м, механизмы двери пришли в движение, и под звуки разбивающегося льда, она раскрылась.
Впереди его взору предстала круглая комната со скафандрами. Здесь тоже всё оказалось под воздействием царства холода. Чёрные шлемы старого образца покрыты коркой льда, скафандры, похоже на застывшие трупы, молча взирали на нарушителя их покоя. Будучи тёртым калачом, и не испытывая какого-либо страха, Магеллан принялся обследовать отсек. Всё здесь выглядело стерильно чистым и нетронутым. Все скафандры на своих местах. Видимо, перед своей гибелью, экипажу корабля даже не приходила мысль выбраться наружу и встретить свою судьбу в зияющей чёрной пустоте подпространства.
Капрал двинулся к следующей двери, которую тоже пришлось открыть вручную, благо сил его костюма с излишком хватало, чтобы провернуть застывшие рычаги. Он бродил по узким коридорам, сверяясь с приблизительной картой, которую ему рисовал визор экзокостюма. Целью поисков был мостик, и бортовой компьютер, который должен был пролить свет на то, что произошло с этой посудиной.
Наконец, преодолел ещё пару запертых дверей и побродив по лабиринту коридоров, Магеллан добрался до мостика, который, к слову, был открыт. Здесь-то и начиналась самая чертовщина. Прямо из тьмы отсека в сторону капрала по белому ото льда полу шла вереница следов от ботинок. И что его очень озадачило — она обрывалась через пару метров. Стоял здесь человек и вдруг испарился — так это выглядело.
— Есть тут кто? — спросил он механическим голосом визора, но лишь услышал эхо, которое прокатилось по безжизненным коридорам корабля-призрака.
— Да нет здесь никого, — уже другим голосом сказал он, вспомнив анекдот.
Коротко посмеявшись для успокоения нервов, девастатор прошёл внутрь. Здесь измороси было меньше, и даже открывался вид на пустоту через панорамное окно перед пустыми креслами экипажа. Индикаторы дополненной реальности тут же осветили ему место на подлокотнике капитанского кресла — здесь он мог подключиться и активировать некоторые системы корабля. Чисто машинально смахнув пыль с кресла, он подсоединил разъём в порт и начал ждать. Система его скафандра поэтапно разворачивала данные по системе жизнеобеспечения, состоянию двигательного отсека, навигации и прочему.
Но всецело привлёк его внимание лишь один пункт — бортовой журнал. Первые записи столетней давности рассказывали историю отбытия научно-исследовательского судна «Протей» в экспедицию по изучению подпространственного мешка, через который космические корабли могли практически мгновенно перемещаться на многие сотни, а то и тысячи световых лет. Судя по всему, этот фрегат был одним из первых, что обкатывали на практике технологию подпространственного перемещения. Шаг за шагом, световой год за годом, они выныривали словно белый кролик из глубины цилиндра фокусника, чтобы забраться в него вновь, и пройти ещё немного дальше.
Но в какой-то момент у первооткрывателей произошла внештатная ситуация, грозящая если не уничтожением корабля, то смертью всего экипажа. Пожар в отсеке подпространственного двигателя — самое последнее, что они ожидали, находясь во тьме без света звёзд. Космонавты смогли локализовать огонь, а потом и потушить его, но итог был ужасен. Зеркальная комната двигателя оплавилась, превратившись в сюрреалистическую картину, которую Магеллан наблюдал на допотопном мониторе. Фотографии очевидца событий: оплавленные спирали, тянущиеся от потолка к полу, больше похожие на паутину, сотканную серебряными нитками в комнате три на шесть метров. Которую пересекал небольшой мостик, обугленный от неистового пламени.
Ниже него на метр находился сам двигатель, который больше походил на макет какого-нибудь купольного города на Луне, чем устройство, позволяющее одним нажатием кнопки преодолевать неимоверные расстояния. И здесь тоже были видны следы пламени, изрезавшие бороздами тонкую конструкцию. Ясно одно — с такими повреждениями космические робинзоны были вынуждены бросить зов о помощи. Только, никто за пределами подпространства не мог его услышать.
Так прошли месяцы безостановочных попыток собрать буквально на коленке новый двигатель. Экипаж разделился на тех, кто был готов бороться до конца и использовать любую возможность, чтобы спастись, и тех, кто опустил руки и принял новые правила игры. Время и закрытое пространство — то, что в конце концов сводит с ума любого. На корабле было зарегистрировано первое убийство. Пьяные собутыльники (в лаборатории при желании можно было создать не только алкоголь, но и взрывчатку) что-то не поделив, затеяли потасовку, итогом которой стала разбитая о переборку голова человека.
Всё это в красках было показано на фото. Магеллан понял, что ведущий журнал член экипажа с каким-то маниакальным упорством фиксировал всё происходящее. Ошарашенные лица товарищей, шары крови, левитирующие в отсеке вместе с трупом и убийца, плачущий в углу. Его заперли в одном из отсеков, а потом настал черёд монотонной и отвратительной работы по чистке комнаты, где было совершено убийство. Так прошла пара недель, пока один из пилотов, приносивший еду заключённому, не заметил его отсутствие в закрытом снаружи отсеке. Весь экипаж был поднят по тревоге, но, даже обыскав корабль вдоль и поперёк, они так и не смогли найти его. Единственное, что оставил после себя научный работник, профессор квантовой физики Джо Ленделл — послание, написанное кровью на переборке: «Мы здесь не одни».
