— Момент!
Повисшая на секунду тишина разорвалась тревожным голосом Эйни:
— Она отлучена от системы и сейчас в тюрьме.
— Дай координаты. Видимо, они её спрятали так, что даже Алам не видит.
— Пересылаю, будьте аккуратны, — проговорила Эйни, возвращаясь в измерение, где готовящийся к бою «Обама-первый» навел свои орудия в пестрящее космическими взрывами небо.
Тюремная камера Тирипса, где Самалит ожидала праведного суда братьев по отрицательному мастерству, больше походила на комнату в дорогом отеле, только без окон и с одной единственной бронедверью.
Волчица подняла голову от стола с кучей изрисованных ею листов. Наброски были сделаны мелким восковым карандашом, оставленным, словно издёвка, на тот случай, если бы она, Т-нулевая, захотела бы свести счеты с жизнью. Те, кто заключил ее в камеру, прекрасно понимали, что пожелай она это сделать, её бы ничего не остановило — ни отсутствие проводов и острых предметов, ни наличие чутко бдящих снаружи двух боевых дронов наподобие тех, что были у неё в офисе в Альф-центре.
Её волосы растрепал порыв невесть откуда взявшегося ветра. Пространство и стены вдруг обледенели настолько, что дверной проём, за которым дежурила механическая стража, оказался перекрыт глыбой льда.
— Чак? — улыбнулась Самалит появившемуся из ниоткуда внуку. — Я вижу, ты нашел мир, в котором мне будет безопасно, и даже обрёл силу Странника.
— Приятно видеть тебя без вина, — улыбнулся в ответ Вульфен, открывая забрало шлема. Он всё еще был небрит, но теперь линия бороды подчеркивалась аккуратной окантовкой.
— Они держат меня в строгости, словно монахиню. Посмотри на эти тряпки, — кончиками пальцев волчица дернула себя за плечи, скрытые оранжевой робой. — Разве так должна одеваться глава клана?
Вульфен обернулся на шум бегущих ног, раздавшийся где-то в коридоре, и проговорил:
— Совсем безопасного мира пока нет, но вот из камеры мы шагнём запросто.
— Прямо скажем, ты задержался. Неужели моё послание было так тяжело доставить?
В коридоре раздалась стрельба. Послышались крики и скрежет металла.
— Слышишь? — произнес Чак. — Другая ты уже пришла в наш мир, скажем так, более экипированная. Нам пора уходить, пока тут всё на воздух не взлетело.
Самалит встала, выпрямив спину и аристократически опершись ладонью о стол.
— Мне стоит сказать тебе спасибо.
— Пойдём. Я познакомлю тебя с теми, кому обязан жизнью в этой вылазке, — произнес Чак, на интуитивном уровне открывая портал на земную версию Свит-236.
Самалит шагнула в серое пятно портала. Подхваченные ветром рисунки хаотично разлетелись по всей камере. Чак Вульфен мельком глянул на них и невольно улыбнулся. На бумаге было изображено все: и пустоши, и уставший нервный тигр, и космическое пространство Солнечной системы, сплошь усыпанное плавающими металлическими обломками, и даже какие-то витиеватые схемы с перечеркнутыми волчьими головами. Был среди них и неизвестный Чаку козлоликий фурри с двумя странными белыми пятнами между искривленных рогов. На этом рисунке он указывал куда-то стоявшему рядом с ним бородатому человеку с длинными русыми волосами, почему-то облаченному в белый боевой костюм, созданный явно под кошачью антропометрику.
ЭПИЛОГ
Когда «Зубостай» открыл стрельбу по своим судам, обезглавленные Тирипс-ячейки сформировали новых ситуативных лидеров, которые, в свою очередь, не особо пеклись об общем деле, думая лишь о собственном выживании.
Техническое преимущество в открытом космосе оказалось сведенным к нулю, и ловушка захлопнулась. План Хелл Клауса был прост и страшен: крабы намеревались встретить террарианцев уже на поверхности Свит-236 без провианта, топлива и с ограниченным количеством боеприпасов.
Не найдя пристанища в космосе и лишившись поддержки крупных кораблей, флот начал приземляться, нередко попадая в партизанские «котлы». Некоторые адепты Тирипса бросали свою технику, даже не минируя ее, и спасались в густых лесах планеты. Однако нашлись и такие, что сплотились вокруг «Зубостая» и начали укрепляться на планете, разнося среди местного населения систему Тирипс. Так у свитатианцев появилась своя штурмовая авиация и не менее грозная оппозиция.
Позже Хелл с Тейкиайем начали формирование Терро-Свитатианской коалиции. Главная битва за Терру была еще впереди, и следовало использовать всю энергию трудолюбивых крабов и людей-прогрессоров, чтобы сделать Солнечную систему неприступной крепостью. Иллюзий насчет того, что совет Чёрных Звёзд вдруг забудет о пропавших на космической регате кораблях, не питал никто.
