что этот твой бывший Се Тин. Бросил тебя тогда одну, неизвестно где шляется. Небось, тоже запараллелился! – и Джа Кит громко расхохотался своей шутке.
Э Фанди страдальчески закатила глаза. Опять дядюшка завёл старую песню о её пропавшем женихе. Он исчез во время прогулки по болотам, и некоторые подозревали, что Се Тин стал жертвой нападения кого-то из диких племён. На месте его исчезновения нашли даже орудие убийства – огромный камень со следами крови. Но большинство склонялось к мысли, что Се Тин сбежал от Э Фанди. Гуляка и авантюрист не мог де вынести её приземлённой практической натуры.
Джа Кит ухмыльнулся, обнажив жёлтые клыки, и кинул перед племянницей два больших манкотина. Приблизившись к Со Тену, он похлопал его по плечу, затем повернулся к Э Фанди и принялся по-родственному мять её в объятиях.
– Спасибо за манкотины, уважаемый Джа Кит, – Со Тен взял дядюшку за локоть и сказал вежливо, но твёрдо, – я сделаю всё для моего нового родственника, но не прикасайся к моей невесте и не говори, что ты её «вот такусенькой знал»!
Джа Кит поджал губы и молча прошагал к выходу. На пороге он остановился и произнёс в своей обычной глумливой манере:
– Пойду на болота прогуляюсь. Может, тоже кого повстречаю…
– Есть там одно дерево, дядюшка, огромное, почти чёрное, на ветвях гнездо красноклювого птакера! – многозначительно произнёс Со Тен и крепче прижал к себе взволнованно задышавшую Э Фанди. – Попробуй боднуть его для начала!
Графа
Она считала себя писательницей. В детстве эта маленькая неприметная рыбка обожала слушать истории, которые рассказывали другие рыбы. Став постарше, она сама стала выдумывать истории – заезженные сюжеты её уже не удовлетворяли. А, повзрослев, рыбка научилась писать и, хотя никто не мог прочесть её творения, она писала, усердно скребя плавником по дну, по камням, по большим плоским раковинам – по всему, на чём можно было выводить буквы. Если материал оказывался слишком твёрдым, она исхитрялась отламывать кусочки коралла и раковин, подбирала острые палочки и, зажав их в плавнике, отдавалась сочинительству. Волны вдохновения пробегали по щуплому тельцу, а выпуклые глазки загорались фанатичным огнём. Сначала над ней посмеивались, потом стали приглядываться, что же делает эта чокнутая, непонятно откуда вынырнувшая рыба-мутантка. В здешней части океана пишущих рыб отродясь не водилось! Но постепенно некоторые рыбы научились читать (или делали вид), и отношение к писательнице изменилось. Выяснилось, что она принадлежала к редкому в океане виду рыбок-графоманок – редкому, потому что они целиком и полностью посвящали себя литературе, не думая о семье и будущих мальках. Писала рыбка-графоманка складно, и всё об океанской жизни. Умеющие читать рыбины теперь часто заглядывали в её норку, и рыбка-графоманка с удовольствием декламировала свои произведения и даже давала их на дом. Ей не нужны были слава и почести. Она получала удовольствия от самого процесса написания. Те, кто раньше посмеивались над странной рыбкой, теперь говорили о ней почтительно и по-доброму. Для краткости её стали называть Графа, и многие даже гордились необычной соседкой перед другими океанскими обитателями.
Графа проводила почти всё время в норке – творила. Несколько раз в день она ненадолго выныривала по делам – ведь писателю тоже надо есть и пить! Рыбы охотно пользовались плодами её труда, но чем-то отплатить не думали. А рыбка-графоманка была бескорыстна – она довольна, общество довольно – чего ещё желать?
В последнее время Графа стала часто замечать проплывающего мимо её жилища акулу Гельмута. Это насторожило рыбку. Гельмута в округе тоже уважали, но по-другому. Точнее, его побаивались. И хотя Гельмут не обижал своих соседей, а уплывал на охоту в другие места, всё равно его зубы говорили сами за себя. Гельмут не мог оставаться на месте, ему приходилось постоянно двигаться в океанской толще. Будучи экономной рыбиной, он использовал этот недостаток во благо. Он основал фирму «Такси-Гельмут» и подвозил домой загулявших в гостях и потерявших ориентацию рыб. Сначала бизнес не шёл – клиенты, даже пьяненькие, шарахались от мощной фигуры с треугольным плавником на спине, но постепенно Гельмут заслужил их доверие – все, воспользовавшиеся услугами его фирмы, гарантированно возвращались домой живыми. К моменту встречи с Графой Гельмут уже считался солидным бизнесменом, и многие молодые акулы, проплывая мимо, скашивали на него глаза и улыбались во весь рот.
