истых клубков. Они уже распробовали поверхность скафандра, по крайней мере этой его части.
Он быстро потер ее спину. При первом же прикосновении его руки антитела вспорхнули, но потом вернулись на место. Некоторые из них начали принюхиваться и пробовать скафандр Гранта.
— Быстрее, Кора!
— Я не могу…
— Можете. Давайте держитесь за меня, хорошо?
Они вскарабкались наверх, перевалили через край пропасти, к ожидающему их «Протею».
Дюваль помог Микаэлсу выбраться из шлюза.
— Что там случилось?
Микаэлс стащил шлем и продышался.
— Мисс Петерсон застряла в гензеновских клетках кортиева органа. Грант пытается вытащить ее оттуда, но на нее напали антитела.
Зрачки Дюваля расширились.
— Что мы можем предпринять?
— Не знаю. Может, ему и удастся спасти ее. В противном случае мы должны идти дальше.
— Но мы не можем бросить их здесь, — возразил Оуэнс.
— Понятное дело, — сказал Дюваль, — Мы должны выбраться отсюда, и все втроем… — Он повернулся к Микаэлсу и прошипел: — А почему вы здесь, Микаэлс? Почему не там?
Микаэлс злобно глянул на Дюваля.
— Потому что я был там совершенно бесполезен. У меня нет ни силы Гранта, ни его рефлексов. А то я бы остался. Если вам так не терпится помочь, идите туда сами.
Вмешался Оуэнс:
— Мы должны вернуть их — живыми или… или… нет. Через четверть часа они увеличатся.
— Прекрасно! — завопил Дюваль, — Залезайте в скафандр и пойдемте туда!
— Подождите, — остановил его Оуэнс. — Они возвращаются. Я подготовлю шлюзовую камеру.
Грант вцепился в кольцо у крышки шлюзового люка, рядом с которым светилась красная сигнальная лампочка. Другой рукой он снова смел ворох антител, прилипших к спине Коры, схватил одно из них и сжал между пальцами. Клубочек антитела сперва упруго сопротивлялся давлению, потом обмяк, распрямился и превратился в прочную нить.
«Протеиновая цепочка», — подумал Грант.
В памяти всплыли смутные воспоминания из школьного курса биологии. Когда-то Гранта учили даже писать химические формулы участков белковой цепочки, а теперь — вот она, наяву, самая настоящая полипептидная цепочка, живой белок. Интересно, если бы под рукой был подходящий микроскоп, можно ли было бы разглядеть отдельные атомы? Нет, Микаэлс говорил, что все будет расплывчатым и под микроскопом ничего не увидишь.
Грант отпустил антитело — длинная цепочка молекулы тут же снова свернулась в плотный клубок и зависла в вязкой жидкости. Соседние молекулы мгновенно сцепились с этой. Образовалось целое облачко из антител. Грант ударил по облачку ладонью, стараясь оттолкнуть их подальше. Группа антител не распалась, осталась цельной и почти сразу же двинулась обратно, выискивая место, куда бы приклеиться.
У антител нет разума, даже самого примитивного, и просто глупо думать о них как о чудовищах, или злобных хищниках, или даже как о рое фруктовых мушек. Это просто молекулы, состоящие из атомов, они прикрепляются к поверхностям с похожим рисунком атомной мозаики, и движет антителами только лишь слепая сила межатомного притяжения. Из каких-то закоулков памяти выплыла фраза: «силы Ван дер Ваальса». Ничего более!
Грант снова смахнул облако антител со спины Коры. Она закричала:
— Они приближаются, Грант! Давайте скорее спрячемся в шлюз!
Грант обернулся. Их обнаружили. Антитела почуяли их присутствие. Ленты и цепочки антител переваливали через край обрыва и спускались вниз, как слепые кобры, уверенно направляясь к людям в водолазных костюмах.
Грант сказал:
— Придется подождать… — Тут сигнальный огонек из красного стал зеленым. — Вот и все. Давай! — И Грант судорожно завертел кольцо, открывающее шлюзовую камеру.
Антитела уже заполонили все вокруг, но вились в основном рядом с Корой. Они уже встречались с ней, у них теперь была особая чувствительность к ее костюму, поэтому антитела не медлили в нерешительности. Они устремлялись к девушке, прикреплялись к ней и связывались друг с другом, и вот уже ее плечи и живот обвивало шевелящееся ворсистое покрывало. Немного помедлили антитела только у выпуклостей на груди Коры, поскольку с трехмерными выступами объекта им встречаться еще не приходилось, и они как будто задумались, что бы это могло быть?
Гранту некогда было помогать Коре сбрасывать наседающие антитела. Он наконец открыл шлюзовую камеру, втолкнул туда Кору вместе с антителами и протиснулся внутрь сам.
Грант всем телом налег на дверь шлюзовой камеры, стараясь поскорее перекрыть вход. Антитела стаей ринулись в щель вслед за ускользающей добычей. Дверь закрылась, прищемив сотни ворсистых клубков, которые от давления раскрутились в витые нити. Гранту стоило больших усилий поставить дверь на место и повернуть замыкающее кольцо. Клубочки антител, такие пушистые и мягкие с виду, когда они свободно плавают в жидкости, превратились в упругие жгуты и беспомощно извивались в том месте, где дверь шлюзовой камеры придавила их к проему. Но таких было гораздо меньше, чем тех, что успели проскочить внутрь целыми и невредимыми. Жидкость в шлюзовой камере буквально кишела ими. Сжатый воздух с оглушительным шипением начал наполнять камеру, вытесняя воду. Тут Грант улучил минутку, чтобы стряхнуть наседающие антитела. У него на груди висело несколько штук, но больших неудобств они пока не причиняли. А вот Кору от шеи до пояса почти полностью покрывал ковер из антител — и спереди, и сзади.
