— Так разуйте глаза! — рявкнул герцог. — Четвертый по величине город королевства осажден толпой мертвецов. — Три других уже пали, целая марка опустошена. Не сегодня — завтра орда двинется на юг, сметая все на своем пути. А вы тут мнете сиськи и толкуете про какого-то короля! Вы хотите подохнуть вместе с королем или победить без него?
— При всем уважении, ваша светлость, то, что вы мне предлагаете — это, мать ее, государственная измена, и мне не пристало даже обсуждать подобное, –произнес командор.
— Но вы же, все-таки, обсуждаете, — герцог развел руками. — Значит, давайте говорить конструктивно. Нежить можно победить только сообща. Только союз всех живых способен на это.
— Вы это его величеству скажите, — мрачно процедил Хорн. — И его светлости регенту. А я заключать никакие союзы не уполномочен.
— Но ведь здесь нет короля! — герцог развел руками. — А вы есть. И вы отлично видите, что творится вокруг. Неужели вам не хочется все это остановить?
— У меня есть четкий приказ, — отчеканил командор. — Ни один подданный Тарсина дальше этого перекрестка не пойдет. Ну, или пойдет, перешагнув мой труп. Это последнее слово. Никаких переговоров по этому вопросу быть не может.
— Подданный Тарсина, вы говорите? — уточнил герцог. — А подданный Ордена может?
— Разумеется, подданный Ордена имеет право перемещаться по орденским землям, — произнес командор слегка растерянно. Он не понимал, куда его светлость клонит. А вот я уже понял.
— Здесь со мной его высокоинородие, Руман из Брукмера, — сказал герцог, кивнув в мою сторону. — Ему я доверяю, но и Орден не имеет оснований не верить своему вассалу. Если вы позволите, он отправится со своими людьми дальше по дороге и вернется со сведениями о том, что там происходит. Мы с вами подождем его здесь, а затем будем принимать решения.
— Ну, здорово, Руман из Брукмера, — с мрачной усмешкой произнес Хорн, когда я вышел чуть вперед, встав по левую руку от герцога. — Давненько не видались. Ты, значит, теперь, вот на чьей стороне?
— Вы знакомы? — удивленно переспросил герцог.
— Да уж, имели честь, — произнес Хорн.
— Чернолесские егеря всегда были на своей стороне, — ответил я. — Своей присяги я не нарушал, оружия против королевских подданных не обращал.
Я сделал над собой усилие, чтобы проглотить слово «пока».
Командор в ответ коротко кивнул. По его лицу трудно было понять, насколько устроил его мой ответ. Несколько секунд он беззвучно шевелил спрятанными в густой бороде губами, взвешивая аргументы в голове.
— Ладно, — произнес он. — Его высокоинородие может следовать дальше. Но только с ним должно быть не более двадцати человек, исключительно подданных Ордена.
— И вы согласитесь с теми выводами, которые он сделает по итогам своей разведки? — уточнил его светлость.
— Я его выслушаю, — коротко ответил командор. — А выводы… это уж вы мне позвольте самостоятельно — выводы делать.
Герцог удовлетворенно кивнул.
— Руман, — произнес он, повернувшись ко мне. — Выступайте сегодня же. Я очень на вас рассчитываю. От вашей миссии сейчас зависит… все.
У меня сжались кулаки от его тона. Мне ужасно захотелось осадить герцога, ответив, что я, вообще-то, не его подчиненный. И вот так вот походя отдавать приказы он может своим воеводам, но не мне.
Однако я проглотил свою реплику, осознав, что сейчас не время и не место для выяснения отношений. Тем более, что он прав — ехать в самом деле нужно, и кому же еще, как не мне? В итоге я лишь коротко кивнул.
— Только я б на вашем месте, ваша светлость, — произнес Хорн, — на этого молодца не слишком бы рассчитывал. Где он появляется, там всегда какая-то срань, я извиняюсь, творится.
— То же самое многие говорят обо мне, — ответил герцог с улыбкой. — Кого вы возьмете с собой, Руман?
— Максима и Ксай — как егеря, они подданные Ордена. А кроме того — людей из отряда Черных драгун. Все они, будучи жителями Кирхаймского маркграфства, тоже имеют право перемещаться по его землям.
— А еще — меня, — сказала вдруг молчавшая доселе Кира.
Я вздрогнул, услышав ее голос. Герцог, кажется, тоже.
— Ты… вы уверены? — спросил он, обратившись к ней.
— Вполне, — ответила Кира. — Я могу предсказать появление нежити, если повезет. И боюсь, что без этого судьба разведчиков в окрестностях Кирхайма будет печальна.
— Боюсь, ваша спутница поехать не может, — твердо сказал Хорн. — Она ведь ваша подданная, так?
— Она — чернолесский егерь, — ответил я. — По королевскому эдикту, всякий, кто может продемонстрировать огненное лезвие, является подданным егермейстера, а значит — и орденским.
Кира кивнула и отвела в сторону рукав платья, после чего из ее запястья вырвалось призрачное лезвие — золотисто-желтое.
Хорн пожал плечами.
— Что ж, тогда вы тоже можете проезжать, — равнодушно произнес он.
По лицу герцога пробежала какая-то тень. Я почувствовал, что ему очень не хочется отпускать Киру, и, возможно, не только из страха за ее безопасность. Но возражать он не стал — должно быть, не хотел показывать окружающим, что что-то идет не по его плану.
