— А вы-то сами как? — спросил судовладелец. — Вам-то самому помощь не требуется? Что же вы так, с головой в прорубь-то ныряете?
Я мысленно вздохнул. Вопрос, конечно, был, что называется, в точку. Но объяснить Эрту все мои мотивы было и невозможно, и ни к чему.
— Я в порядке. — ответил я, постаравшись, чтобы это прозвучало успокаивающе. — Отправьте кого-нибудь забрать шлюпку с острова, когда мы уйдем.
— Удачи вам там, — проговорил Эрт. — Храните вас там Мученики.
Глава 11
Несколько часов ушло у нас на то, чтобы доставить на «Вестницу» обещанный амулет: черный монолитный камень неправильной формы, похожий на могильную плиту. По дороге мы едва не утопили шлюпку, а матросы смотрели на новую деталь так, словно боялись, что из нее в любой момент может вылезти горгулья, которая начнет пожирать их одного за другим.
Откровенно говоря, мне и самому было не по себе при взгляде на эту штуку. Было она какой-то неестественно черной, словно сгусток самой первородной тьмы. Казалось, за холодной неровной поверхностью скрывалась та самая бездна, в которую лучше не вглядываться, чтобы она не начала вглядываться в тебя.
Но, наконец, с приготовлениями было покончено, и капитан, коротко попрощавшись, ушел изучать полученную от Ника лоцию, а мы, в свою очередь, сказали прощальные слова экипажу.
На удивление, теплее всего попрощался с нами Морионе, который ранее до разговоров со мной почти не снисходил. Отчаянно сражаясь с оборотами чужого языка, лейтенант сказал, что был очень благодарен мне за то, как я вытащил из лап мелких тварей его человека — по его мнению, не всякий решился бы выскочить из-под щита.
Я невольно вспомнил тот момент и испытал какое-то противоречивое чувство. Если Ник прав, и все это только иллюзия, а жители этого мира — просто NPC, имитирующие реальных людей, то было очень глупо рисковать жизнью ради одного из них, верно? Впрочем, Морионе я ничего о своих чувствах говорить не стал, а просто пожал на прощание его крепкую смуглую руку.
Солнце уже клонилось к закату, когда лодка, на веслах которой сидели мы с Ником, подвалила к борту судна с черными парусами, и мы взобрались на палубу по мокрому скользкому трапу.
Ник остановился у борта и довольно потянулся, расправляя натруженные плечи, а я как раз хотел спросить, где команда, но так и застыл с открытым ртом. получив на свой вопрос неожиданный ответ. По вантам с быстро и грациозно ползло существо, при виде которого моя рука непроизвольно дернулась к крикету. Больше всего оно было похоже на черно-серого осьминога, вот только щупалец — каждое длиной метра в полтора — у него было десять, а головы не было вовсе, только небольшое утолщение в центре.
— Что это? — спросил я Ника. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что таких тварей на корабле, пожалуй, не меньше десятка. И все были заняты делом: резво сновали по палубе, перебирая такелаж и перетаскивая с места на место предметы. Одно из них невозмутимо проползло мимо нас с зажатым в щупальце концом каната, а затем стало карабкаться на мачту. От него исходил несильный, но неприятный запах жженой резины и гнилых овощей.
— А, это моя команда, — с видимой гордостью пояснил Ник. — Разработка Ильи — я тебя с ним познакомлю. Мы сначала хотели зомби приспособить — прямо был бы корабль-призрак, хоть в кино снимай. Но оказалось, что их почти невозможно заставить вверх залезть, мышцы не срабатывают. Вот он такую штуку и придумал.
— Отвратительно, — прокомментировал я.
— Брось, это ничем не хуже робота, — ответила, взобравшаяся вслед за нами Лана, отряхивая брюки. Она старалась вести себя непринужденно, но было заметно, что и ей не по себе среди этой ползающей мерзости.
— Проходите, располагайтесь, — Ник широким жестом обвел вокруг. — Внизу несколько полноценных кают, не то, что в вашем плавучем гробу.
В самом деле, отчего бы и не быть тут каютам? Припасов одному Нику много не нужно, а его «команде» — и подавно.
— Слушай, а откуда у тебя такая одежда? — спросил я, взяв Ника за рукав куртки.
— Синтезировали в городе, — ответил он. — Тоже долго морочились, чтобы получилась как настоящая. А уж сколько с джинсами проблем было: все время либо швы разъезжаются, либо краска сходит моментально.
— А зачем? — спросил я. Рядом с ним мы с Ланой выглядели удивительно чужеродно — словно косплееры или аниматоры в туристическом городе. Я невольно даже стал стесняться своего костюма, хотя давно уже свыкся с местной одеждой.
— Чтобы не забывать, кто мы и откуда, — произнес Ник сквозь зубы. — Это слишком легко забыть здесь. А забыв, ты быстро превратишься в болванку. Не удивлюсь, если некоторые персонажи здесь когда-то были людьми, но забыли об этом.
Я поежился, представив себя, забывшего окончательно про родной мир, родителей, друзей, универ. А ведь я уже начал — еще тогда, в первую зиму в Кернадале.
Вздрогнув, я яростно замотал головой, поморщившись, словно от зубной боли. Нет, не хочу! Я хочу остаться тем, кто я есть! Какое они имеют право превращать меня в персонажа для своей игры? Я человек, я живой, у меня есть права, в конце концов!
— Он заплатит, — твердо сказал Ник, поняв меня без слов. — Грановский за все нам заплатит. Теперь уже совсем скоро.
