– Да, давай о хорошем! – согласился Зусич, заигрывая улыбкой со зрителями.
– Для тебя, наверное, не будет секретом, если я скажу, что многие люди не могут найти себя в свободном человеческом обществе, проживая за чертой бедности. Отсюда и преступность, и смертность. И мы решили помочь всем.
– Прямо-таки всем? – улыбнулся Егор. – И мне?
– Вообще всем, – протянул я. – Мы запускаем патч «Забота».
– Ну-ка, ну-ка! – Егор принял заинтересованную позу облокотившись на локоть и кончиками пальцев придерживая свой подбородок.
– Забота – это единая система квестов для жителей Земли. Квестов, которые люди будут выполнять за деньги. Кроме того, люди смогут как и раньше жить в игре, мы снизили кредитные ставки на комнаты в капсульных гостиницах. И это по всей планете. Далее, мы будем продвигать свои идеи в планетарный нейросовет старейшин, мы считаем, что хватит воевать с дельфинами, пора с ними играть! Среди дельфинов не все плохие, есть и те, кто абсолютно не хочет нам зла, и мы посадим их за стол переговоров, тем самым прекратив многотысячные жертвы обоих видов.
– Смело, Эффир! Я, кажется, догадываюсь, почему ты не раскрываешь своего имени, – улыбнулся Зусич.
– Что такое имя, как не набор букв, идентифицирующих человека? Кому надо, всегда может найти меня в игре.
Особняк Евсея Борисовича
– Выключить! – рявкнул Евсей, и трансляция прервалась. – Мудаки! Сборище клоунов! Кто-нибудь этому вообще верит?!
Робот-уборщик в момент сего пассажа как раз проплывал мимо хозяина и, отсканировав вытянутую ладонь, телеубрал (спец термин уборки пыли) с ладони кусочки кожи и капли пота, пощекотав теплом руку своего шефа.
– Мудаки! – опустился Евсей в кресло, схватившись за очередной бокал мартини.
– Тан-дан, – пропиликал домовой компьютер.
– Что ещё? – недовольно спросил Евсей.
– Вам посылка.
– Что? От кого? – удивился он.
– Помечено «Сыну от отца», – проговорил голос, и Блут младший вскочил с кресла.
– Где? Вези её сюда!
– Принято, – отреагировал компьютер и почти все домашние роботы, зажужжав включились.
Крыша особняка начала складываться, словно веер, открывая вид на ночное небо и контейнер с сигнальными габаритами. Посылка размером с легковую шлюпку спускалась вниз, а вокруг бегали роботы, убирая под неё место.
«Да! Вот оно, долгожданное наследство! Не совсем батя был помешан на своей игре. Совесть, видимо, не позволила оставить своему сыну шиш с маслом», – глаза Евсея горели, пока механизмы распаковывали контейнер.
– Ссука! – выдохнул Евсей
Посреди его зала стояла новенькая капсула игры, на которой на магнитике была прикреплена записка с до боли знакомым почерком.
«Евсей, ты не ценил мой капитал и, если ты получишь это письмо, значит я умер. Не исключено, что с твоей помощью. Не кори себя за это, я тебя по-своему любил. В ходе своей игры я договорился, что в случае чего меня, как и тех пятерых программистов, скопируют в её код.
Но давай о главном. Моё наследство ждёт тебя внутри...»
– Чокнутый старый придурок!
Евсей скинул свой домашний халат и перекинул ногу через бортик капсулы, позволяя датчикам и системам обеспечения жизни подсоединиться к нему.
В глазах потемнело, он сразу потерял ощущения тела, погружаясь во что-то мягкое и тёплое, пока перед глазами не всплыла записка, также написанная от руки.
«Несмотря на то, что я начинаю новую жизнь в игре, тебе, мой дорогой сын, я доверяю самое дорогое, что могу дать как отец – это стремление к победе и желание всего достичь самостоятельно. Эта капсула поможет тебе найти в игре то, что нашёл в ней я: уважение, успех, славу и главное – деньги, которые ты добудешь там сам».
/* Загрузка игры
/* Активация патча «Забвение»
/* Активация патча «Забота»
В игре
– Смотри, какой милый. Ути мои хорошие!
Полноватая женщина, одетая совсем по-старомодному, улыбалась Евсею улыбкой, в составе которой не хватало нескольких зубов.
Оглядывая ветхое убранство дома, освещаемого лучинами, и смотря на ту, что принимает роды, Евсей Борисович вдруг понял, что произошло. Но было уже поздно. И вскоре его сознание окончательно перестроилось, перестало осознавать мир как игру, а себя как жителя внешнего мира. В эту глухую и пасмурную ночь в одном из деревенских домов раздался обычный детский крик.
КОНЕЦ
P.S. Неуёмный никами качаниями и колыбельными малыш с первого дня видел чудовищ, показывающих ему рожи, грозящих ему жестами и обещающих скорую смерть. Чудовища не могли ничего сделать новорождённому ребёнку, потому что из бездны он виделся, как существо, окружённое сияющим куполом. А над куполом тикал таймер обратного отсчёта: 12 лет, 364 дня, 23 часа, 29 минут. Время, через которое охотник за демонами вступит в фазу совершеннолетия души, но и сам будет помечен маяком демона-свидетеля.
