Быстро выписавшись внизу у администратора, Моррисон вышел через огромные стеклянные двери гостиницы, довольный, но все еще обеспокоенный. Он тщательно исследовал коридор, удостоверился, что там нет ни Барановой, ни Родано, и вскоре выискивал такси, рассматривая людей, входящих и выходящих из гостиницы. Все казалось яснее ясного.
Все, кроме позиции рассерженного правительства. И ничего еще не закончилось. Впереди — бесконечные несчастья. Университет в Макгилле маячил спасительной соломинкой. Если бы он мог поехать туда…
Моррисон свернул в вечернюю темень к вокзалу, расположенному довольно далеко. По его расчетам, он доберется домой за полночь, и вряд ли в поезде удастся заснуть. В сумке валялся сборник кроссвордов, ими можно себя занять, если будет достаточно света. Или…
Вдруг Моррисон резко обернулся, услышав свое имя. Он сделал это машинально. По известным причинам и при существующих обстоятельствах ему бы следовало поспешить, воздерживаясь от разговоров.
— Ал! Ал Моррисон! Господи! — Голос звучал пронзительно, но Моррисон не узнавал его.
Он не узнавал и лицо: круглое, не старое, гладко выбритое, с очками в стальной оправе. Человек, которому оно принадлежало, отличался хорошим вкусом, судя по костюму.
Моррисон мучительно вспоминал собеседника, который явно знал его и вел себя так, словно они были старыми приятелями. Он, приоткрыв рот, усиленно рылся в памяти.
Тот, похоже, догадался, чем обеспокоен Моррисон.
— А, вы не вспомнили меня. Я вас понимаю. Чарли Норберт. Мы встречались на Гордонской научной конференции, давно это было. Вы засыпали вопросами одного из выступающих по проблеме деятельности мозга и наделали много шума. Ваше остроумие бесподобно, неудивительно, что я помню вас.
— Ах да, — пробормотал Моррисон, пытаясь вспомнить, когда в последний раз принимал участие в Гордонской научной конференции. Семь лет назад, кажется, — Очень похвально с вашей стороны.
— Мы долго беседовали тем вечером, доктор Моррисон. Я помню, вы произвели на меня впечатление. Конечно, во мне нет ничего эдакого, зачем вам запоминать ненужные лица… Я наткнулся на ваше имя в списке участников. Ваше второе имя — Джонас — воскресило вас в моей памяти. Захотелось поговорить с вами. Полчаса назад звонил к вам в номер, но никто не ответил. — Норберт вдруг заметил чемодан в руках у Моррисона и добавил с явной тревогой: — Вы уезжаете?
— Да, хочу успеть на поезд. Извините.
— Пожалуйста, уделите мне несколько минут. Я читал о вашей… теории.
Моррисон немного отступил назад. Даже проявление интереса к его идеям не могло поколебать решимости уехать. К тому же сильный запах лосьона для бритья говорил о человеке больше, чем он сам. Норберт так и не всплыл в памяти доктора.
— Извините, вы — единственный, кто прочитал о моей теории. Надеюсь, вы не будете возражать, если…
— Я возражаю! — Лицо Норберта стало серьезным. — Меня поражает, что вас не ценят по достоинству.
— Меня это давно удивляет, мистер Норберт.
— Называйте меня Чарли. Когда-то мы обращались друг к другу по имени. Знаете, вам нельзя уезжать, не добившись признания.
— В этом нет необходимости. Я есть, вот и все. Ладно… — Моррисон повернулся, как бы собираясь уходить.
— Подождите, Эл. А если я скажу, что могу дать вам возможность работать с людьми, которые оценили ваши исследования?
Моррисон помолчал и ухмыльнулся:
— А вы — мечтатель…
— Нет, Ал, послушайте, дружище, я рад, что столкнулся с вами. Хочу познакомить вас кое с кем. Мы организовываем новую компанию «Генетическое мышление». У меня много денег и грандиозные планы. Хитрость в том, чтобы усовершенствовать человеческий разум посредством генетической инженерии. Мы совершенствуем компьютеры ежегодно, так почему бы не дать шанс нашему персональному компьютеру? — И он с серьезным видом постучал себя по лбу. — Знаете, вы не сильно изменились с последней встречи.
Моррисона это совершенно не тронуло.
— И я нужен новой компании?
— Конечно. Мы хотим изменить разум, сделать его совершеннее и созидательнее. Но как решить эту задачу? Ответ сможете найти лишь вы.
— Боюсь, я не зашел так далеко в своих исследованиях.
— Мы не ждем моментальных результатов. Просто хотим, чтобы вы работали в этом направлении. Послушайте, какой бы ни была сейчас ваша зарплата, мы удвоим ее. Вы просто скажите цифру, ничего не стоит умножить ее на два. Я ясно выражаюсь? Вы будете сам себе хозяин.
Моррисон нахмурился.
— Впервые в жизни встречаю Санта-Клауса в костюме бизнесмена. И гладко выбритого. Что за шутки?
— Шутки в сторону. Хотите встретить его на самом деле, будь по-вашему! Наверняка в этот момент добрый Санта пытается завернуть сюда на автомобиле. Он — мой хозяин Крейг Левинсон. Мы не делаем одолжений, Ал. Это вы оказываете нам услугу. Едемте с нами.
