— Ну пойдем, пойдем, — согласился Иван, — покажешь, что там и как.
Петр, оказалось, взял в дорогу пиво, и, выйдя за ворота, они немедленно поправили здоровье. Ивану не хотелось делать это при Анне. Пиво помогло не в пример лучше, чем гадкая сыворотка.
Позднее утро в селе было полно пасторальных звуков. Даже тарахтение мотора вдалеке казалось естественным и вполне экологически чистым. Метров через сто улица резко расширялась. Слева был небольшой пруд, вырытый, наверное, для того, чтобы в нем могли плескаться гуси. Что они и делали. У пруда на аккуратно сложенных бревнах сидели вчерашние мужики и щурились на уже высокое солнце.
— Здорово земляки, — поприветствовал Мокей Александрович. — Куда путь держите?
— Я вот полосу свою хочу показать, — объяснил Петр. — Иван-то человек знающий, может, подскажет чего.
— Да толку от твоей полосы, тут другое надо, — сказал Мокей.
Иван слушал их и ничего не понимал.
— Я с вами пойду, — заключил Мокей. — Мне кое-что обсудить надо.
Путь к таинственной «полосе» Петра продолжили почти вчерашним составом. Кроме Мокея, присоединились Вася-Стас и древесный сиделец Зосима. Судя по всему, с утра жена позволила ему выйти в свет.
Первым молчание прервал Зосима.
— Вот, говорят, в городе можно купить такую фляжечку — сама из нержавейки и в карман задний хорошо вмещается. — Он явно лукавил. Видать, и фляжечка, и коньяк запали в душу.
— А тебе зачем? — спросил Вася.
— На дерево удобно с такой лазить, — пояснил Зосима, — не прольешь!
— Выкинь дурь из головы, — строго сказал Мокей. — Не выйдет.
— А что не выйдет? — от обиды Зосима даже остановился. — Что не выйдет?
— Не выйдет у тебя! — Мокей был неумолим. — С дерева слетать птенца мать сызмальства учит! Ты же, как прыгнешь, даже на крыло стать не сможешь! Тут с разбегу надо, и учиться. Сначала просто прыгнуть, потом уж и помахать крылом. Воздух почувствовать надо! Это же не по улице шляться — это же шестой океан!
Мокей Александрович был, похоже, местным философом и знатоком.
— Так вот я и говорю! Полоса нужна! — оживился Петр.
— Да какая полоса? — не выдержал Иван.
— А вот какая, — Петр дождался момента, — взлетная!
Он сделал горделивый жест рукой. Прямо за околицей начиналась, уходя вправо, желтая, тщательно выровненная дорожка. Иван понял, что именно её Петр выглаживал бульдозером в свободное время.
— Красиво. И ровно как! — похвалил Иван. Несмотря на то, что творение рук, а вернее, экскаватора Петра мало походило на взлетную полосу аэродрома.
— Толку, что ровно! — Мокей с недоверием относился к этой затее. — А бетон где? Ты что, по песку бежать будешь? Завязнешь! Ну и глиссаду надо.
— Где ты только слов таких набрался, — обиделся Петр.
— Я служил в войсках наземной авиации! — Мокей гордо воздел бороду. — Понимаю кое-что.
— Наверное, в наземных службах авиации? — переспросил Иван.
— В авиации! Остальное не важно, — отрезал Мокей. — Я думаю, что нету толку от нее. Как ты тут групповой взлет сделаешь? Узкая и опять же ноги вязнут.
— Вот дался ему групповой взлет, — разозлился Стас. — Все уши продудел.
— А иначе не выйдет. — Видно, Мокей хорошо продумал свою идею. — Если мы за руки вместе возьмемся — не упадем! И друг дружку поддержим. Вот сегодня и попробуем. Полянку надо подыскать только.
— С дерева надо, с дерева, — вмешался Зосима. — Не хочу я с вами, как баран, в стаде бегать.
Зосима был глубокий индивидуалист.
— Не надо от коллектива отрываться! — Петр попытался убедить Зосиму. — Вон гуси или там журавли. Птица благородная, гордая, а косяком летит, и хищник ей не страшен. И красота-то какая!
Казалось, Петр уже видит, как летит с мужиками гордым журавлиным строем.
— Эх, жизнь какая начнётся! — Петр не мог остановить свои мечтания. — Найдем бетону, зальем полосу. Я ее шире сделаю. Все же в руках человеческих! А как все к полету станут способны, это же как здорово будет! Мы секрет чужим не отдадим. Село наше поднимем, потом и страну. Это ж если только одни удобрения раскидывать — и то какая экономия!
Иван представил разбрасывание удобрений (вышло пикантно) и громко рассмеялся.
— А что смешного, что смешного? — обиделся Петр. — Я вот ещё читал, что можно погоду менять, если порошок какой-то сыпать на облака. Не слыхал, там, в городе, порошок такой купить можно?
— Что-то слыхал, могу узнать, — решил Иван не обижать нового приятеля.
— У нас же кактусы расти будут! Мы текилу будем делать. Я видел как-то в городе — она раз в двадцать водки дороже. А, говорят, воняет хуже сивухи. И соляру в город продавать будем!
— А соляра откуда? — не понял Иван.
— Так экономить будем — сеять тоже с лёту! А что сэкономим с посевной — продать можно! Какая жизнь будет…
— Ты как пацан прямо, — прервал Мокей. — Жизнь мечтами не построишь. Работать надо.
— Ну так вечером и начнем! — вмешались Вася со Стасом. — Только надо, чтобы Буккер не жлобился, а отогнал побольше. А то принесет на три глотка.
