Первая девица всё мечтала отбить его у кого-то, а вторая отговаривала, и кажется, не на шутку завидовала. Нори же было наплевать на этого типа, и только она собиралась красться дальше, как произнесенное в подслушанном разговоре имя царапнуло чем-то знакомым — Гриша.
«Странное имя для эльфа...» — подумала она, и тут же мысленно дала себе пинка. — «Игрок! Гриша — это ж русское, кажется, имя. А значит, это игрок. Конкурент, может быть? На всякий случай надо сторониться его, раз он во дворце, значит донатер лютейший. Будет лучше, если он обо мне даже не узнает», — подумала Нори и пошла дальше.
Вход в казну охранялся целым отрядом.
— Многовато, чтобы стеречь почти пустую сокровищницу. Неужели что-то осталось не украдено? Или за короткое время шаткого мира успели накопить ещё?
Девушка облизнула высохшие губы и сквозь тени внимательно осмотрелась. Она же тоже была рогой, как и казначей. Примененный навык «поиск тайн и ловушек» подсветил еле заметную щелку между камнями.
«Тот самый путь, которым он ушел!» — подумала она.
Выждав момент, когда в её сторону никто не смотрит, девчонка решительно толкнула стену. Хорошо смазанная дверь поддалась сразу же, проход открылся совершенно беззвучно, что ещё раз доказывало правильность хода дедуктивной мысли — кто-то готовил этот лаз, содержа его в порядке.
Нори скользнула внутрь, потянув за собой дверь, и та с едва слышным щелчком закрылась.
— Кто молодец? Я молодец! — похвалила себя Нори, оказавшись в полной темноте.
Вынутый из-под одежды небольшой магический фонарь, запрещённый в Темнолесье под страхом смерти, тут был весьма кстати. Пальцы коснулись активирующей руны, и над головой девушки повис нематериальный шарик света. Стал виден узкий коридор и крутая лестница, уходящая вниз. Нори двинулась вперед.
После долгого спуска, коридор немного расширился, зато потолок стал ниже. Оканчивающийся тупиком ход преграждала небольшая плотно закрытая дверь. Нори достала набор отмычек, и тут погас свет.
Она вздрогнула и обернулась, а спина сама нашла холодную дверную гладь, вжавшись в неё. Готовясь отражать атаку, в ладони появился кинжал, который когда-то принадлежал Кресту — бандиту, убийце, мерзавцу. В общем, хороший кинжал. Плюсы на нем были отличные, да и вообще — с серьезного противника снято.
«Так и знала, что будет ловушка!» — одними губами прошептала она.
— Ты не знала, — сказал голос из темноты. — Но сейчас узнаешь!
Нори ткнула оружием на звук и тут же отскочила в сторону. Невидимый в темноте противник отклонился, и удар ушёл в пустоту.
— Покажись, сукин сын! — прошипела Нори и взмахнула кинжалом перед собой ещё раз.
Ей показалось, что враг собрался наброситься на неё, и она не столько пыталась попасть в него, сколько создать пространство для маневра.
— Смотри, — согласился голос, и перед Нори возникло оно.
Сперва в темноте загорелись глаза и осветили почти человеческое лицо, бледное и с плоским носом. Из под тонких губ выглядывали конические острые зубы. Потом начала слабо светиться вся шкура твари, и Нори увидела высокого, очень худого почти человека с длинными руками-лапами, с огромными когтями и проступающими из-под шкуры ребрами. На плечах и локтях торчали шипы.
— Ты откуда тут взялся, такой красивый? — воскликнула Нори.
Она не ожидала такой дряни здесь и теперь быстро прикидывала, что с этим делать. Возрождение было куплено, и ничего сильно плохого произойти не могло, но квест внезапно стал сильно сложнее.
— Не узнаешь меня, ворюга? — зарычал-засмеялся противник. — Отдай мой кинжал, и я убью тебя без...
Пасть твари булькнула кровавым пузырём — это Нори применила умение «Шаг за спину» и в прыжке воткнула кинжал в затылок, в самое основание черепа. Существо покачнулась и, оседая на колени, начало рассыпаться на пыль и пепел. Голова пыталась повернуться, но Нори бдительно следила за тем, чтобы не дать монстру шанса ни укусить, ни поцарапать.
— Я еще вернусь, рога! — прохрипел монстр и окончательно рассыпался, как будто его тут и не было.
Потайные ножны Нори приняли обтёртую об штанину сталь кинжала, а руки снова достали волшебный фонарик, повесив над игроком шарик света. Зрачки сузились, слегка ослепнув, однако как только глаза привыкли, девушка, будто не доверяя своему чутью, нервно огляделась по сторонам.
— Демон, что ли? — пробормотала она, с сожалением вспомнив расставание с Эффиром, но взяв себя в руки прекратила наполнять тишину голосом, продолжив рассуждать в своей голове. — «И блин контактов из-за приватности не осталось, а кого ещё спросить про демонов, как не варлока? Эффир сейчас поднялся совсем, стал вообще крутым. Интересно, кто он в реальной жизни?»
— Ладно, казна сама себя не найдет, — сказала Нори уже голосом и повернулась к закрытой двери.
Глава 4. Одними тропами
Раннее утро наступало медленно и тянулось как могло. В животе, под рёбрами Евсея уже не журчало, а просто болело, будто желудок наматывался на колеса паромобиля. Парень сжал живот руками, согнувшись пополам и присев на корточки.
Город встретил его первым снегом и холодным дуновением переулков. Кожаная обувь вмиг промокла, и это было плохо, даже опасно для здоровья.
