Финансисты сходу заказали сто тысяч штук, даже не спросив цену, и Владимир лишь порадовался тому, что основной завод по производству электроники наконец-то достроили, и заканчивают монтаж оборудования. Но помня о том, что всё может пойти не так, договор подписал в виде опциона, позволяющего Минфину покупать калькуляторы вне очереди, по рыночной цене, без всяких штрафных обязательств.
Производством у него занимался Георгий Кузьмич Шорин — высокий, широкоплечий мужчина, с громовым голосом, и мёртвой, крокодильей хваткой в делах, всегда ходивший в светло-сером костюме, с галстуком яркого, «вырвиглазного» цвета. Только летом это были жёлто-красные тона, а зимой и осенью — сине-голубые. Георгий Кузьмич что-то не поделил с прежним руководителем — гендиректором концерна Промавтоматика, и когда положил заявление на стол, кадровики и руководство не стали его уговаривать, отпустив ценнейшего специалиста, полагая что тот не найдёт работы. Они распространили соответствующее обращение внутри крупных предпринимателей и заводчиков, но Владимир получив писульку, сделал нечто противоположное.
А именно, узнав, что такой инженер оказался свободен, сразу приехал к нему домой, и предложил условия, намного лучше тех, что давали в Промавтоматике, авансом оплатив всей семье отдых в лучшем санатории страны. И когда прежние работодатели пришли к нему, надеясь, что Георгий Кузьмич одумался, тот рассмеялся, им в лицо, поскольку при втрое меньших проблемах, он теперь получал вдвое больше, ездил на машине с охраной в виде пары злющих егерей, а его дети будут учиться в самой лучшей школе Москвы.
Благодаря вовремя нанятому специалисту, первую серийную партию калькуляторов доставили в Минфин в июне, а в июле, развернули поток в двести изделий в сутки, что позволило часть счётных машин отправить финансистам армии и флота, так как за ними специально приехал сам начальник финансового управления Армии, генерал-полковник Нурисламов. Не уважить такого человека было просто нельзя, и Соколов отдал ему весь свой накопленный жирок — полторы тысячи штук.
Пока первая линия пахала в три смены, рядом, днём и ночью шла наладка второй линии, и строительство ещё одного цеха.
Кроме того, новый главный инженер производственного кластера сильно улучшил производство в цехе приборов ночного видения, и завода микроэлементов увеличив производство в полтора раза, от чего армия довольно рыкнула, продолжая скупать всё производимое.
Посмотрев на темпы освоения земель, Владимир поручил финансистам компании скупить вокруг всё что можно, выделив два участка для строительства посёлков для рабочих и служащих вместе с соответствующей инфраструктурой, парковых территорий, и мест для отдыха.
Кое-то удалось забрать совсем дёшево, кое-то торговалось за вполне рыночные деньги, а часть земель пришлось взять в аренду на сто лет, что Владимира вполне устроило. Под это дело приняли ещё полторы сотни отставных егерей и флотских головорезов, приобретя им в качестве транспорта несколько лёгких вертолётов. Теперь служба охраны Гипербореи насчитывала двести человек, плюс двадцать специалистов по внутренней безопасности, плюс десяток, отвечавших за охрану Соколова, хотя он считал, что ему никакой дополнительной защиты не нужно. Коты, отъевшиеся до размеров крупной рыси[46], едва не доходя головой до пояса Владимира, всё также легко проходили сквозь стены, но при необходимости могли запросто пробить в бетоне метровую дыру, и разорвать в клочья двигатель крупной машины. Именно так случилось с залётным фотографом, подобравшимся к дому через участок соседа. Владимир заметил блеск оптики, и почти машинально скомандовал котам «взять», лишь успев бросить вдогонку «живым».
Поняв, что обнаружен, фотограф дал по газам, но коты почти мгновенно разобрали машину до кабины, начав с того, что ободрали колёса до железок, а затем оторвав двигатель, и снеся двери.
К моменту, когда охрана подоспела на дикие крики репортёра, он уже был готов даже отсидеть в тюрьме, но не погибнуть в зубах страшных животных.
Насчёт тюрьмы, судья согласился с доводами руководителя юридической службы Гипербореи, и проникновение на чужую территорию, с целью сбора разведывательной информации, о действующем офицере егерского корпуса потянуло всего на пару лет принудительных работ, в которых не будет места фотографическим забавам, а будет лишь монотонный и тяжелый труд на химическом заводе. А дыру в безопасности закрыли, купив соседний дом у владельца, и расширив участок почти вдвое.
История разошлась по Москве, но газетчика скорее осуждали и смеялись над ним, так как Владимир от журналистов не бегал, и спокойно отвечал на все вопросы, правда, экономя время, собирал их по пять-десять человек за один заход. Права на разговор один на один добились лишь главред «Красной звезды» — газеты коммунистических рабочих дружин, «На страже Родины» — органа печати Военного Министерства, и «Московской сплетницы» — вопреки названию вполне респектабельной газеты, приславшей такую хорошенькую барышню, что у Владимира не хватило сил отказать.