Много позже, как и предрекал тёмный Странник, иносистемных захватчиков встретит Солнечная система, пестрящая своей биоартиллерией. Ее растительные пушки будут выбрасывать побеги с заражёнными капсулами на любые подозрительные космические объекты, вошедшие в гравитационное поле звезды по имени Солнце. Генезис-артиллерия — это то немногое, что станет оборонять ближайший космос Терры. Биоорудия разместятся также на Марсе и на лунах газовых гигантов, постепенно превращая их в зеленые оазисы. Однако для обороны целой системы по-прежнему будет требоваться что-то иное, что кардинально качнёт весы в сторону коалиции людей и крабов.
Временно спасённый от Жатвы мир Терры не избежит будущих кровавых битв, как и попыток террарианцев стремительно выйти на более высокий планетарный нулевой ранг. Отрицательный и положительные Странники решат вести войну друг с другом чужими руками, однако их встреча в смертельном бою останется лишь вопросом времени по мере накала и приближения к Солнечной системе флота Чёрных Звёзд.
Макс ГудвинСПИРИТ III
Глава 1. Последствия
Мои руки и ноги сковывали кандалы, реагирующие на электромагнитные возмущения и магию. Если бы я захотел бежать, они бы взорвались раньше моего перехода, но бежать я не хотел, как не хотел и жить.
Даже если меня осудят к смертной казни и Спирит-скилл реинкарнация меня вытащит, породив где угодно, пускай даже в другой вселенной, я найду способ, как покинуть эти миры навсегда.
Кандалы уже давно содрали белую шерсть с рук и ног, оставив на коже кровавые незаживающие кольца. Люди хотят судить меня в облике фурри — пусть так и будет. К счастью, Чака, Эйни и Мяча с Тейкиаем они не поймают, да и земляне не виноваты по сути ни в чем. Свой выбор я сделал сам, осознанно, пусть и в условиях ограниченных вариантов.
В бетонном мешке было сухо и ярко так, что свет проникал даже сквозь закрытые веки. Однако спать я всё-таки мог благодаря кошачьим глазам, закатывающимся во время засыпания. Дурацкий хвост постоянно мешался, но, коротая дни, я научился сдерживать усилием воли его нервные похлопывания.
Сейчас я просто сидел на полу и думал над тем, мог бы я поступить, как-нибудь иначе или всё было предрешено и такова участь любого пророка — свершить свою миссию и быть уничтоженным своим же народом.
Война обычно меняет всё… Наверное, я бы не припомнил ничего, что бы ни изменилось с тех самых пор, как мы вернулись на Терру.
Модернизированный генезис атаковал не только адептов Тирипса, но и всё, что имело сложную молекулярную структуру, расщепляя и пересобирая внутри себя любой мусор, даже изоляцию электропроводки и технические жидкости, превращая их в водород и кислород. Не будь я инрейтинговым магом и странником Спирита, я бы сказал, что это невозможно, но так было и так стало…
За какой-то год оружие сожрало на Терре не только всё, что не защищалось достаточно мощным волшебством, но и успело самоликвидироваться оставив после себя совершенно другой мир — без пластика, со сдвинутой береговой линией после подъема уровня океанов, с атмосферой почти в три раза плотнее и с давлением порядка трех килограммов на кубический метр.
Поначалу многие города ушли под воду, породив миллионы беженцев, бредущих голышом и в хлопковом рванье по трассам к возвышенностям. Я видел эти трассы, уставленные ржавеющими скелетами машин без электроники, без топлива, даже без внешней краски. То, что я принес в наш мир, чтобы убить Тирипс, оказалось самым прожорливым существом в Галактике. Затем люди начали задыхаться: воздух стал чище, но давление сделало его непригодным для дыхания без специальных костюмов-скафандров, которых не хватало по той же причине, по которой по всей Терре стояли свистящие на ветру обглоданные каркасы транспорта и обесточенные линий электропередач.
От парникового эффекта и уплотнения атмосферы деревья и прочая растительность, привезенная со Свит-236, достигали гигантских размеров. За какой-то год самые устойчивые виды вымахали свыше сотни метров в высоту, и их рост продолжался. От подобных изменений было хорошо лишь разумным крабам, которые вполне приняли Терру своим новым домом.
Так я убил миллиарды; не желая того, принес на родную планету Жатву, так и не решив свою главную задачу — уничтожение Тирипса и скорого прибытия в Солнечную систему многочисленных флотилий шести антимиров.
Мой мир был разрушен, и разрушен мной. Остатки моего вида сконцентрировались в изолированных убежищах с разреженной атмосферой, защищенных магией Спирита или Тирипса.
Странник — существо почти неуловимое. Я бы мог шагнуть куда угодно, в любой из миров, где никто не узнает моего позора, но предпочёл сдаться людям. Их я предал даже в том, что принял облик белого тигра, дышащего в любых нечистотах и даже уплотнённым воздухом нынешней Терры. Чёрный странник, наверное, давно уже покинул Терру — ведь всю его работу я выполнил за него, убив почти всех…
Я не мог молчать и, открывшись, предстал перед правосудием уцелевших представителей моего биологического вида. Меня возненавидели и свои, и чужие, а то, что вначале казалось победой, оказалось концом всего… У каждого из живущих в моем городе-убежище оказались близкие, пострадавшие от моего решения, и теперь мне оставалось лишь ожидать своей участи, находясь в одиночной бетонной камере без окон, без кровати и без туалета.