иных скелетов. Приятного мало, но жизни они не угрожают. — Владимир улыбнулся и увидев, что в салон вошёл старший офицер, встал, и вытянулся по стойке смирно.
— Докладывайте, есаул. — Коротко бросил вице-адмирал, пройдясь одобрительным взглядам по регалиям молодого офицера.
— Слушаюсь товарищ вице-адмирал. Пришёл поужинать в девятнадцать двадцать. В девятнадцать сорок, за стол подсели ранее незнакомые дамы. В двадцать пятнадцать, подошёл капитан, и подойдя к столику, произнёс фразу «пшёл щенок». На что я продекламировал стишок.
— Какой? — Уточнил адмирал.
— И на груди его могучей, сверкая стройностью рядов, одна медаль висела кучей, и та за выслугу годов.
Моряк бросил короткий взгляд на китель капитана.
— Справедливо… и, остроумно. Что после?
— А после, капитан потянул из кобуры оружие, и я счёл возможным, остановить его.
— И это разумно. — Адмирал окинул взглядом зал полный ужинающими пассажирами. — И какого возмещения вы будете добиваться?
— По этому вопросу, я хотел бы посоветоваться со своим новым начальником, командиром войсковой части двадцать восемь тридцать один.
— А, объект «Дюна». — Моряк кивнул. Что-ж и это законно. С одной стороны, он оскорбил не только вас, но и егерей, так что вопрос этот должен обсуждаться не вами, или точнее не только вами.
Капитана унесли проводники, а его оружие забрал адмирал от греха. Владимир уже хотел рассчитаться и идти спать, как откуда-то донеслись мягкие звуки пианино, и девушки практически под руки потащили его в музыкальный салон, где один из пассажиров, вполне профессионально наигрывал что-то джазовое, на богатом инструменте из палисандрового дерева.
В этом мире, джаз точно так же слился из церковных песнопений, ирландской и африканской музыки, вполне процветая, по всему миру. Вся эстрада была так или иначе заражена джазом включая даже традиционный русский романс. Но Владимира это никак не утомляло, и даже наоборот, негромкая музыка, помогла прийти в необходимое для отдыха состояние, успокоив чуть взвинченные нервы. Музыкант играл что-то щемяще-нежное, и чрезвычайно печальное, так что мысли уносило далеко.
К моменту окончания импровизированного концерта, в зал набилось человек пятьдесят, так что люди стояли даже в проходах.
— Ну, а вы, Владимир, чем нас удивите? — Рыжая вопросительно посмотрела на Владимира, который с некоторым трудом вернулся не грешную землю.
— Елена Константиновна, мне кажется или вы злоупотребляете моим хорошим к вам отношением?
— А оно хорошее? — Уточнила неугомонная девица, ничуть не смутившись.
— До сего времени было таким. — Владимир кивнул.
— Ну, же. — Товарищ есаул. — Подбодрил, сидевший где-то сзади, адмирал. — Если что-то можете, то давайте, поддержите честь егерей.
— Ладно. — Владимир сел за инструмент, и обернулся к залу.
— Остался дом за дымкою степною,
не скоро я к нему вернусь обратно.
Ты только будь, пожалуйста, со мною.
товарищ Правда,
товарищ Правда![19]…
Допев, Владимир встал, и был оглушён волной аплодисментов.
— Всё товарищи, хотелось бы всё-таки поспать. Завтра плотный день.
— Ты боевой егерь или кто? — Возмутился незнакомый генерал-майор в егерском мундире, стоявший в проходе. — Мне завтра бригаду принимать, а тебе-то всего дел, представиться да на довольствие встать. Давай, ещё пару-тройку песен, и отбой. Чтобы сны правильные снились.
— Слушаюсь. — чуткие пальцы пробежались по клавишам.
— Сердце, молчи
В снежной ночи
В поиск опасный
Уходит разведка
С песней в пути
Легче идти
Только разведка
В пути не поёт
Ты уж прости.[20]
Он спел ещё несколько песен, и в самом конце, чуть подмигнув Катерине и Елене, негромко начал последнюю песню.
— На ковре, из крепдешина в платьице простом…[21]
Несмотря ни на что, отпустили его с трудом, уже действительно уставший Владимир вошёл к себе в купе и перевёл дух. Вечер получился достаточно насыщенным. — Он аккуратно снял китель, брюки, и почти голым прошлёпал в душ. Когда вышел, глянул на часы. Двадцать один тридцать пять, что вполне нормально если учесть, что поезд прибывает в четыре утра.
Только закрыл глаза, как в дверь тихо поскреблись.
— Да, твою жешь мать, с присвистом, дизелем и турбиной! — Накинув халат, взял в руку пистолет, взвёл затвор, и приоткрыл дверь.
— Это мы! — Сообщили две улыбающихся мордашки, и одна вырвала из руки ствол, содрала с плеч Владимира халат впившись в губы жадным поцелуем, а вторая юркнула в душ.
Утро Владимир встречал в прекрасном настроении. Несмотря на то, что ночью по нему пробежались две оголодавших кошки, молодой организм не подвёл, отработав на все двести процентов. Поэтому к прибытию поезда он сидел вполне умиротворённый, попивая горячий сладкий кофе, и наблюдая как поезд вползает под навес дебаркадера.