— Мужики, — вдруг вспомнил Иван, — а вот если женщины летной воды хлебнут? С ними что бывает?
— Лучше тебе не знать. — Зосима мрачно сморкнулся, зажав пальцем ноздрю. — В общем, непотребство одно. И не будут они пить больше.
— Тренироваться надо! До седьмого пота! — внезапно заявил Вася. — Вот вечером сегодня начну. Разбег нужно с разгоном, воздух взять чтобы.
— Это правильно! — Мокей ободрил. — Вечером сегодня!
Иван, вернувшись в дом, подумал было, что надо все-таки на рыбалку сходить, и даже начал перекладывать снасти, но его сморил сон.
Снилась ему полная гадость: какие-то мужики в ступах, налетающие на базу НАТО и кидающие в перепуганных натовских солдат сухими удобрениями. И ещё приснилось, как Зосима, оставляя за собой дымный хвост, спикировал на колонну вражеских танков. И ещё приснилось, что Анна, сбросив с себя последнее, выпила стакан летной воды и у нее стал вырастать… Тут Иван с криком проснулся.
— Чего орешь? — в дверь просунулась голова Петра. — Пойдем, вечерний клев сейчас самый.
Иван вдруг понял, что чувствует себя прекрасно, и даже гнусный сон улетучился, не оставив тревоги.
Костер у реки, на котором вчера варили уху и раков, еще хранил тепло. На забытых донках трепыхалась рыба. Рыбалка удалась, даже и не начавшись. Несколько карасей и здоровенного леща сразу же пустили на уху.
— Давай по маленькой. — Петр продемонстрировал невесть откуда взявшуюся литровую бутылку водки. — Ты не думай, это хороший продукт. В сельпо брал.
— Так тренироваться же собирались. — Ивану совсем не хотелось повторять вчерашнее пьянство. — Будем вести здоровый образ жизни.
— О! За здоровье и выпьем. — Петра было трудно сбить с толку.
Он ловко свернул крышку и отточенным движением плеснул водку в стаканы. Иван так и не уследил, откуда эти стаканы взялись. Он никак не мог привыкнуть к такой постоянной оснащенности.
— Нельзя тренироваться на сухую, — убедительно произнес Петр. — Ну, поехали!
Водка пошла хорошо. Смачно захрустев луком и сунув в уху деревянную ложку — помешать, Петр продолжил:
— Как же тренироваться без водки? Ведь ты же по трезвя-ни никогда летать не будешь. Вот и нужно, чтобы душа имела такую же свободу и тогда, когда тренируешься.
— А что нас не дождались? — с хрустом ломаемых веток из кустов вылезли старые приятели. Было видно, что они уже начали готовиться к тренировке.
— Тут лавровый лист нужно. — Зосима уже пробовал уху. — Кто же уху без лаврушки варит? Вы там в городе совсем от природы оторвались. Лавр, как говорили древние греки, всему голова!
«Что-то они тут все не в меру начитанные», — подумал Иван. Но спорить не стал.
Лавровый лист нашелся во внутреннем кармане Мокеева ватника.
— Давайте сначала выпьем за единение города и нашей провинции. — Мокей начал загибать сложный тост. — За смычку, как говорили древние.
— Ага, Лавр и говорил, — мрачно пошутил Иван.
— Какой такой лавр? — не понял Мокей.
— Берия.
— А он тут при чем? Мы за нас пьем! За наше светлое будущее!
Выпили сначала за будущее. Потом, вспомнив, что надо тренироваться, за «Динамо-Киев» и за «Спартак-чемпион». Уха шла на ура и быстро закончилась. Мокей было собрался за раками, но ему напомнили о тренировке. При этом Зосима заявил, что он тренироваться будет только в своем, только ему одному открывшемся летном мастерстве. Поддерживая за ноги, его запихали на ветку ивы, склонившейся к реке недалеко от костра. Потом стали тренироваться подносить стакан водки, привязанный к удочке. Но водку в него не налили, заменив её речной водой. Зосима этого не знал и, когда на третий раз сумел ухватить стакан, очень обиделся. Даже уйти хотел. Для восстановления мира Ивану пришлось подарить фляжку, в которой ещё оставался коньяк. Зосима даже прослезился от такого подарка и обещал всегда, пролетая над домом Ивана, делать круг почета. Потом искали ручку и бумагу, чтобы записать адрес для Зосимы. Нашли у Мокея в кармане. За это и выпили. Иван все время ловил себя на мысли, что голова пока достаточно ясная.
— О! Мужики! — вдруг встрепенулся он. — А как свекла эта, в клеточку, кончится, что будет?
— Ну ты совсем! Кто же все убирает! Мы на семена оставили, Буккер потом собрал и все как надо хранит! Мы раз в неделю проверяем! Что же мы, враги себе? — Стас не скрывал иронии — с городского что возьмешь? — Так, мужики, а тренироваться? Не только же Зосиме опыт копить!
Тренировать решили умение держать строй в косяке. Как ни пытался Иван объяснить, что лучше учиться разбегаться или там с дерева соскакивать, его не слышали.
Мокей построил всех на манер тевтонской свиньи и сам стал во главе.
— А чего ты впереди? Чего ты? — возмущался Зосима, сидя на своей иве. — Тебя кто выбирал?
— Я опытный. Доведу до цели! — сообщил Мокей. — А там могут вожака и застрелить! Мне не страшно, я пожил!
— Мужики, да кто стрелять будет? — Иван не понял такого пессимизма.