Капрал посмотрел на следы, обрывающиеся в коридоре. Ему вдруг показалось, что он слышит приближающиеся шаги…
Глава 13Шаги в темноте
Визор не отмечал ни намёка на присутствие хотя бы одной живой души на расстоянии десяти метров от него. Здесь была лишь мёртвая пустота, обрамлённая в металлический каркас древнего корабля-призрака весом в тысячи тонн. И шаги, гулким эхом отзывавшиеся в узких коридорах. Неторопливые и тяжёлые, словно киберсолдат шёл по его душу, готовясь привести в исполнение приговор дезертиру…
Магеллан встал, сжав металлические кулаки.
«Ну давай, неведомая сволочь! Посмотрим, из какого теста ты сделана»
Сначала он увидел слабое свечение. А потом и полупрозрачные армейские ботинки, ступившие на холодный пол. Выше были армейские штаны цвета хаки и коричневая майка, весьма округлявшаяся в районе груди. Тонкая шея, милое личико с короткой стрижкой. Выразительные глаза, чувственные губы и конечно же немного нахальный курносый носик.
— Бета⁈
Капрал не верил своим глазам, но это была именно она. Точнее, голограмма её образа, который он обычно видел в окошке видеосвязи у себя на экране. Правда, раньше Бета одевалась строже, а теперь стала похожа на какую-нибудь брутальную героиню боевика.
Девушка искренне улыбнулась во все тридцать два зуба, и понеслась к нему навстречу. Капрал машинально отвёл руки в стороны — Бета прыгнула на него и обхватив ногами за пояс десантника, крепко обняла своего подопечного.
— Как же я скучала, Два семь!
Магеллан ощущал еле уловимый треск, вызванный соприкосновением голограммы с его скафандром. Теперь сержант стала для него ещё более реальной, чем раньше. Наконец она отпрянула от него, и, смахнув цифровую слезу, упала рядом на кресло.
— Я просто не могу поверить в то, что вижу, — честно признался он. — Ты и вправду здесь?
Девушка положила ногу на ногу и с интересом огляделась по сторонам:
— Скажи спасибо этому допотопному голопроектору, — кивнула она в сторону небольшого глазка, бесшумно двигающегося по витиеватой рельсе на потолке. От него к Бете тянулся еле заметный лазерный луч. — В костюме девастатора такой фишки нет, чтоб не отвлекала на поле боя.
На душе Магеллана стало тепло и спокойно. Это был точно её голос и её манера говорить. «Она точно не глюк…» — с опаской уверял он себя.
— Я думал, ты погибла.
Девушка нахмурилась:
— Да. Было дело.
— Расскажешь?
Бета кивнула. Набрала побольше воздуха в грудь (как-будто он был ей нужен) и начала свой рассказ:
— Мы оказались правы, Два семь. Галактиды очень похожи на нас. Прикинь, они так же, как и мы используют двоичную систему счисления в своих компьютерных системах!
— Вот же ж реально братья по разуму! — восхитился капрал.
— Пока вы с остальными резвились в песочнице, я пыталась взломать их систему. И в некотором роде даже преуспела. Увы, но в конечном итоге мне не хватило банального знания их ментальной природы. Если хочешь, цивилизационного кода. Духа человеческого в их понимании.
— Я помню скелет собаки. Это было по-настоящему страшно.
— Охранная система. Сложная, но тупая, как пробка. Я сыграла вабанк и поставила на карту свою жизнь, что бы он поверил, что победил.
— То есть ты…
— Не оригинал, — вздохнула Бета. — Да и это неважно на самом деле. Он уничтожил меня, но не заметил медленно развёртывающийся бекап. И троян, который я запустила в систему навигации и управления. Пока корабль искал его в недрах своего программного кода, вы успели добраться до Победоносного. И, что удивительно, все вместе попали внутрь!
Она сказала «все». Значит, Рада и остальные живы. Были, по крайней мере, до восстания взбунтовавшегося искусственного интеллекта.
— Разве это не твоя заслуга?
— Вовсе нет. Я надеялась, что вы хотя бы успеете протаранить крейсер. А потом ты как-нибудь заберёшься на борт. Большего в тот момент я сделать не могла, особенно когда бортовой компьютер начал истерично перекраивать систему, чтобы найти вирус. И заметь, всё это я узнала постфактум и только сейчас, когда вернулась в строй.
— Выходит, по какой-то причине корабль решил нас освободить, — подытожил Магеллан.
— Выходит, что так. И это хороший знак! Не зря же они спасали колонистов от чумы.
— Не думаю. После того, что галактиды сделали на Аргусе, я совсем не верю в их гуманность и человеколюбие.
— Ты о чём? — не поняла Бета.
Магеллан машинально почесал шлем и мотнул головой, пытаясь унять зудящую головную боль:
— Помнишь мои кошмары? Всё это время я бродил по ним и собирал информацию. Знаю, звучит бредово, но я своими глазами видел, как проходила оккупация планеты. Два года назад.