Сдав чемодан носильщику, Владимир похрустывая только что выпавшим снегом, дошёл до такси с саквояжем, и поскольку любые телодвижения следовало начинать не ранее девяти утра, поехал в гостиницу, которую ему рекомендовали ещё в Москве. Отель «Чайка» находился на первой линии и из номеров открывался замечательный вид на море.
Пока он завтракал, служащие отеля привели в порядок парадную форму, и он поехал к начальству представляться.
Военный городок учебного центра вплотную примыкал к военно-морской базе и можно сказать был с ней одним целым. Только между ними находился КПП, через которое мог пройти не всякий. Старших офицеров и адмиралов флота, на территорию центра пускали свободно, также как офицеров — егерей на базу а всех остальных гоняли от души.
Чтобы никого не возбуждать, он подъехал к КПП центра, предъявив офицерскую книжку, прошёл на территорию, и отловив пробегавшего мимо сержанта выяснил где здание штаба.
Командир учебного центра генерал-лейтенант Гурьев, принял его сразу, даже не договорив по телефону. Бросив в трубку: «Пока», внимательным взглядом прошёлся по вытянувшемуся в строевой стойке есаулу.
— Хорош. А мне тут из Москвы шепчут, мол барчук на передержку приезжает. Да ты мол его в вату заверни, и пыль сдувай… А ты, вон, герой. — Генерал уважительно кивнул. — Честь и храбрость, с со стальными мечами, да золотыми дубовыми листьями, это реально топ[22]. Да и Золотая Звезда с кровавым венцом, тоже вот совсем-совсем не киль. Ну и кинжал, это по нашим меркам, вообще из разряда легенд. Ни у кого в Центре такой награды нет. Да и остальных с таким набором тоже нет. Так что к тебе сразу будут повышенные требования. Проверять будут жёстко. Готов?
— Лишь бы не хамили товарищ генерал — лейтенант. Владимир усмехнулся. — А то я этого не люблю.
— Проверки, у нас общее правило. Кроме того, все егеря при переводе сдают боевые нормативы. Это чтобы нам знать куда тебя определить.
— Я готов. — Владимир кивнул.
— Остановился где?
— В Чайке, товарищ генерал.
— А что так? Недешёвое место.
— Наградных богато получил, так что можно лет триста не экономить.
— Ну раз так. А то, смотри, у нас в центре вполне приличные квартирки.
В целом поговорили очень хорошо, и выдав Владимиру вестового, отправили в экскурсию по территории городка, а начальник центра занялся текущими вопросами. Недолго, так как раздался резкий зуммер телфона.
— Двадцать восемь. — Бросил в трубку генерал, прямого городского аппарата, и услышав знакомый голос улыбнулся. А, Витя, приехал-таки. Ну ждём тебя сегодня вечером у нас. Люба уже три раза спрашивала, когда, когда. Да выросла, уже не узнаешь. Настоящая невеста… Да прибыл. Хороший парень, судя по всему. Хочу его Любке показать. А вдруг у них что и сойдётся. Что? Кому? Как фамилия капитана? Мурканов, говоришь… Известный гражданин. Известный. Только знаешь, не советую я ему нарываться на дуэль. У мальчишки-то ордена не за погулять, случились. Такие как у него, просто так не вручают. И Золотая Звезда в кровавом венке. Это значит лично завалил. Своими руками. Как егерей учат, ты знаешь. А, судя по всему, пацан откуда-то из подвалов внешней разведки. У нас не бывает так, чтобы человек ниоткуда взялся. Обязательно дядьки, мамки, и прочее прилагается. А тут — вот как с неба. Подготовку конечно завтра проверим. Но мне почему-то кажется, что там всё будет в порядке. Так вот, есть у меня мысль одна, что парень вылез из подвалов политической разведки. А у внешников всё куда круче. И если парня они вот так отдали, значит за ним что-то такое… ну ты понял. Кстати, по этому вопросу ко мне ещё вчера наша контрразведка приходила, и плакалась что ей мол вновь навалили… ну утешил голубушку, выписал премию… Но всё в строку, понимаешь? И из столицы звонили. Намекали так ласково, ну ты сам знаешь. Вечером буду Василию звонить, может что и просветлит в теме. А то со служебного все тихарятся… Ага. Всё. Жду вечером.
Генерал положил трубку, и перелистнул план боевой подготовки, когда аппарат позвонил вновь. Но на этот раз не прямой городской, а ВЧ с командующим базой.
— Генерал-лейтенант Гурьев у аппарата.
— Это хорошо, что ты у аппарата. — Раздался в трубке голос заместителя командира базы вице-адмирала Субботина. — Я чего звоню-то. Там к тебе парня одного прислали. Есаул такой, молодой на лицо. Так ты смотри, парень настоящий самородок. Такие песни пел… я вот ни одной не слышал, а послушать их, я бы очень даже не против.
— Ну так чего проще. — Генерал хмыкнул. — Витя Суворов приехал принимать Двадцать восьмую отдельную. Он сегодня у меня в гостях, там девки мои уже, наверное, дым коромыслом затеяли. Так и ты подходи, и Петровича прихватывай. Разве мы гостям не рады? Ну и парня этого пригласим. Споёт уж. Уважит такую компанию, как думаешь?