Евсей выбрал место так, чтобы его не видели с открывающегося городского рынка, на который уже потянулись первые слуги, спешащие закупиться для своих неведающих голода господ. Есть хотелось очень, но парень ждал. Ждал, пока площадь наполнится людьми, среди которых можно затеряться и стащить себе с прилавков что-нибудь. Разносчик газет прекрасно понимал, что вздумай он по-честному попросить, его обложат бранью и мало того ничего не дадут, но и схватят как попрошайку.
Евсей потёр лицо. Глаз болел и не открывался – результат спора со стражником о стоимости прохода в город. Вместо того, чтобы взять тридцать медяков, как положено, верзила на службе короля усмехнулся и забрал всё, не оставив даже на еду, коротко бросив:
– Скажи спасибо, что начальнику караула тебя не сдал!
– Когда-нибудь он заплатит, дорого заплатит! – прошептал Евсей, вспоминая имя обидчика. – Пробус, Кронус, Нусус?!
Надо сказать, что Евсей знал о своей странной особенности не запоминать имена и даже умело использовал её, давая клички своим клиентам, чем приводил в восторг тех, с кем общался по долгу профессии.
Чак Хук Хилл – лживый город. Теперь, когда его мать мертва, никто из тех, с кем он вёл торговлю, не станут его поддерживать просто так, а залазить в долги, рискуя быть проданным с аукциона, он не желал.
Утренний патруль, появившийся на рыночной площади, состоял из двух человек. Евсей знал их, это были Пончик и Палка – двое неразлучных патрульных, которым как никогда подходили данные пареньком клички.
Пончик, полноватого вида рыжеволосый гвардеец, с еле застёгнутым на трещащие от натуги пуговицы, неопрятном черно-золотом мундире нёс через плечо тряпичную сумку, правая же рука жиртреста придерживала кобуру с револьвером, будто та норовила от него сбежать. Палка наоборот, высокий и черноволосый, держал руки на до отказа затянутом ремне, утопив большие пальцы рук внутрь, ближе к идеально подогнанному мундиру, подчёркивающиму его природную худобу. Два "П" патруль как всегда собирал дань, не забывая подходить к каждому прилавку. Говорил всегда Палка, выбирая с лотка, казалось, случайную вещь и некоторое время что-то объясняя понурым торговцам, держа предмет на виду и как будто жестикулируя им. После чего конфискованное имущество отправлялось в сумку к Пончику, а патруль 2П продолжал свой рейд по лавкам.
Два П, безусловно гордились своим союзом, потому что хоть и король Рафус истребил воровство и попрошайничество на корню, эти двое брали свой процент именно "за безопасность".
Палка слыл очень разговорчивым и, если иной торговец противился отдавать утреннюю подать, то гвардеец перечислял, для чего она нужна. Вот и сейчас он что-то рассказывал торговцу хлебом.
Неспособный больше терпеть Евсей решил, что время пришло, а на рынке достаточно людно, чтобы остаться незамеченным. И посему он пошёл пробираться к лоткам с едой, благо внимание торговцев было сконцентрировано на патрульных.
– … ну смотри, пожар может случиться, хлеб твой крысы могут пожевать, – продолжал Палка, держа в руках длинный багет. – А так, отдал и забыл про опасность.
– А если отдам, что, крысы нэ пожуют и пожар нэ случится? – препирался коренастый гном в белом фартуке.
– От крыс я те котёнка принесу, мохнатого такого, как твоя борода по цвету, чтобы шерсть на одежде не контрастировала, – улыбался Палка.
– Нэ нужен мне котонок, нэ одна крыса столько нэ ест, сколько вы бэрёте! – всплеснул руками гном Баби.
Взгляд Евсея небрежно скользнул на торговца и гвардейцев, пока он проходил за их спинами, а рука сама потянулась к половинке отрезанной для демонстрации буханки хлеба, как раз лежащей на разделочной доске рядом с мелкозубчатым ножом. Но не успел парень потянуть добычу на себя, как его запястье оказалось в цепком хвате Палки.
– Видишь, Барибиран, вот защита, а вот вор! Так что плати и не выпендривайся.
С этими словами багет отправился в сумку к Пончику.
– Ну что, малец, повезло тебе, что хлеб лишь в левой руке. Без неё жить можно, а вот без правой – куда сложнее, – хищно улыбнулся Палка, повернувшись на Пончика. – Подержи-ка жулика, пока я руку его, склоняющую к греху отымаю.
Евсей не стал просить, умолять, брыкаться. За последние сутки он многое потерял и не мог лишиться ещё и руки. Парень развернулся, подняв взор на гвардейцев, а его правая кисть одним движением схватила лежащий на лотке нож и полоснула по держащей его руке снизу вверх.
Мгновение и ноги понесли Евсея прочь, скользя и облетая начинающую собираться толпу.
– Держи вора! – кричали сзади.
– Это сын газетчицы! – орали в отдалении.
– Гвардеец ранен! – кричали далеко позади.
Куда было Пончику угнаться за юрким, привыкшим к бегу по городу пареньком. И вот уже Евсей замедлил свой бег, осознав, что за ним не только нет погони, но и он убежал достаточно далеко. Последний раз оглянувшись, парень взглянул на свои руки, держащие полбулки хлеба и хороший зубчатый хлебный нож гномьей работы. Голова закружилась, а слюна наполнила рот. Евсей прислонился к стене, вцепившись в хлебный мякиш зубами, будто животное, не выпуская клинок, не догадываясь даже, использовать его по назначению.