Следующая книга цикла G&C - Бездна
https://author.today/reader/57554/454456
Макс ГудвинБездна | G&C IV
Глава 1. Ослушник
Жрец плачущей птицы положил руку юноше на плечо, когда погребальный костёр воспылал в полную силу. Евсей – щуплого вида мальчуган – осиротел на свой двенадцатый день рождения. Когда мать заболела, он переложил всю работу на себя, и уже вскоре все в железных лавках Чак Хук Хилла знали юркого паренька готового и в снег, и в дождь разносить газеты по подписке и в розницу. Вот только всё было без толку. Заработанного едва хватало на пропитание, не то что на лекарства, а столичные маги воротили нос от самой идеи помочь кому-то в долг.
– Всех нас когда-нибудь призовет небо и по каждому из нас прольёт слёзы плачущая птица, – умиротворяюще произнес жрец, упитанный и холёный мужчина в бело-золотой рясе и на вид неудобной, словно ведро, церемониальной шапочке.
– Почему небо позвало мою маму? Что, в мире нет других людей? – прошептал Евсей.
– У неба свой план на каждого, – не меняя тона ответил жрец. – Для меня и для тебя. Попробуй поспать, утром мы выезжаем.
– Вы выезжаете, я-то тут причём? – убрал плечо из-под ладони жреца Евсей.
– Ты едешь с нами! Разве районный староста тебе не сообщил?
– Не сообщил чего? – удивился парень.
– Твой дом был заложен ещё пока твоя мама была жива, а сейчас переходит в собственность банка. Ты же, как не достигший пятнадцати лет, не можешь отвечать за дела своей матери, а если тебя поймают за бродяжничество, то продадут в рабство. Но наша церковь любезно примет тебя к себе, и утром мы выдвигаемся в Шаруланкар, где ты пройдешь обучение и, возможно, послужишь плачущей птице во благо всей Земли.
Беды не приходят одни. Сперва болезнь и смерть матери, а потом и новость о заложенном доме и, по сути, рабстве в церкви плачущей птицы, ведь те, кого забирают в монахи, пропадают на десятилетия.
Душу терзали горечь и обида на судьбу, сопровождаемые некой решимостью, что никто никогда не заберет его ни в рабство, ни в монастырь. Однако Евсей не подал вида, а лишь коротенько кивнул, направившись домой, но был остановлен жрецом.
– Нет, послушник, теперь твой дом – это орден! Сегодня ты спишь вон в той телеге, – жрец указал на воз с зерновыми для походных лошадей. – Подойди к брату Луке, он даст тебе поесть.
– Хорошо, жрец, – ответил Евсей.
– Нет-нет, я для тебя Святой брат Герберт, и меня следует называть именно так!
– Спокойной ночи, Святой брат Герберт! – произнёс Евсей, про себя решив, что за глаза будет называть его Хербертом.
И правда, что за дурацкое имя Герберт?
– Да услышишь ты во сне песнь плачущей птицы! Спи хорошо, послушник, – склонил голову в молитве Святой брат.
Обычно погребальные костры складывались на площадях, но районная площадь была занята каким-то вельможей, и все неравные ему по статусу были отправлены за город. Крепостные ворота столицы давно закрылись на засовы, как будто отрезая путь к старой жизни.
Евсей бухнулся на мешки с зерном, взглянув на звёзды. Всё очень быстро поменялось, и страх перемен выступил слезами на его лице.
– А знаешь, как это будет? – проговорила темнота, от чего парень вскочил и огляделся, вытирая пальцами заплаканные глаза.
– Брат Герберт? – предположил Евсей.
– Хо-ло-дно. Тебя ждёт бездна. Давно! – посмеялась темнота.
Парень пригляделся, но ничего не увидел. С ним говорила пустота.
– Оценил мой подарок, Еся? – спросил голос, он принадлежал не взрослому, а точно такому же юному мальчику. – Твоя мама не хотела умирать, я уболтал!
– Да кто ты такой?! – вскочил Евсей на ноги.
– Тихо, малыш, тихо. Херберта привлечешь. Классная шутка, кстати, смешная. Жалко, тебе тоже не долго осталось.
Евсей очень-очень захотел взглянуть на говорившего и зубами вцепиться ему в горло. У него не было слов, потому что сейчас он задыхался от ярости – что-то или кто-то говорило, что убило его мать, а он даже не мог его видеть.
Очертания сгустившейся тьмы начали вырисовывать абрис худощавого и высокого, на вид четырнадцатилетнего подростка с неровным оскалом зубов, с маленькими рожками, едва выступающими сквозь космы немытых волос, с длинным, во весь его рост, хвостом, оканчивающимся кисточкой.
– Драсьте! – улыбнулся рогатый. – Увидел-таки!
– Я убью тебя, чем бы ты ни был! – хватая воздух, прошипел Евсей.
– Нет, охотник, это я убью тебя. Не сейчас, а через пять дней, в пути в Шаруланкар, – мечтательно произнёс демонёнок. – Интересно, твой труп выкинут в песках, сожгут в Шаруланкаре или… или нет. Ни то, ни то! Я пожру тебя с говном.
– Иди сюда!
Евсей выпрыгнул из повозки и сделал несколько шагов к демону, но тварь просто отодвинулась от него, как будто он сам толкал существо на тележке с длинными ручками, и потому не мог достать.
– Пять дней Еся, и твой щит спадёт, – пообещал демон и исчез, оставляя Евсея стоять в ночи.