— Что именно нужно будет для этого сделать? — спросил я.
— Разрушить это все, — ответил он, неопределенно указав рукой куда-то в сторону темной щетки леса, подернутой туманом. — Эта иллюзия только окажется такой прочной.
— Ты имеешь в виду, разрушить мир целиком? — уточнил я. От этой мысли нехороший липкий холодок пробежал у меня по спине. Возможность выбраться отсюда я всегда понимал так, что я вернусь домой, а Монланд продолжить жить своей жизнью.
— А по-другому никак, — кивнул Ник. — Я очень долго копался в интерфейсе нашей менюшки. Совершенно точно, что никакой кнопки «Выход» в нем не предусмотрено. Никто не хочет, чтобы мы вернулись назад. Но если произойдет критическая ошибка, вся симуляция свернется. Тогда есть шанс, что мы выберемся.
— Шанс? — переспросил я. — То есть, может выйти так, что мир свернется в трубочку, и мы вместе с ним?
— Гарантии дает только страховой полис, — ответил он. — В любом случае вопрос стоит так: либо мы торчим здесь вечно, выполняя роль марионеток в сраном балагане этого кудрявого Карабаса, либо попытаемся сжечь этот кукольный театр дотла. Я выбираю второй вариант, и готов за него заплатить жизнью.
Мне стало не по себе от того выбора, который он мне предложил. Пару секунд я рассматривал эту мысль в своей голове с разных сторон, но быстро понял, что возразить мне нечего. Дело и в самом деле обстояло именно так. Осознав это, я почувствовал, словно погружаюсь в какую-то холодную, липкую трясину, из которой некому меня вытащить. Любое движение только утягивает тебя еще глубже.
— И каков план? — спросил я. — Вы нашли что-то в пирамиде?
Ник кивнул.
— Видишь ли, — начал он, — создать такой огромный и сложный мир самому, рисуя каждый камушек, конечно, невозможно. Грановский каким-то образом сделал так, чтобы мир генерился автоматически нейросетями. А это значит, что, хотя он здесь царь и бог, но он, все-таки, не знает этот мир целиком. В нем есть вещи, которых он сам не понимает, и которые он предпочел бы в этом мире не видеть. Пирамида — одна из таких вещей. Это бомба, заложенная под мир.
— Там… кто-то есть, да? — спросил я, и сам невольно вздрогнул. Я задал этот вопрос так, словно спрашивал старшего брата, есть ли кто-то под кроватью.
— Есть, — ответил Ник. — Не уверен слово «кто-то» применимо к порождению бездушной программы, но да, там есть некая сущность, явно не задуманная изначально. Настолько сильная и разрушительная, что если выпустить ее в мир — он в текущем виде перестанет существовать.
— Что же ты ее до сих пор не выпустил? — спросил я.
— Если бы это было так просто, ее бы выпустили до меня, — ответил Ник, вздохнув. — А вернее, она бы вылезла сама, уничтожив этот мир еще до нас. Но она запечатана там крепко, и, честно говоря, я только подобрался к ответу на вопрос, как ее открыть.
— И как же? — проговорил я тихо, словно кто-то мог нас здесь услышать.
— Это в двух словах не объяснишь, — Ник почесал не слишком чистыми ногтями заросшую пшеничной бородой щеку. — Там внутри что-то вроде дверей, но двери эти какие-то мудреные. Я бы сказал, что они разумные, или, по крайней мере, обладают зачатками разума. Ксай пыталась что-то с ними сделать, одну из них даже вскрыла, но дальше дело не пошло. Говорит, нужен еще один человек.
— Внутри? Ты имеешь в виду, пирамида полая?
— Не все так просто, — Ник покачал головой. — Скорее я бы сказал, что там какое-то свое пространство внутри. Я этого сам до конца не понимаю — тебе бы лучше с Ксай поговорить, она там была. Думаю, это просто какой-то вложенный уровень игры.
— И там опасно? — спросил я.
— А где в Чернолесье безопасно? — он усмехнулся и развел руками. — Собственно, это одна из причин, по которой ты понадобился. Кто-то один должен там страховать другого,
— А ты, к примеру, не можешь? — у меня сложилось впечатление, что Ник может все.
— Нет, — ответил он. — Меня эта штука внутрь не пускает. Только игроков с синим камнем, и до сего дня я не видел ни одного из них, кроме Ксай. Был еще один парень, я пытался привлечь его на нашу сторону, но не успел: он погиб.
— Слушай, может быть, хоть ты знаешь, что такое этот синий камень? — спросил я. — Чем он отличается от всех остальных? Чем я такой особенный?
Ник снова развел руками.
— Спроси чего полегче, — его лицо на секунду дрогнуло, и мне подумалось: он бы очень хотел это знать, а еще больше хотел бы сам носить такой камень на запястье. — Зачем-то Грановский отметил тебя. Наверное, оказал особое доверие по каким-то причинам. Так или иначе, тебе открыты двери, которые закрыты для меня и для других. И это наш шанс.
Я повернулся к борту, глядя на крохотный остров, за которым темнел силуэт каравеллы. Что ж, кое-что в моей трехлетней одиссее начало проясняться. Значит, доверие он мне оказал. Выдал золотой ключик от двери за нарисованным очагом. Раз так, ты ошибся, Карабас. Ты даже не представляешь, куда я тебе этот ключик засуну и сколько раз там проверну. Только дай мне еще раз увидеть твою самовлюбленную рожу — никакого лезвия и никакого крикета мне не понадобится, чтобы порвать тебя на куски.