Графа испугалась. Неужели Гельмут решил её сожрать? Однако дело было в другом. Как-то выскользнув из норки за едой, Графа увидела Гельмута совсем близко. К её ужасу, он стал описывать круги вокруг бедняжки, ухитряясь при этом глядеть на неё в упор. Рыбка оцепенела. «Привет!» – сказал акула Гельмут. Графа кивнула в ответ. От страха она не могла говорить. «А ты ничего, бока у тебя такие кругленькие. И сама симпатичная», – продолжал акула Гельмут задумчиво. Графа чуть в обморок не упала, но, бросив на потенциального убийцу взгляд, увидела вдруг в его глазах совсем не гастрономический интерес. «Спасибо, Гельмут», – сумела выдавить из себя она. «Ты обо всём пишешь?» – поинтересовался Гельмут. «Ага», – пролепетала рыбка-графоманка. Так состоялась их помолвка.
Графа переехала в удобную подводную пещеру, где Гельмут мог свободно двигаться, как полагается акуле. Рыбка сидела в уголке и занималась литературным творчеством. Относился он к ней хорошо – не ел, и это главное. Акула Гельмут читать не умел, но в силу печатного слова верил. Так появились романы Графы «Такси-Гельмут», «Такси-Гельмут-2» и «Такси-Гельмут-3». Постепенно Графа поняла, зачем Гельмут на ней женился. Уже на первом романе вдохновение покинуло её, чего никогда доселе не случалось. Но Гельмут всё просил и просил писать продолжение. А как откажешь мужу, тем более такому зубастому? Рыбка страдала. И хотя знакомые хвалили её новые книги, Графа знала, что это уже не то. Раньше она писала легко и быстро, сердце сладко замирало в предвкушении очередного сюжетного хода. А теперь она всё чаще и чаще стала задумываться, зачем вообще вылезла в тот день из норки. Посидела бы без еды пару дней! Наивная Графа не знала, что Гельмут всё равно бы подкараулил её. Графа устраивала Гельмута. Жена-писательница – это престижно. Книги жены – хорошая реклама фирмы. К тому же Графа ела совсем чуть-чуть, в основном, вегетарианскую пищу, и Гельмуту не приходилось много тратиться. А ещё Гельмут чтил традиции. Положено звать гостей – он звал, даже, если к столу ничего не было. Приходили гости, но необычные. Муж и на электричестве экономил – приглашал только глубоководных рыб, а его закадычным приятелем по той же причине был электрический скат. Графе становилось не по себе, когда страшные гости отирали стены их пещеры.
Однажды, когда Гельмут находился на выездах по случаю праздника, Графа тихо выскользнула из дома. Она несла под плавником острый кусочек коралла. Рыбёшка впервые за долгое время поплыла вверх к солнышку. Цвет воды постепенно менялся, и сердечко Графы трепетало от восторга перед красотой её необъятной родины. «Нет, я не настолько талантлива, чтобы описать этот великолепный изменчивый мир», – подумала рыбка-графоманка впервые за всё время своей писательской карьеры. Несколько раз она видела Гельмута – он нёсся c деловым видом, а за его плавник держался очередной клиент. Но муж её не замечал, он весь отдавался прибыльной работе. Графа двигалась всё дальше и дальше, уже по горизонтали, в верхних слоях океана, и он ласково баюкал свою маленькую обитательницу. Мимо проплывала стайка удивительных рыб. Некоторые из них иногда пропадали из поля зрения Графы, а потом вдруг неожиданно появлялись совершенно в другом месте. Рыбка от изумления чуть коралл не выронила. Одна из летучих рыб приблизилась к Графе. «Ты что, так одна и плывёшь? Ты откуда?» – спросила она доброжелательным тоном. «Я издалека, – ответила Графа милой рыбке, – вот, решила попутешествовать, повидать мир». Летучая рыбка восхищённо покачала головой: «Смелая ты. А может, с нами двинешь? Лучше держаться вместе». «Правда? – обрадовалась Графа. – Спасибо, я с удовольствием присоединюсь к вашей компании. Только я так исчезать не умею». Её собеседница взмахнула плавником: «Ну, летать не всем дано. Хотя ты могла бы попробовать. Плавники у тебя необычные, особенно правый! А сама ты что делаешь?» Графа не колебалась ни секунды: «Видишь ли, у меня редкая профессия. Я учу читать и писать. Мы, океанские жители, знаем много историй, но вот записать за нами некому. А я могу научить какую-нибудь талантливую рыбку грамоте, и она создаст шедевры, которые прославят наш род!» Новая знакомая хмыкнула. Некоторое время они плыли рядом молча. «Слушай, – сказала летучая рыбка, наконец, – а ты мне покажешь, что это за грамота такая?»