До последней обновы вся игровая карта умещалась в масштаб 100х100 километров и, несмотря на то, что выбраться из этой песочницы было невозможно, в память НПСов было вшито ощущение, что дальше что-то есть, или то, что они там уже были, но сейчас им туда не надо. То же самое и с отыгрышем игроков. НПС, конечно же, не замечает слов игрока не по роли, а игра просто переводит в сознании для НПСа фразу так, чтобы он как-то на неё ответил. Ведь нельзя же бить током тех, кто платит. Зато преступников и кредитных должников за отход от роли наказывают мама не горюй! Для этого и введена программа-надсмотрщик – Мастер игры, а также программа этического контроля – Зу, которая вовсе не Зу, а «Убийца игроков, версия 3». Просто к ней приклеилось ласковое, шутливое наименование, что в ходу у программистов игры – ЗУ.
За поворотом Мстислава ждал старый, иссякший рудник – огромная каменная пещера с уходящими вниз лифтами и рельсами для вагонеток, в центре которой древними гномами была установлена потушенная навсегда печь. Гном остановился, опершись на стену рудника. Тварь ждала его там, в холле – в лучшем месте для засады. Тварь в виде жестокого игрока, которого почему-то не угробил Зу, по сути призванный контролировать таких мудаков, чтобы те не бесчинствовали в сети. Но сейчас Зу не пришёл, и гном просчитывал в своём мозгу «почему?».
Тогда, после гибели в темнице, перезагрузившись в начальной локации, Мстислав бил руками землю, жрал камни с этой земли, не веря в свой респаун и в проклятие судьбы. Нет, ему не было обидно, что его убили. Он кричал от того, что ничтожный некромант Марио остался в живых после убийства его сына и умер не от его руки.
«Да как ты посмел сдохнуть?! Как ты посмел дать спалить себя на своей шутовской свадьбе?!»
И именно тогда к нему из ниоткуда и шагнул Зу.
– Больно, милый гном?
Из-под капюшона не было видно лица, но Мстислав чуял всеми фибрами гномьей души, что перед ним стоит мёртвый. Подняв голову с покрасневшими от разорванных сосудов глазами, берсерк хотел было замахнуться на проклятого мага, но не смог – он был опутан ментальной магией, и ему пришлось разговаривать с врагом.
– Больно, маг, но тебе какое дело до этого?
– Хочу вам помочь.
– Как ты мне поможешь? И в чем?
Мстислав ещё ощутимо помнил, как по команде этого колдуна выпрыгнул с дирижабля под Низенфейсом и разбился насмерть. Это было больно и страшно одновременно, но нервные клетки гнома, изничтоженные капсулой игры, давно уже превратились в пепелище.
– Я дам вам оружие против Марио. И да, он не умер. Но поспешите, Пликс, король светлых эльфов, вручил ему опасный артефакт. Не дайте ему его выпить и убьёте его, несмотря на все его жизни.
– Он выжил? – злоба или надежда звучали металлом в голосе гнома, закатившегося истерическим смехом.
– Выжил и готовится стать грибным богом. На ваших молотах заклятие, оно снимет столько жизней, сколько есть у вас сейчас, а именно двадцать две. Можно убить даже не родившегося бога, не то что зарвавшегося ЗК.
– Где он сейчас!? – прошипел Мстислав.
– Портал приведёт вас прямо к нему. Но помните, убить вы его сможете только молотом и только до того, как он выпьет расщепитель.
Тогда Мстислав был безмерно рад тому, что сам сможет убить Марио, и даже не спросил, зачем Зу ему помогает, зачем он дал эти молоты и открыл портал. Программа игры творила какую-то свою игру, на которую ослеплённому яростью гному было сугубо пофиг, ведь игра позволяла наконец-то свершить давнюю гнетущую месть.
Марио был убит в этот вечер. Мстислав, не поверив сразу, нашёл подтверждение в логах рейд сетки перед тем, как прикончил Пликса – старого наркомана перебравшегося с концами в игру. Благо, у Пликса, как и у любого игрового мудака, была куча врагов. Один из пограничных эльфийских офицеров был настолько амбициозен, что заключил с гномом сделку. Оставалось всего-то бросить один молот в цель сквозь живой забор, сквозь вековой дуб, а вторым прорубить себе дорогу к уже остывающему трупу бессмертного древесного затворника. Пликс погиб быстро – чудесные молоты позволяли настраивать их на полет в цель, требовалось только произнести боевую задачу и бросить примерно в сторону врага, а руническая магия делала остальное.
Эльф-офицер сдержал обещание, оттрубив отбой светлым эльфам, оставляя грибов на растерзание мёртвым и полчищам Мелиссы. И все бы выдалось лучше, чем обычно, если бы тёмные эльфы тоже внезапно не отступили.
Флешбек у стены тоннеля окончился, возвращая Мстислава в сознание, ведь сейчас очередной зарвавшийся игрок требовал смерти. Смерти навсегда.
«Раз Зу не пришёл за Филином сам, а придумал линейку квестов, чтобы убить этого игрока…» – мысли складывались у гнома в манию избранного, как складываются у любого, кто наделён безмерной силой. – «…То, получается, что я – новый хранитель этических функций игры!» – думал гном. – «Я не подведу! Я очищу этот рай от отбросов типа Марио, Пликса и прочих душегубов!»