Всех остальных собирали в группы по пять-десять человек, и задав строгий временной лимит, обычно полчаса, давали задать свои вопросы. Мера тем более необходимая, потому что если тратить на разговор с представителем какой-нибудь уездной «Красноярской нивы» или «Уральского общинника» хотя бы по полчаса, то ни на что другое времени не останется.
Но кроме неприятного и отнимающего время, нашлись занятия куда более полезные, и правильные. Например, очистка Московской области и прилегающих к Москве регионов от аномальной активности. Подчас такие места не проявляли себя годами, и народ расслаблялся, но внезапно, что-то ломалось и оттуда высыпали толпы разных неприятных зверюшек. И хорошо если людям удавалось закрыться в убежищах, а приехавшие солдаты зачищали местность. Но бывали и жертвы, причём временами массовые.
Владимиру выделили вертолёт из резерва начальника генерального штаба, и он, в огромной двенадцатиместной машине, за две недели облетел всё Подмосковье, давя аномалии, и с некоторой оторопью наблюдая как быстро растут его фамильяры, превращаясь в настоящих тигров.
И конечно просто по закону статистики они не могли не нарваться. Когда Соколов высадился в районе деревни Иньшино, Тульской губернии, где находилась старая и уже полузабытая аномалия, с коротким резким хлопком, возник портал, откуда сначала неторопливо, а затем всё ускоряясь полезли существа похожие на крокодилов только с более длинными ногами и куда более зубастой пастью.
Коты рванули вперёд, как только уловили разрешение от хозяина, и сине-зелёная кровь, брызнула словно из соковыжималки. Коты рвали зверей всё подбираясь к порталу, а Владимир уже сплёл самый мощный узор, на который оказался способен — «ледяная бомба» метнув его над головами кошачьих, прямо в зев портала.
С некоторых пор, его резерв чуть не дотягивал до нижней планки гранда, вот он и влил в узор всё что у него было, так что, сияя ледяным светом шар размером с баскетбольный мяч, влетел в дыру пространственного перехода, и там взорвался, заморозив всё в радиусе полукилометра.
Хватило даже тем зверям, что выбрались из портала, но коты всё равно разорвали заледеневшие туши, в крошево.
А после, высоко взметая комья земли, выкопали метровую яму, откуда осторожно выкатили ядро хаоса шестнадцатого класса. Каким-то образом фамилиары дали понять, что им такое пока не по уровню, и Владимир бережно завернув шарик в куртку, обернулся ища взглядом вертолёт.
Тот неожиданно оказался совсем рядом, в каких-то полусотне метров, и пилот, видя, что бой уже кончился, бежал к Владимиру со всех ног.
— Тащ полковник, тащ полковник!
— Что случилось-то?
— Император ранен! Взрыв в Кремле!
Глава 8
Если судьба повернулась к вам задом, не медлите! Такой шанс выпадает не каждому.
В связи с неоднократными обращениями энергетиков высших уровней, академический совет, Академии Энергетических Наук Российской Империи, постановил:
Присваивать энергетику, достигшему уровня в миллион единиц, и подтвердившего уровень квалификационной проверкой — звание гранда.
Присваивать подтвердившему три миллиона единиц резерва — звание Старшего Гранда, и достигшему уровня в десять миллионов единиц — Грандмастера.
Протокол голосования прилагается.
Подписано. Председатель Академии Энергетических Наук Российской Империи, Старший Гранд А. Л. Сиваков.
Секретарь — архимагистр П. С. Солонин.
Оставив офицеров и техника заниматься оформлением документов на закрытие аномалии, Владимир сел в вертолёт, и уже в воздухе связался со своим секретариатом, и Никодимом Никифоровичем Зубатовым, по определению знавшим всё.
— Там мутняк какой-то. Разгребаем. — Сразу пояснил генерал. — Но сейчас веры никому из службы охраны нет. Поэтому собрали два десятка армейских головорезов, да сотню из разведки и диверсионных частей. Пока всё не устоится, на них будет вся охрана.
— А с государем-то что?
— Осколок кирпича вспорол предплечье. Уже всё зарастили.
— Подождите Никодим Никифорович. — Владимир прикинул в голове формулу расчёта. — Если осколок кирпича не размазало об щит государя, это значит, что энергия у него была всяко повыше тридцати тысяч джоулей.
— Даже ста. — Поправил Зубатов. — В общем, давай скачками в Кремль, я тебе всё расскажу и покажу. Заодно познакомишься с новым местом службы.
— Я в полёвке. — Предупредил Соколов.
— Думаешь мы тут все в парадном? Но я твоей уже позвонил. Она пару твоих мундиров сюда отправила. Жду.
Закончив разговаривать с генералом, Владимир надел шлемофон, не застёгивая ларингофон, прижал его пальцем и щёлкнул переговорным устройством.
— Товарищ капитан? Вам дали пролёт над Москвой?