— Мох, кончай дурить. Дело есть.
Дверь растаяла, обнажив свою истинную наносущность.
— Ползи.
Я шагнул за порог.
И оказался в полутемном коридоре, который упирался в туалет. За моей спиной боты вновь сплели титанокевларовую преграду.
10.56.
Пожимаю протянутую руку.
— Чего тебе?
Кракер — мускулистый, невероятно красивый (сегодня) эльф с белой гривой собранных в пучок волос и заостренными ушами — едва ли не упирался головой в потолок. Только лука с колчаном стрел не хватает… Рученька был одет во все черное.
— Вырядился.
— Сам такой.
Мы переместились в комнату.
Вас, конечно, удивляет, что я не попал к другу обычным путем. Объяснение простое. Кракер заблокировал на своей трубе функцию перекачки. Назовите это странностью, если угодно. Мохнатая Рученька путешествует только классическими способами. Если ему надо в Африку — он садится в самолет. К орбитальным поселениям его доставит шаттл или космический лифт. Но никак не волновой пакет.
Однако мой друг вечен.
Как и семьдесят пять процентов населения Земли.
— …редкостный образчик мозгового кала…
Я свернул ви-джеев и запихнул их на периферию зрения.
— Наслышан о твоей разборке с Неверином. — Рученька опустился в кресло-вертушку. — Сеть кипит.
— Я поэтому и пришел.
— Ты хочешь раскурочить его пароль. — Он не спрашивал. Утверждал.
— Нет, — качаю головой. — Не совсем. Ты пробьешь все контакты, записанные в памяти его трубы.
— Память зашита семизначным кодом.
— Ты получишь долю со ставок.
Глаза кракера округлились.
— Серьезно?
— Вполне. Это схватка на принцип, а не на деньги.
Эльфийское лицо расплылось в улыбке.
Стол выдвинул плоский, девятнадцатидюймовый монитор, сенсорную клавиатуру и перчатки.
Поначалу мы пользовались дуэльными пистолетами. Вы все видели эти пушки, они реагируют на ДНК определенного человека. Или группы людей. Таким образом случайные прохожие остаются в безопасности — при наведении на незаданную мишень механизм заклинивает. Вероятность случайного убийства ничтожна. Идеал для новичков.
Очень скоро мы освоились.
Запомните: профессионалы вооружены интерактивными стволами, С дорогами нанодвижковыми пулями на ментальном контроле.
Я предпочитаю ножи и вживленные шипы. Иными словами — ближний бой, физический контакт.
Неверии питает слабость к ловушкам. Расставляет и развешивает всякую энергополимерную гадость по твоему маршруту. Тут уж приходится радикально менять привычки…
Мы столкнулись четырнадцать лет назад.
Не встретились, а именно столкнулись.
Бандерлоги выкосили Безумных Шляпников, и дольше всех тогда продержался Неверии. Валили его всей командой, половину ребят потеряли. Впоследствии он дрался с Че, Церберами, Красным Сантой и Партизанским Формированием имени Фридриха Энгельса.
Но неизменно — против нас.
Слишком поздно я воткнул, что это личное. Просто я не нравлюсь ему. И наоборот.
Так мы встретились над Шамбалой.
Чтобы заключить пари.
Полдень.
Я перемещаюсь из обшарпанного подъезда в морозный февраль. Тусклое солнце висит над крышами домов.
Звоню.
Меня протаскивает через спутник, прокачивает сквозь эфир и выбрасывает в зону абонента. Разумеется, я всего этого не чувствую. Просто Минск разваливается паззлом и заново собирается в виде окна мансарды с громоздящимся до самого горизонта Копенгагеном. В кресле-качалке — ошалевшая тетя Неверина. В дальнем углу — проем люка и фрагмент металлической лестницы.
— Где он? — активирую лингвистический имплант. — Ваш племянник здесь?
Ha вид ей около сорока. Впрочем, в наше время судить трудно. Ей может быть и сто двадцать и восемнадцать.
— Кто вы? Незаконное…
Огибаю тетушку Маргарет, иду к лестнице. На обследование фешенебельной двухэтажной квартиры затрачиваю три минуты. Никого. Ловушек тоже нет.
Прыгаю.
В Северную Корею, к бывшей девушке Неверина. Она толком еще не проснулась, у нее жестокая ломка, и ей не до меня. Убогая комнатушка, почти никакой мебели, бамбуковые жалюзи на окне. Воняет блевотиной и испорченными продуктами.
Дальше.
Юридическая контора в центре Мехико, смуглый адвокат поднимает голову, отрываясь от разложенных на столе документов. В офис проникают автомобильные гудки и выкрики на испанском.
— У нас назначена встреча?
— Извините. Я ошибся номером.
Поднимаюсь и выхожу в длинный, тянущийся на сотню метров в обе стороны коридор. Ни души.
Посещения…
Вас интересует, почему я сразу не связался с противником? Почему не закончил наш спор одним махом, ведь это лучше, чем тупо скитаться по номерам из его записной книжки.
Ну, это же классика.
Ты материализуешься в заброшенной лачуге, рядом на полу валяется трубка, на тебя реагируют датчики движения, и все взрывается. В твои последние мгновения внедрено голосовое сообщение: «Адиос, Бандерлог»…
Со мной так бывало.
Много раз.
Он позвонил сам.
