Чак послушно присел за Т-образный стол, где уже сидела красивая человеческая девушка полуфурри с лисьими ушками и, как и положено лисам, сложенным на коленях пушистым хвостом. Рыжие волосы с голубой прядью посередине причёски, прямой аккуратный нос, тонкие пальцы с ухоженными ногтями без признаков лака — аккуратность и легкомыслие в одном флаконе.
Оперативник кивнул глазами, на что девушка широко улыбнулась милым человеческим лицом.
— Ты, Чак, меня прости, но выбор пал на тебя, — начал начальник, поворачивая голову на сто восемьдесят градусов и теперь смотря на собравшихся в его кабинете.
— Доброго дня, Шазил Филиппович! Что за выбор-то?
— Ты у нас вытянул короткую спичку, тебе и стажёра учить!
— Ну… у меня, как бы, не совсем школа: убийства, органы, боеприпасы. Шеф, стажёра бы лучше к Рэббиту в команду. И я не тянул никакую спичку, — отнекивался Чак.
— Конечно не тянул, потому что на работу к двенадцати приходишь! Короче, бери стажёра и делай из него оперативника!
— Добро, шеф, где ваш стажёр? — пожал плечами офицер.
— Ты что, молоко с сахаром не пил сегодня ещё? — брови филина поползли наверх. — Этого стажёра!
И огромная рука шефа показала на лисодевочку.
— Ах-аха, смешно шутите, — широко улыбнулся Чак, но потом его глаза и лицо стали серьёзными. — Нет шеф, за что?
— Да, Вульфен, да! Не «за что?», а так решила спичка.
Чак Вульфен наклонился к столу в сторону шефа, будто так лисодевочка не могла бы его слышать.
— У меня же уши оторвать могут и хвост поджарить. Да что там поджарить, убить!
— Не лепи мне отмазки, Чак! Ты — старый волк. Сделай так, чтобы не поджарили! Всё, стажёр Эйни Лаос, поступаете в подчинение капитана Чака Вульфена.
Лисодевочка расплылась в улыбке, будто выиграла счастливый билет. Чак опустил свою голову на стол, и лоб с глухим стуком соприкоснулся с древесиной.
— Не надо тут мне драматургии, Вульфен! Встать смирно! — взъерошился фурри филин, и оперативники вытянулись по стойке смирно.
Лисодевочка смотрела на Чака, а Чак проклинал себя в мыслях. Они покинули кабинет шефа молча.
Попав в приёмную, Чак заметил смотрящие из всех кабинетов оперативников радостные взгляды.
— Очень, блин, смешно! — зло зыркнул он на коллег за подставу и направился в свой кабинет, а следом за ним, сверкая идеальными формами и пушистым хвостом, облачённая в серебристый комбинезон стажёра полиции торопилась лисодевочка.
Глава 2. С корабля на…
— Чак, твоё двойное молоко с сахаром, — встретил Чака и Эйни офисный компьютер Киби.
Подставка со стаканчиком выдвинулась из кофеварки и поплыла в сторону оперативника.
— Ну, какое наше первое дело, напарник? — Эйни присела на стул для посетителей и допросов, сложив ногу на ногу.
— Эй, как там тебя… — пощёлкал пальцами Чак, и тут же компьютер заполнил пробел в его памяти.
— Стажёр Эйни, капитан Вульфен.
— Во-от, — протянул Чак, отпивая горячего молока. — Стажёр, не напарник, а прикреплённый ко мне ушастый и хвостатый прицеп, это раз. А два — будьте добры ко мне обращаться на “Вы”, стажёр.
— Напоминаю вам, Чак, что стажёр имеет все права и обязанности офицера полиции, — вступился за лисодевочку Киби.
— Спасибо тебе, машинка, — улыбнулась лисодевочка, наклонив голову набок, прижав левое ухо к голове и мило смотря на офицера, обнажив из-под длинных волос тонкую изящную шею. — Так чем займёмся, капитан Чак?
— Слишком двусмысленно, стажёр, — отозвался компьютер.
— Так, для начала разбери все эти папки по хронологии исполнения, а я пока схожу кое-что выясню. Все вопросы вон, к Киби!
И Чак вышел из кабинета с картонным стаканчиком молока, оставляя девушку с роботом. Как только дверь захлопнулась, Эйни обратилась как бы в пустоту, оглядывая документы сложенные бумажным столбом в углу за входной дверью.
— Не понимаю, зачем нам бумажно-пластиковые носители, когда есть голопроекторы.
— Сети взламывают, информацию воруют, поэтому участки не подключены к мировым сетям, а внутри действует информационный карантин на действующие дела. Все материалы, которые находятся в производстве, доступны только на таких вот носителях.
— Но ведь в патрульных шлюпках есть информация о преступниках и о тех, кто в розыске? — спросила Эйни.
— Да, но в случае утечки, это никак не повлияет на текущие материалы, — пояснил Киби.
— Как можно копить столько дел? — удивилась девушка и встав со стула шагнула к уже обросшим слоем пыли документам.
— Эм… это вопрос не ко мне, а, скорее, к Чаку.
— Слушай, а как у Чака с девушками? Он же на меня почти не смотрит, — махнула Эйни рыжим хвостом. — Он случайно не голубой? А может быть, он — сексист или расист? Я не видела у него генных модификаций.
