мой приказ.
Валлталь глянул на генерала с тревогой. Гроглагаэль понял, о чём он подумал, и добавил:
– За Королеву!
– За Королеву! – ответил Валлталь.
Генерал махнул рукой, отпуская помощника. Он глядел ему вслед, думал, что Валл, конечно же, боится, что Гроглагаэль собрался бунтовать… и он близок к правде. Ведь как ещё назвать его действия?
В столице днём ранее
Дама в железной маске смотрела, как приручённый ею полуэльф-полудемон уезжает на захваченной повозке. Она стояла в тени, но почти не скрывалась – просто стояла неподвижно так, что никто не замечал. Королева могла долго пребывать в таком стоянии – в конце концов, она была нежитью и грибом, а и те, и другие славятся спокойствием. Мелисса знала – для того, чтобы хорошо скрываться, неподвижность иной раз лучше всего. Тень, неподвижность и одежда, скрадывающая фигуру – и когда чей-то взор падает на неё, он спешит мимо.
«Должно быть, в этом секрет воровского умения уходить в тень», – думала королева.
Эффир медленно катил прочь, толстый демон с трудом толкал повозку, а Мелисса смотрела вслед. Она думала о том, что поймёт из всего этого бывший Королевский Совет, ведь сегодня они лишились важного подручного, вместе со всей его бандой. Губы под маской изогнулись в ухмылке.
Валлолиэль наверняка решит, что Хафилур копает под него. Нариэл струсит и побежит в сторону искать, кому продаться. А Хафилур… этот может даже попытаться пришить Валлолиэля. Основная драка должна развернуться между этими двумя. И они наверняка упустят из виду казначея.
Мелисса уже заметила, что её волшебный шар пропал. Она специально не забирала его с собой, ждала, что Нариэл воспользуется возможностью. А значит, вот-вот должны подойти войска.
Она, забывшись, даже покачала головой. Гроглагаэль… Конечно, едва он догадается о том, что здесь, в НизенФейсе творится. Он тут же бросит фронт и побежит спасать обожаемую Королеву. А Марио и Пликс с Мстиславом тут же пошлют войска в атаку.
Эффир добрался до поворота и скрылся из виду. Океан катил тёмные волны. Люди, эльфы, полукровки – никто не спешил подойти и посмотреть, кто лежит на берегу – слишком легко словить пулю, даже утром, когда уже начало светать. Но вскоре всё же первые любопытные начали подходить.
«Совсем как крысы», – подумала Мелисса, глядя, как осторожно люди приближаются к трупу.
Однако вскоре воздух разорвал звук сирены и подкатил паромобиль городской стражи. Трое эльфов в мундирах начали орать и разгонять любопытных и тут же добились противоположного эффекта – собралась толпа.
Мелисса подождала, пока людей наберётся побольше, и выскользнула из своего укрытия. Подошла ближе. Никто не обращал на неё никакого внимания. Впереди, там, за заграждениями, которые стража спешно выставляла, было намного интереснее, чем какая-то тётка в мешковатом балахоне с капюшоном. Люди смотрели, переговаривались, смеялись.
– Кого убили-то? – спросил полный мужчина совсем рядом с Мелиссой.
– Бандита, – равнодушно и отчётливо сказала Мелисса. – Креста.
– Крест умер? – слух словно побежал по людям дальше.
Мелисса улыбалась под маской, слушала, как люди переговариваются. Вот уже нашёлся кто-то, кто уверял всех, что лично видел, как Креста убивали.
– Дождались, надо же! – радовалась какая-то худая пожилая женщина с измождённым лицом. – Он, бандюга этот, моего сыночка убил, но есть справедливость! Есть!
– Так ведь не сам же он убивать рвался, наняли его, – так же незаметно добавила Мелисса слуху новый оттенок.
Сказала она это равнодушно и таким голосом, что не поймёшь даже, мужской или женский. Теперь она слушала, как растущая толпа зевак клянёт артели, фабрикантов, промышленников и бандитов, которых они нанимают. Подождала накала и, когда поняла, что пора, сказала в толпу:
– А знает ли королева, что творят эти гады? Раньше-то такого не было! – и снова замолчала.
– Да все они там за одно, – отвечал кто-то.
– Ты самим миром поставленную королеву не тронь! – кричали из толпы.
– Долой совет! Надо открыть Веерохвостой глаза на то, что творится на земле Темнолесья! – шепнула Мелисса кому-то, и люди и нелюди заулюлюкали.
– Долой совет! Хватит скрывать правду от королевы!
Она подождала, пока подъедет вызванное городской стражей подкрепление из мордоворотов ST, и незаметно и тихо исчезла, оставив беснующуюся живую массу. Пропаганда удалась.
Королевский Совет мог сколько угодно болтать о том, что Королева нежить и гриб, но люди видели свою кровь на руках советников, и Мелисса почти не сомневалась, что, есл… когда она вернётся на трон, народ её поддержит.
– Совет уйдёт, народ заживёт! – вот уже неделю нашёптывала она везде, где были беспорядки.
Теперь надо было только дождаться окончания весёленькой провокации со взрывом. И после отправить этого демона-полуэльфа куда-нибудь подальше.
Мелисса даже остановилась, когда мысль пришла ей в голову.