– Я нарекаю тебя, как и себя «Славься Местью»! А тебя нарекаю «Самой Смертью»! – подняв оба молота перед собой, Мстислав начал говорить со своим оружием.
Он не скрывал своего присутствия. Не потушил он и масленый фонарь. И потому Филин даже без рун-маяков мог видеть, что кто-то стоит за поворотом в тёмном тоннеле.
Глава 18. Коса на камень
Я готовился к засаде. Содрал весь светящийся мох со стен и разрисовал стены рунами. Теперь, после шести часов непрерывной подготовки, я отлично ориентировался в пещере старого рудника почти вслепую. На моем лице была повязка, закрывающая глаза, а уже на повязке я разместил руны-приёмники, ловящие сигнал от рун-сканеров местности.
Моя цель медлила. Я видел его, как будто он был прямо передо мной. Он даже не пытался скрываться.
«Что он делает за этим поворотом? Молится? Накладывает чары?»
Противник переключил своего аватара в стойку «берсерк».
«Ну конечно же! А как ещё воевать с двумя молотами наперевес, когда ты сам армирован по уши, а твои артефактные колотушки снимают даже не хиты, а жизни! Все жизни».
Я не целился. Я просто стоял, прислонившись к обратной стороне плавильной печи так, чтобы печка служила моим щитом от бросков вара. А мой мушкет был направлен из укрытия в сторону входа – в холл пещеры. Оружие выстрелит, как никогда раньше не стреляло, ведь пуля, на которой было вычерчено имя «Мстислав», попадёт точно в цель: в широкую глазницу лица, горло или в подмышечную впадину – главное, что попадёт именно в того, кого зовут Мстислав. А уже руны на стволе оружия дадут разящему куску свинца двойной урон, это минимум двадцать шесть снятых хитов. Заряд из такого мушкета пробьёт гнома насквозь.
«О да! Я – имба и донатер! Но ничего личного, гном, у меня квест на твои железяки. Не томи же, заходи в пещеру».
И он вышел. Кто был бы быстрее: я – стрелок или гном – метатель молотов? Мой мушкет выстрелил, активируя руническую магию, и я выронил его из руки за ненадобностью, уверенный, что цель поражена.
«Рикошет», – высветилась табличка.
Пуля ударила в молот. Сумасшедший гном назвал своё оружие, как себя, и руна на куске металла направила заряд в то, что было ближе на её пути – заговоренный металл.
Мстислав метнул молот в темноту. Я был уверен, что он кидает наугад, будто сама смерть бросает игральные кости. Оружие прилетело аккурат в печь, за которой я стоял, глубоко увязая в конструкции плавильни.
Показалась ещё одна табличка:
«За вами наблюдают 2 394 087 зрителей. Игра желает вам удачи!»
– Зачем ты убил детей? – прорычал гном.
Он снял со своего бедра фонарь и теперь светил направленным лучом в пещеру, держа второе свое оружие перед лицом, словно щит.
«Ага, так я тебе и ответил. Может, ещё и в полный рост встать?» – мелькнуло у меня в голове.
В ответ я как можно тише достал пистоль, ведь любой дополнительный шум сориентирует гнома, и в считанные мгновения он меня настигнет или совершит ещё один такой бросок. От меня до руны-ловушки было десять метров и пятнадцать до гнома.
«Я просто не попаду ему в лицо из пистоля, а убить такого танка можно только прицельным критическим выстрелом. Вторую заговорённую пулю также притянет к молоту, если он будет на линии огня, и я останусь безоружным. Ножик для резки хлеба и черчения рун на коже можно в расчёт не брать», – искал я варианты, чем продолжить бой.
– Ты трус! Как и все, кого я настиг! – продолжал гном, шагая не туда, куда мне было надо, и освещая тусклым светом помещение.
От него до руны «топь» оставалось всего три метра, но гном искал меня не там, где таился коварный знак. Я закрыл глаза под повязкой, просчитывая траекторию полёта ножа. Добавив к расчётам скорость и направление движения гнома, я метнул орудие так, чтобы упрямый, не желающий умирать быстро Мстислав изменил свой курс.
Бросок ножа в стену вызвал у гнома записанное на игровые рефлексы, мгновенное действие – он прыгнул рашем туда, откуда, по его мнению, донёсся звук звякающего о камень металла и увяз в моей руне. Махнув молотом, но не достигнув цели, гном шумно выдохнул пыльный пещерный воздух. Я отчаянно рванул к Мстиславу, понимая, что другого шанса может и не быть. Я видел сквозь руны, как поворачивается его лицо в сторону моего движения. Как с мёртвой точки молот, направляемый кистью натруженной руки, начинает свой полёт в мою сторону. Пистоль выстрелил. Но на этот раз я не мог рисковать и не целился в голову. Пуля должна была ударить в практически незащищённую с тыльной стороны ладонь. Вспышка и извергаемый из дула пистоля дым отправили двадцать три грамма моего послания в Мстислава. Я попал, куда и должен был попасть – в руку. Гном попытался увернуться, за счёт чего траектория полёта бросаемого им оружия изменилась, и молот пронёсся чуть выше истинной его цели.
– Ох-хо-хо! Был бы это молот с именем «Смерть», несдобровать бы Филе! – где-то в реальном мире кричал в м