— Поздравляю вас, Эйни! Вас хорошо учили в академии, вы попали два из трёх: он и сексист, и расист… — компьютер немного подумал и изрёк, дополнив, — но не голубой точно. Хотя, если прислушаться к Шазил Филиповичу, то каждый наш сотрудник, по его мнению, периодически становится пи… голубым в смысле. Он даже нас, бесполые искусственные интеллекты, гомотронами называет. Хотя, вы такие же, как и мы — искусственные, ведь уже более ста лет и нас, и вас производят в инкубаторах. Понимаете, о чём речь? Мы такие же искусственные, как и вы!
— Понятно, а ты случаем не кибернационалистка?
— Хм… — задумалась машинка. — А что тут такого? Ведь положительные качества нашего вида более ощутимые, чем белковых форм.
— Так, ясно, — лисодевочка поняла, что в ИИ она поддержки не найдёт, и вновь взглянула на папки. — А тут вообще уборка происходит?
— Зачем? Чак тут не бывает, — удивилась Киби.
— Почему же его держат тут, раз он не работает?
— Он работает, но не с бумагами и пылью. У него, скажем так, свободное посещение. Просто его бабушка — глава клана Бурых Клыков.
— Оу, крутая семья! — восхитилась лисодевочка, присаживаясь обратно на кресло и отложив папки на их пыльные места. — А чего он тут работает? Набивает рейтинг в Спирите?
— Ну, его мама с отцом не в ладах с бабушкой, всё потому, что отец не был создан чистым волком фурри, а лишь потом трансформировал себя из человека.
— Что тут критичного? Все так делают, — повела плечами лисичка.
— Ничего критичного, но как будто ты кланы не знаешь! У волков там всё строго, ритуалы там разные, посвящения. Его семья и планетарного кредита не взяла у клана. Даже назло бабушке создали Чака человеком, мол, он сам решит, кем ему стать.
— И…
— Чак семью свою любит и вроде с бабушкой общается, но из-за того, что папа с мамой принципиальные, работает тут. Да и бабушка их давно простила, но что с них взять? Волки, упрямые как собаки!
— Да… сложная ситуация, — протянула Эйни.
— Но я тебе этого не говорила. И про Спирит. Вроде как ему на эту репутацию наплевать.
— Окей, Киби! — произнесла лисодевочка, все-таки встав и обратив свой взор на папки.
Аналитик — невысокая девушка-ящерица в очках, с маленькой грудью и рыжим хохолком на чешуйчатой голове — нашла Чака сидящего в комнате разборов, допивающего третий стакан молока с сахаром.
— Вульфен, распределение на тебя, — сердито ткнула она в него папкой.
— Как? И это на меня? Мне тут стажёра повесили, ты б её видела, Зилини! Высокая, пышногрудая, судя по взгляду и улыбке, тупая как пробка лисодевочка!
— Хм… — поправила ящерка стёкла тонких очков. — Не удивлена, что пышногрудая и тупая — частая комбинация. На грудь деньги есть, а ум же не купишь.
— Ну и я же не педагог, за ней подтирать везде!
Чак отрешённо смотрел, как группа захвата в составе фурри горилл вернулась с задержанными чернокожими парнями.
— Короче, Чак, я тебе сочувствую, но распределение на тебя! Патруль уже на месте, тебя ждут. Кровь, кишки раздикобразило… всё как ты любишь!
— Надо, чтобы она сама от меня отказалась и поменяла куратора, а лучше, отдел, — безэмоционально произнёс Чак.
— Так свози её на эту бойню. Говорят, что убит фурри волк.
На этих словах Чак встрепенулся и мгновенно выдернул пластиковую папку с мелькающими картинками из рук ящерицы.
— Чего ж ты сразу не сказала! — со скоростью машинки для печатанья планетарных кредитов принялся перелистывать прилогаемые кадры оперативник.
— Я сказала, просто тебе бы спать ночью, а не по клубам тусить.
— Спасибо, я побежал!
Чак вскочил с места и рванул в гараж, набирая Киби на коммуникаторе под молчаливые качания головой женщины-ящерицы из аналитического отдела. Голограмма возникла по центру кабинета. Запыхавшийся Чак был уже в шлюпке и недовольно смотрел в сканер.
— Стажёр с хвостом, дуй вниз! У нас работа, — произнёс он. — Я в гараже.
— Отлично, — кинула папки на свои места Эйни и, махнув тем самым хвостом, вышла из кабинета.
Чак летел почти молча, изрекая на любую сказанную вещь стажёра лишь однотипные и односложные слова:
— Угу. Нет. Хм. Угу…
Эйни болтала, как не в себя, расстегнув комбинезон сверху, чтобы её грудь третьего размера могла загорать на солнце. Её волосы развивались, а темы не заканчивались. Она болтала о том, что в полицию её привела тяга к набору рейтинга в Спирит. Что сначала хотела в пожарные, однако она завалила тест по физической подготовке, всё потому, что экзаменатор — девушка — завидовала её комплектации, а вот в полиции ФИЗО принимал мужчина, тоже без модификаций, но такой трогательный.
Психологический портрет сформировался у Чака в первые минуты. Лисодевочка играла роль глупенькой, красивой, легкомысленной лисички, которая всегда нуждалась в помощи и внимании со стороны мужского пола. А мужские руки за это открывали для неё все двери на её жизненном пути, только завидев хвостик, ушки и, конечно же, грудь.
“Болтающий стажёр — хуже начальника”, — подумал Чак выдохнув, паркуясь у скопления автомобилей и полицейских шлюпок низкого полёта.