Моррисон заколебался, но только на мгновение. «Говорят, ночь темнее всего перед самым рассветом, — подумал он. — Когда ты внизу, есть только одно направление — вверх. Однако свет иногда пробивается».
Он решил особо не сопротивляться.
Норберт вдруг помахал рукой и закричал:
— Я нашел его! Человек, о котором я тебе рассказывал. Ал Моррисон. Он — тот, кого мы искали.
Из окна дорогого автомобиля выглядывал солидный человек среднего возраста. Цвет машины в сгущающихся сумерках определить было невозможно.
Мужчина улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
— Великолепно!
Они приблизились, и сразу открылся багажник. Чарли Норберт взял чемодан Моррисона.
— Позвольте вас разгрузить. — Он поставил вещи в багажник и закрыл его.
— Подождите, — побормотал пораженный Моррисон.
— Не беспокойтесь, Ал. Опоздаете на этот поезд — сядете на другой. Если что, мы найдем лимузин, чтобы отвезти вас домой. Садитесь.
— В машину?
— Конечно.
Задняя дверца распахнулась, приглашая его в салон.
— Куда поедем?
— Послушайте. — Голос Норберта понизился на полтона и смягчился. — Не теряйте времени. Садитесь.
Моррисон почувствовал, как в бок упирается что-то твердое, и повернулся, пытаясь рассмотреть странный предмет.
Голос Норберта понизился до шепота:
— Спокойно, Ал. Не будем суетиться.
Моррисон сел в машину. Его одолел страх, особенно когда он понял, что Норберт вооружен.
Моррисон опустился на заднее сиденье, соображая, сможет ли добраться до противоположной дверцы и быстро выскочить. Даже если у Норберта пистолет, пустит ли он его в ход? Ведь у вокзала мелькает множество людей. В конце концов, даже приглушенный выстрел привлечет внимание.
Мысль о побеге испарилась, когда в машину с другой стороны влез третий пассажир, здоровый детина. Крякнув, он уселся и посмотрел на Моррисона если не зло, то с выражением, напрочь лишенным дружелюбия. Моррисона зажали с двух сторон, лишив возможности двигаться. Машина плавно тронулась с места и, набрав скорость, выехала на магистраль.
Моррисон сдавленно произнес:
— В чем дело? Куда мы едем? Что вы делаете?
Голос Норберта стал зловещим:
— Нет причин для беспокойства, доктор Моррисон. Мы не собираемся причинять вам зла. Просто нам необходимо с вами поговорить.
— Я говорил с вами там. (Он попытался показать рукой, где «там», но человек справа навалился на него, блокируя правую руку.)
— Но мы хотим, чтобы вы поговорили с нами в другом месте…
Моррисон попытался пригрозить:
— Послушайте, вы похищаете человека…
— Нет, доктор Моррисон, не будем бросаться обвинениями. Мы легко докажем, что вы отправились с нами добровольно.
— Как бы там ни было, вы поступаете незаконно. Или вы полицейские? Если так, предъявите удостоверение и объясните, в чем моя вина. И вообще, что все это значит?
— Никто вас ни в чем не обвиняет. Просто мы хотим, чтобы вы поехали с нами. Советую вам, доктор, сохранять спокойствие, не шуметь. Так будет лучше. Для вас.
— Как оставаться спокойным, когда не знаешь, что тебя ждет.
— Постарайтесь, — ответил Норберт без всякого сочувствия.
Моррисону ничего не оставалось, как замолчать. Он не мог контролировать ситуацию.
На небе появились звезды. Ночь стояла светлая, словно день. Автомобиль двигался по дороге, запруженной тысячами машин. Водители крутили баранку, не оглядываясь по сторонам, никто из них даже не подозревал, что в одной из машин совершается преступление.
Сердце Моррисона работало на пределе, губы дрожали. Собраться с мыслями он не мог. Они говорят, что ничего плохого не сделают, но можно ли им верить? До сих пор все, что говорил ему человек, сидящий слева, было ложью.
Он старался взять себя в руки. Закрыл глаза, пытался дышать глубоко и медленно — попробовал рассуждать рационально. Он — ученый, следовательно, обязан думать рационально.
Должно быть, это коллеги Родано. Они везут его в главное управление, где под сильным давлением заставят выполнить миссию. Правда, не добьются успеха. Он — американец. Следовательно, с ним нужно обращаться согласно конституции и декларации прав человека. Никакого произвола. Он сделал еще один глубокий вдох. Надо спокойно настаивать на своем, они будут бессильны что-либо сделать.
Машина слегка качнулась, и Моррисон открыл глаза.
Они свернули с магистрали на узкую грунтовую дорогу.
Он автоматически спросил:
— Куда мы едем?
Ответа не последовало.
Автомобиль, подпрыгивая на ухабах, преодолел значительное расстояние и вывернул к пустырю. В свете фар Моррисон рассмотрел вертолет. Его лопасти медленно вращались, мотор тихо гудел. Новая модель, почти бесшумная, гладкая поверхность машины скорее впитывала, чем отражала, лучи радара. В народе ее прозвали «тихолет».
Сердце Моррисона сжалось. Если у них был тихолет, дорогая и довольно редкая машина, значит, к нему не относились как к мелкой сошке. С ним вели игру как с крупной фигурой.
«Но я — не крупная фигура», — подумал он в отчаянии.