А еще я почувствовал, что мне очень приятно то, что все идет не по его плану. Но, конечно, не стал этого демонстрировать.
Глава 8
Оказавшись в землях Кирхаймской марки, мы съехали с тракта и направились левее, к берегам озера Кир. Местность эту я знал превосходно, так как прожил здесь два года. Но сейчас здешние места, и без того не самые уютные, производили совсем мрачное впечатление.
Половина деревень была оставлена жителями. В других теплилась жизнь, но какая-то мышиная: осторожная и затаившаяся. Жители опасливо выглядывали из окон, на улицу выходили, в основном, мужчины, да и те старались не выпускать из рук вилы и топоры.
Наш вооруженный отряд, впрочем, вызывал у крестьян воодушевление. Стараясь не высовываться из окон, они начинали взволнованно расспрашивать, кто мы такие, куда едем и скоро ли сюда прибудет армия. Хоть какая-нибудь.
Отвечать приходилось уклончиво. Разблаговестить всей округе о нашей разведывательной миссии было бы неосмотрительно.
Кира почти все время ехала впереди, сохраняя выражение лица сомнамбулы. То и дело она воздевала руку перед собой, словно ощупывая путь. От ее вида всем было слегка не по себе, и мы невольно понижали голос в ее присутствии, хотя было непонятно, насколько она может нас слышать. Сама она нам не говорила почти ничего — только если нужно было куда-то свернуть.
— Ты от самого Крюстера все молчишь, — сказала Ксай, когда мы с ней чуть поотстали от Киры и ехавших рядом с ней на всякий случай двоих драгунов. — Поначалу я не лезла — у тебя было много забот с отрядом. Но теперь…
Я взглянул на нее смущенно. Мне не очень-то хотелось обсуждать то, что происходит, ведь я и сам еще не решил, как к этому относиться.
— Как ты думаешь, он и в самом деле спасет всех? — спросил я.
— Герцог-то? — Ксай усмехнулась. — По-моему, он самовлюбленный мудак. У меня… есть некоторый опыт.
— Ты серьезно? — я уставился на нее с некоторым удивлением. — Я смотрю, все люди им очарованы.
— Ну, это-то неудивительно, — сказала Ксай и вздохнула. — Так оно обычно и бывает.
— По-моему, ты это зря, — вмешался в разговор Макс. — Может быть, он и слегка того… любит покрасоваться… но он настоящий лидер, такой, какой нужен сейчас, когда кругом разброд. Что бы мы все делали, если б он сюда не явился?
Ксай взглянула на Макса, раздраженно приподняв бровь.
— Как-то жили бы, — сказала она, пожав плечами. — Лично мне для этого не нужен настоящий лидер.
— А людям нужен! — настаивал Макс. — Я это понял, когда нас там, на севере, мертвецы в деревне осадили. Люди, здоровенные мужики, знаешь какими сделались? Как щенята, которые к ногам жмутся. Они любого, кто даст им надежду, готовы были на руках носить. Больно смотреть было.
— А ты, конечно, и рад был вылезти на сцену и начать им надежду внушать, — язвительно ответила Ксай. — Приятно же, когда у тебя есть щенята.
— Нихрена не приятно! — огрызнулся Макс. — Мне в хрен не уперлось во все это лезть! Я бы с удовольствием дальше по деревням ходил и на грамме играл. Но они ж все знали, что я егерь. Все на меня так смотрели… Поневоле пришлось что-то решать. А когда уже влезешь в это, то потом чем дальше в лес, тем злее дятлы.
— Вот в этом и разница, — наставительно произнесла Ксай. — Что тебе неприятно крутить людьми, а ему — приятно.
Макс пожал плечами.
— Мне все равно, приятно ему или нет, — ответил он, явно не убежденный доводами Ксай. — Лишь бы он вытащил страну из этой жопы. А потом пусть хоть королем становится, хоть кем. Даже если король из него будет плохой, то нынешний мальчишка уж точно не лучше.
— В общем, я не об этом хотела спросить-то, — произнесла Ксай тише, когда Макса отвлек разговором один из его людей. — Ты как вообще перенес… все это?
— Да я… нормально, — ответил я. — Я, в общем, не то чтоб на что-то рассчитывал, просто неожиданно это как-то вышло. В любом случае, неважно, что я там чувствую. У нас тут война.
— А по-моему, только это и важно, — сказала она, взглянув на меня. — И исход войны зависит от этого тоже. От того, что мы все чувствуем друг к другу. На раздоре между нами легко сыграет… сам понимаешь, кто.
— Воландеморт? — переспросил я с усмешкой.
Она тоже улыбнулась, но невесело.
— Вот поэтому и неважно, что я там чувствую, — сказал я. — Не время устраивать брачные поединки лосей. Всякий, кто против Ника, наш друг. А с… остальным разберемся когда-нибудь потом. Да и нечего тут разбираться: Кира свой выбор сделала, и я, в общем, понимаю, почему он именно такой.
— А я не понимаю, — Ксай пожала плечами. — По-моему, ты лучше.
Я только смущенно улыбнулся в ответ.
В одной из деревень нам навстречу вышел староста — рослый мужик, который когда-то, должно быть, был первым силачом в окрестностях, а сейчас немного обрюзг и поседел, но, наверняка, все еще мог согнуть в руке подкову. Узнав, что мы направляемся в сторону Кирхайма, он только покачал головой.