— А ты откуда знаешь? — Соколов удивлённо посмотрел на фамильяра.
— Твари хаотические, хтонические и демонические, в проклятых землях водимые. Гуго Теофраст фон Бергман Златовласый. — Глава шесть, страница восемь. — Ответил Белый, не отрывая взгляда от удаляющейся стены, оставляющей за собой гладкую, будто стеклянную полосу.
— Ты полагаешь, что это я вызвал такую страхолюдину?
— Ну не я же. — Меланхолично заметил Белый. — Кстати, идти прямо сейчас не советую. Температура расплава улетает за пятьсот градусов. А вот минут через пять, можно двигаться.
В комнату откуда шла прямая трансляция видеоизображения, с самолёта-разведчика, ворвался маршал Сергеев.
— И вот, дорогие мы можем видеть, как молодой гранд создал совершенно фантастический по силе узор, расчищающий дорогу к эпицентру. Оставшись прикрывать уход боевых товарищей, полковник Соколов, показывает нам, что его рано списывать со счетов. Егерь, да ещё и гранд, недаром имеет почти все высшие ордена России, и один из высших орденов Хань.
— Я требую прекратить трансляцию! — Задыхаясь от бега, произнёс тучный военачальник, вытирая потное лицо носовым платком.
— Покиньте студию, маршал. — Навстречу ему шагнула директор имперской сети вещания Клара Сергеевна Туманова. Стройная, до худобы, невысокая женщина, с красивым ухоженным лицом, в сером деловом костюме и с высокой причёской светлых волос, прошипела в лицо военачальнику, придвинувшившись так, что тот ощутил аромат её духов, и терпкий запах разгорячённой женщины. — У меня личный приказ императора, и если ваша жирная задница не исчезнет отсюда в течение пары секунд, то через пять минут её будут жарить в Имперской страже!
— А у нас в студии похоже назревает скандал, — не унимался ведущий. — Что-ж, я уверен, что наша несравненная Клара Сергеевна, которую друзья и коллеги называют ласково Клара-геноцид, быстро решит все затруднения…
Показав маленький сухой кулачок ведущему, Клара быстро глянула в зеркало, поправила причёску и выскочила из операторской, в которую был превращён гостиничный номер. Нужно было отчитаться и доложить о скандале министру пропаганды и эфирного вещания, и сделать это лучше побыстрее.
Тем временем, руководитель операции со стороны армии, вошёл во временный кабинет Канцлера, и коротко поклонился в ответ на приветствие.
— Никифор Михайлович, а что за история с телевизионщиками? — Маршал, только — только начинал осознавать всю меру постигшего их фиаско, и судорожно искал выходы из положения, но приличных вариантов не оставалось. Коридор к центру аномалии с таким пафосом пробитый армией, простоял часа полтора, и затянулся словно его никогда не существовало, гранды сбежали, поджав хвост, и только какой-то егерский полковник давал гари в одиночку, швыряясь высокоранговыми узорами направо и налево.
— Садитесь товарищ маршал. — Канцлер показал на кресло, стоявшее напротив стола. — Какие-то вопросы?
— Нет… но. А вот это телевидение… а они как?
— Удивительно. — Белобородько покачал головой. — Маршал артиллерии, а лепечете словно институтка. Государь был уверен, что все принимающие участие в операции, проявят себя наилучшим образом, и повелел, запечатлеть ваш триумф в прямом эфире. — Белобородько оглянулся на телевизор, стоявший в углу, на экране которого молодой полковник выжигал очередную кучу живности, уже не понять какого класса опасности.
В империи существовало всего пять телеканалов с уклоном в ту или иную сторону. Первый налегал на внешнюю политику, второй на повседневную жизнь, третий занимался детьми, четвёртый транслировал учебные программы, а пятый всякие спортивные мероприятия, и вообще информацию для тех, кто вёл здоровый образ жизни. Шестой канал оставался в резерве, и временами, там показывали общеимперские мероприятия, чтобы не двигать сетку вещания на других каналах. Вот и сейчас, шестой полностью транслировал начало и ход операции по зачистке аномалии, и выдающийся провал как минимум двух имперских служб. А люди императора, которыми считались егеря, наоборот проявили себя в лучшем свете, опять отдуваясь за всех. И такое случалось не в первой, но времена как-то неуловимо изменились, и то, за что люди раньше получали нагоняй, да пусть даже строгий выговор, теперь могли лишиться места, а то и вляпаться в намного более печальную историю.
— Идите, товарищ маршал. — Глаза канцера недобро блеснули из-под пенсне. — Идите и хорошо подумайте, раз уж не сделали этого до операции.
Живность, сначала разбежалась от духа огня, покрутилась вдали, и вновь решила попробовать на вкус одинокого человечка, от которого так вкусно пахло Силой. Ничего серьёзного, но времени это отнимало прилично.
— Клумба вызывает Сокола.
— Сокол на связи.
— Подняли мы ретранслятор, но учти, что кроме нас тебя слышат телевизионщики. Они на борту сто пятого борта который высотный авиаразведчик ВАР-полсотни. Сейчас сидят на километровой высоте, и снимают тебя во всех видах. Плюс, вертолёты с дальних дистанций, и плюс всякая летающая нечисть. Так что будешь бесчинствовать — делай это красиво.