– Я отправлю этого болвана дипломатом к Марио. Пусть поговорит, –тихо сказала она сама себе вслух.
Королева свернула в тёмный переулок и быстро спустилась в тайный люк. Здесь было что-то вроде канализации, и этим путём пользовались многие: воры, бандиты, да и сыщики ST знали про него. Но пару кирпичей в этих стенах знала только сама Мелисса. Если их правильно надавить, открывался путь прямо в подземелья дворца, и вскоре королева исчезла в темноте.
Но мысли её продолжали лететь стремительно и ярко.
Марио, Марио, ненавистный враг… Он, конечно же, сразу узнает, что войска отошли. Мелисса чувствовала, как это произойдёт, но это было несомненно. Какие бы предосторожности не предпринимал Гроглагаэль, ему не обмануть Марио, не сбить с толку надолго. Но дипломатическая миссия должна отвлечь гриба. Особенно, если дипломатом будет варлок. Это необычно. Это глоток нового времени и само по себе стало бы символом, что Темнолесье готово говорить.
А дальше – два варианта. Либо Марио убьёт Эффира, как делал уже много раз с парламентёрами. Либо они до чего-то договорятся. И то, и другое неплохо. И все варианты возможны.
Мелисса даже погладила пальцами воздух, словно нащупывала чью-то шею… Не душила, нет, просто нащупала.
Не отвергала она мысль, что Эффир из тех, кто странным образом может победить даже в, казалось бы, безнадёжном бою, и что в этот раз Марио может погибнуть. Эффир непонятно как из лопуха ушастого вдруг стал могучим варлоком… Но ведь и гриб не прост. А значит, возможно всё. Даже то, что удастся договориться, заключить мир и получить такую нужную передышку, чтобы навести порядок здесь, дома, в НизенФейсе.
Глава 32. Ламерское пати
Я вошёл в свой старый мир, проснувшись, как и ожидал, в своей постели. В пахнущей сыростью комнате таверны, на фоне окружающей меня ночной темноты квадрат открытого окна светился волею чистого звёздного неба. Одежда была аккуратно сложена – я сделал это машинально перед тем, как провалиться в сон.
Теперь, когда я стал единым в этом и том мире, меня не удивляли некоторые провалы в последовательности событий. Я даже нашёл с помощью Аум описание моей говорящей книги, могучего артефакта доступного лишь под патчем забвения.
Удивлению не было предела, когда я узнал, что внешний мир с интересом наблюдает за всеми моими преступлениями против жизни людей и нелюдей. В какой момент я стал для толпы чем-то вроде бойцового пса или бегового таракана, я толком и не интересовался, лишь прервав Аум на моменте, когда та вывела диаграмму моих подписчиков и растущие просмотры.
Боги и маги, что создали наш мир, как будто питались болью его жителей. Они даже придумали шоу, в котором насильно погружали одного из преступников к нам, в игру, как они это называли, и, если тот умирал, его убирали навсегда в реальности – высшая кара для бессмертных богов, чей ритм времени и жизни был один к десяти с нашим.
В среднем человек живёт в игре от рождения до смерти тридцать лет, пока рука с мечом не дрогнет и его не заменит кто-либо более молодой. Полуэльф живёт в игре чуть дольше за счёт смешанного метаболизма, но это тоже очень зависит от твёрдости его руки. Эльфы могли бы жить вечно, но войны уравняли все расы.
Тридцать лет проходят в мире богов-игроков и зрителей всего за три года. За три года можно увидеть, как рождается и умирает личность, не оставляя после себя ничего. Умирает насовсем.
Я стиснул под мышкой книгу, от чего фолиант крякнул, наконец-то проснувшись. Кого же я должен ненавидеть больше… Буржуа, что пьют кровь простых людей и нелюдей? Грибов, которые противостоят экспансии на их земли? А может, богов-программистов и потребителей нашей боли, как у них называют – контента? Тех, кто наслаждается происходящей мясорубкой. Всех тех, кто накидал моему двойнику донатов на новую капсулу, мол «на, играй нам на потеху», а парень взял и не выдержал, сломался, растворился в собой же созданном образе, в персонаже, во мне.
Я вспомнил свои чувства за прошедшую неделю: страх потерять работу, страх быть убитым, боль от потери Лизы, свистящую картечь над головой – и мне стало противно от своего мягкосердечия. Пальцы сами побежали по страницам книги, открывая случайную главу.
Вызов Гварда.
Трёхголовый змей настолько толстый, что в мир проходят лишь его три головы оставляя туловище где-то в бездне. Змей застревает в почве и атакует всё что видит. При подчинении устанавливает ментальную связь с магом и атакует уже только то, на что укажет лок.
Каждая голова Гварда имеет здоровье сравнимое с лошадиным. Его кожа крепка, как лёгкая кольчуга, а дыхание способно сжечь незащищённого человека с одного попадания. Регенерирует вплоть до отращивания головы, если не убит. Способен выполнять команды по автономной защите, отсюда и кличка Гвард.
Достойный воин, жалко, что стационарный. И тут меня посетила мысль по оптимизации – недаром я был инженером в двух мирах. Захлопнув книгу, я снова сунул её в карман, и она тотчас засопела. Интересно, это как-то связано, что я становлюсь всё агрессивней и уверенней, а фолиант всё более сонливым?