Я замер посреди вестибюля гостиницы, в которой Неверии останавливался в позапрошлом году. Бионическая башня «Лотос-4», Куала-Лумпур. Запах ландышей, эйсид-джазовый фон.
— Привет.
— Ты где?
— Шутишь.
— Как всегда.
— Знаешь, Валдис, мне надоела игра.
— Ты о чем? — Пока я разговариваю, Рученька в подключ — ке отслеживает сигнал. На меня сейчас работает дюжина кра-керов — молодых волков киберпространства.
— Эта беготня… — Неверии сделал паузу. — Охота на лис. Кстати, не пытайтесь меня выщемить, я разговариваю с терминала. Через нет. У меня предложение.
Озадачил.
— Незачем растягивать пьесу. Ставки уже поднялись до небес.
Я не выдерживаю:
— Наш спор иного рода.
— Ты прав. Давай встретимся на нейтральной территории. Я вышлю адрес.
Мимо промчалась кабина скоростного лифта.
— И там будет полно ловушек, — сказал я.
— Естественно.
— И каждый сектор пристрелян.
— Да.
— У меня нет шансов.
— Да.
По глади искусственного пруда за стеклянной дверью гостиницы прокатилась рябь.
— Согласен.
Вспучившийся в центре салона земной шар, циклоны, ползущие по его лику, схематичные изображения снегопада, дождя и солнца над отдельными континентами.
Прогноз погоды.
Синоптики, колдующие над виртуальными моделями…
До Владивостока я добрался, сев на «конкорд». Там, в хмуром предштормовом городе, вызвал такси и поехал к железнодорожному вокзалу. Купил билет на Магнитку и полчаса мчался сквозь ночь, пока механический голос не объявил нужную станцию.
Пешком.
Через поле, заросшее жухлой травой, что выстилалась под порывами ветра. Несмотря на климатические эксперименты, зима здесь была холодной. Только смахивала на осень.
Останавливаюсь.
В километре от меня высится черная громада законсервированного завода.
Звезды выныривают из просветов туч.
Выключаю ви-джеев.
Перехожу на инфракрасное зрение.
Чучело, мой биологический двойник, движется по цеху. Бессловесная тварь, сконструированная наноботами, не отягощена разумом. Ловушки обрушивают на нее лавины огня, поливают плазмой и кислотой, режут мономолекулярными нитями и давят силовыми полями. Но чучело, подобно Фениксу, восстает из пепла.
Ветер гудит в металлических балках, внутреннее пространство цеха озарено всполохами.
Я в боевом режиме.
Пули Неверина летят медленно, слишком медленно, я легко уклоняюсь от них, это не проблема для моей перестроенной нервной системы и модернизированных мышц…
Мы сходимся в клинче.
Пальцы на руках вытягиваются клинками, рубят воздух и плоть, из коленных чашечек показываются шипы…
Он не уступает мне в скорости. Наносит удары парными вибротесаками, я вижу их ослепительные дуги, вижу оранжево-зеленое пятно его тела…
Всаживаю пальцы ему в бок.
Он отсекает мне руку.
Я слышу, как хрустят его ребра.
Он сносит мне голову.
Там больше не живут ви-джеи.
Сейчас, спустя неделю, я вспоминаю ту драку. Анализирую тактические ошибки. Прокручиваю запись, скачанную из сети.
Мне кажется, я не совсем человек.
Во мне почти нет человеческого. Жить невыносимо скучно, настоящее растянуто унылыми днями. Даже в крови нет радости.
Тогда, на заводе под Владивостоком, мы умерли оба.
Мне все равно. За прозрачной пеленой паломники сыплются на Шамбалу. Тает деструктивная ухмылка букмекера.
Скачиваю проститутку.
Карина ШаинянМОЙРА-СПОРТ
Тополевая сережка мохнатой гусеницей скользнула по лицу, оставив пушинку на самом кончике потного носа. Вцепившись в ветви покрепче, Грэг оглушительно чихнул, и в этот момент раздался звонок. Грэг скосил глаза: сквозь ткань нагрудного кармана подмигивал оранжевый огонек официального вызова. Чертыхнувшись, Грэг пристроился в развилке двух толстых веток и вытащил телефон.
— Наши доблестные постовые всегда на посту! Не страшны сержанту штормы, не пугают бури, — весело завопили в трубку, и Грэг выругался. — Не бухти, не бухти, я по делу звоню. Ну и штормит сегодня! У нас, представляешь…
— Я на дереве сижу, — хмуро перебил Грэг.
— Ну извини, — хихикнул Вик. — Я вот чего… Рита Лон-ки — твоя однофамилица?
— Сестра.
— Ох ты ж… Девятый случай инфокомы. Пострадавшая — Рита Лонки, доставлена в седьмую. Она у тебя что, тоже… Эй?
— Да, — медленно ответил Грэг. В зад врезалась ветка, и от налипшего на лицо пуха снова свербило в носу. Лонки оглядел сверху ряд опрятных коттеджей, ровный асфальт улицы, бетонный куб седьмой городской больницы через дорогу, серебристую иглу вероятностного генератора, высящуюся над центром города. Однажды в детстве Грэг довел сестру до слез, хвастаясь экскурсией на башню: теоретически вход туда свободный, а на практике — пускают только горожан с идеальным психопрофилем, слишком велика опасность помех. Грэг оказался единственным в классе… Рита тогда несколько дней дулась на Грэга, мучаясь от зависти и любопытства увидеть генератор ей не светило, несмотря на все сеансы коррекции.