— Вот бл… — Владимир, вовремя отпустил тангенту, и ранимые души телезрителей не услышали чью конкретно маму он имел в виду. Первым о чём он подумал — накрыть всё поле дымкой или туманом, но по здравому размышлению решил не тратить силы. Энергии вокруг крутилось на многие сотни миллионов единиц, но не чистого эфира, а смеси структурированого эфира, хаотического и энергомагической гари, отравлявшей организм. Ситуация походила на крушение в океане. Воды вокруг полно, но пить её можно только от непереносимой жажды.
Только вот личный накопитель Соколова быстро иссяк, и пришлось, морщась и борясь со рвотой, втягивать в себя адову смесь энергий, снова и снова выжигая очередную волну хаотических тварей.
Огненный элементаль тем временем шёл вперёд, поглощая океаны энергии, и всё более и более раскаляясь, пока у самого эпицентра не схватился с монстром сорокового уровня опасности, сидевшего прямо в центре Ничейных Земель, выставив наружу свои усики, каждое из которых имело толщину больше двух метров.
И схватились они так, что волны разрушения, и стихийных ударов, расходились в радиусе нескольких километров, прореживая тварей, словно мор.
Элементаль бил огнём, испаряя камень и песок, а креветка, имевшая размеры с девятиэтажный дом, огрызалась всем подряд, поднимая временами щит, для регенерации повреждений.
Владимир знал, что летуны на всякий случай припасли атомную бомбу в пять мегатонн, для окончательного решения вопроса, но глядя на схватку живого пламени и монстра, сильно сомневался, что ядерный заряд хоть как-то повредит созданию хаоса.
Коты рыскали по округе убивая всё что попадалось, иногда объединяясь чтобы завалить особенно крупного монстра. Ядра до десятого уровня они уже поглощали словно яблоки, а всё что выше, относили Владимиру, и он пару раз вздохнув от предвкушения кучи ощущений, вкатил себе в грудь ядро пятнадцатого уровня, сразу вырубившись от боли.
К счастью ненадолго. Сколько продолжалось забытье было непонятно, но судя по часам минут пять. Белый и Серый, стоявшие рядом рыкнули, а Золотой даже лизнул его в лоб сухим шершавым языком, и все трое опять разбежались на охоту.
Ядро, судя по всему усвоилось хорошо, выгнав из тела энергетическую грязь, и Соколов почувствовал, как в теле упруго перекатываются волны силы.
Креветка почти догрызла элементаля, но последним движением, огненный дух сжался в ослепительную точку, вытянулся в тонкий, словно стилет вихрь, и воткнувшись в глаз монстра, скрылся из виду.
Глаз, похожий на пузырь, размером в пять метров, лопнул, обдав кипящей жижей всё вокруг, и судя по всему, креветка, почувствовала себя совсем плохо. Творение хаоса стало вылезать из ямы в земле наружу, скрипя сочленениями хитинового панциря, и оглушительно вереща на всю округу. Словно слепая она тыкалась во все стороны, рывками вытаскивая огромное тело, и поднимая кучи пыли.
Креветка поднялась выше, распрямив многочисленные лапы, и вытянулась словно готовилась что-то выплюнуть, но покачнулась, и рухнула навзничь, грохоча ломаемыми костями и хрустя сминаемой плотью. Длина креветки была такой, что, когда она упала её голова оказалась в каких-то паре сотен метров от Владимира.
— Сдохла похоже. — Соколов подошёл ближе глядя в уцелевший остекленелый глаз монстра. — Белый, а вам будет несложно поковыряться в её потрохах, в поисках ядра?
— Несложно. — Коротко буркнул, кот-переросток, и его тело пошло рябью став полупрозрачным, после чего он нырнул в мёртвого монстра, словно в воду.
Минут через десять, он осторожно, выкатил наружу шар диаметром в метр, толкая его куском кости, зажатой в зубах.
Шар полыхал фиолетовым цветом, и парил чёрной дымкой. А мощь от него шла такая, что даже стоять рядом было почти невозможно.
По мере того, как окостеневал главный монстр аномалии, жизнь покидала и саму аномалию. Энергия хаоса, деструктурированная сама по себе, не имея точки притяжения, быстро рассеивалась, а монстры, лишённые подпитки теряли силы, и большинство просто замирало как сломанные механизмы.
Кто-то догадывался сожрать ядро другого создания, но далеко не во всех тварях хаоса такие ядра существовали, так что и это не особо помогало.
Владимир оглянулся и не снимая рацию с разгрузки, щёлкнул вызовом.
— Клумба, ответь Соколу.
— Клумба на приёме.
— Тут как бы всё закончилось. Можно, наверное, людей тащить.
— Да мы уже в курсе. — Ответила девушка радист. — Тут сейчас все забегали словно ужаленные, ну ты понял куда. Так что жди гостей.
— А обед ещё не начинался?
— Ах! — Девушка громко расхохоталась. — Ты, приезжай. Мы тебя так накормим да приласкаем, что уходить не захочешь.
Сесть возле монстра было не на что, и Соколов отрезав ломоть уса, «лучом огня» сделал себе сидушку, и устало плюхнулся в тени огромного словно дом существа. Даже в мёртвом виде, «креветка» поражала размерами, доходя по высоте до пары десятков метров, а по длине в несколько сотен.