— Они стягиваются, Грант! — испуганно воскликнула девушка.
Через прозрачное стекло ее шлема Гранту было хорошо видно лицо Коры, искаженное страхом и страданием. Голос девушки звучал сдавленно — ей трудно было говорить.
Вода быстро вытекала из шлюзовой камеры, но ждать было некогда. Грант забарабанил кулаками по внутреннюю дверь.
— Я… я не могу… ды… шать… — едва слышно выдохнула Кора.
Дверь открылась, вода, которая еще оставалась в шлюзовой камере, хлынула во внутренние помещения корабля. В проеме двери появился Дюваль. Он быстро схватил Кору за руку и рывком втащил внутрь. Грант проскользнул следом.
Оуэнс воскликнул:
— Великий боже! Вы только посмотрите на них!
Его лицо перекосилось от отвращения, но он тут же принялся отряхивать копошащиеся антитела со скафандра Коры, беря пример с Гранта, у которого уже были кое-какие навыки в этом деле.
Один широкий взмах руки, еще и еще один… Грант, смеясь, сказал:
— Вот и все, Кора! Теперь с этим никаких проблем. Просто стряхнем их, и все.
Все остальные кинулись им помогать. Клубки антител падали на пол, который был где-то на дюйм покрыт разлившейся водой, и беспомощно извивались там, не в силах причинить никакого вреда.
Дюваль сказал:
— Естественно, они ведь приспособлены к действию в жидких средах организма. А когда вокруг воздух, межмолекулярные взаимодействия подчиняются совершенно другим законам.
— Ага, когда они просто валяются на полу… Кора, как ты?
Кора дышала глубоко и прерывисто. Дюваль поспешил отсоединить ее шлем от скафандра, но не к нему, а к Гранту потянулась девушка, крепко вцепилась в плечо, ища защиты, и залилась слезами.
— Я так испугалась! — всхлипывая, сказала она.
— Я испугался не меньше, — заверил ее Грант. — И не думайте, пожалуйста, что бояться — стыдно и некрасиво. Страх — не такая уж бесполезная штука. — Он нежно гладил девушку по волосам, стараясь утешить ее. — Когда человек пугается, у него вырабатывается больше адреналина, поэтому вы смогли плыть гораздо быстрее и дольше и стойко перенесли это испытание. Адреналин — прекрасное подспорье для героев!
Дюваль поспешил отстранить Гранта, отодвинуть в сторону.
— С вами все в порядке, мисс Петерсон?
Кора глубоко вздохнула и сказала с некоторым усилием, но твердым и ровным голосом:
— Да, все хорошо, доктор.
Оуэнс, вернувшись в свою рубку, сообщил:
— Пора нам отсюда выбираться. Времени почти не осталось.
Глава 16МОЗГ
Телемониторы на наблюдательном посту снова ожили.
— Генерал Картер…
— Да! Что? Что там?
— Они снова движутся, сэр. Вышли из внутреннего уха и быстро следуют в направлении тромба.
— Ага! — Картер быстро взглянул на табло таймера. — Черт, двенадцать минут! — Он рассеянно поискал сигару и спустя какое-то время нашел ее на полу, куда уронил, когда его позвали. Мало того, он успел уже наступить на нее каблуком, и сигара теперь представляла собой расплющенную метелку с обгорелым кончиком. Картер повертел остатки сигары в руках и отшвырнул прочь, скривившись от отвращения.
— Двенадцать минут. Неужели они все-таки успеют, Рейд?
Рейд, сгорбившись, сидел в кресле у наблюдательного пульта. Выглядел он весьма жалко.
— Могут и успеть. Может, даже успеют раздробить тромб. Только…
— Только?
— Только вот не знаю, сумеем ли мы вовремя достать их оттуда. Вы понимаете, конечно, что в сам мозг мы за ними не полезем. Если бы такое было возможно, мы с самого начала добрались бы до тромба без всяких проблем. А значит, им придется выбираться оттуда самим в какое-нибудь место, до которого мы сможем дотянуться снаружи. И если они не успеют…
Картер раздраженно проворчал:
— Я заказывал две чашки кофе и сигару, и вот — не осталось ни одного глоточка, ни единой затяжки…
— Они добрались до основания мозга, сэр, — сообщили с наблюдательного поста.
Микаэлс снова склонился над своими схемами. Грант не отходил от него, вглядываясь в замысловатый лабиринт сосудистой сети.
— Тромб вот здесь?
— Да, — ответил Микаэлс.
— До него, похоже, еще далеко. А у нас осталось только двенадцать минут.
— Он не так далеко, как вам кажется. У нас впереди — никаких преград. Мы будем в основании мозга через полминуты, а уже оттуда — рукой подать…
Жидкость вокруг субмарины внезапно засияла необыкновенно ярким светом. Грант в изумлении выглянул наружу и увидел совсем рядом поток молочно-белого света. Границы стены терялись где-то в невообразимой дали.