— Спасибо за информацию, — поблагодарил я болтливого врача. — Остальные когда в себя придут, известно?
— Не-а, — открыто улыбнулась маг жизни, снова обознячив ямочки на щеках. — Непредсказуемо. Но тебя внизу ждёт тот самый старик, про которого я говорила. Идём, провожу!
Мы покинули больничную палату, спустились по широкой лестнице и оказались в огромном вестибюле. В одном из кресел дремал Антон Сергеевич собственной персоной. Я подошёл сзади, взлохматил ему волосы и совсем по-детски присел, прячась. В оконном стекле было видно, как тот подорвался и начал оглядываться, не находя никого. Не выдержав, я заржал в голос.
— Дурачишься? — уязвлённо буркнул старый. — Я вот твои дела тут вовсю улаживаю, а в ответ никакой благодарности!
— Да ну, Сергеич, — с искренним покаянием в голосе протянул я. Станиславский бы мной гордился! — Ты же у меня самый лучший и вообще, заботушка!
— Глумись-глумись! — проворчал мой собеседник. — А я вот войну вам задним числом оформил. Так что теперь весь особняк ваш. Ещё и премию немыслимую императорскую за спасение двух тысяч четырёхсот восьмидесяти двух человек получите. Каждый.
— Ого! — уже действительно искренне восхитился я. — Когда только успел?
— Спать надо меньше, — буркнул дед, явно оттаивая. — Я тут весь в заботах, а кто-то дрыхнет бессовестно! Кстати, батюшка наш Кречет соизволил напомнить, что ожидает тебя на аудиенцию. Карантин своей волей снял, завтра вечером мы должны быть там! Главное, чтобы Владыко успел проснуться, он тот ещё соня. Он с нами едет, как и Евдокия.
В этот момент я увидел, как в дверь вошла древняя девочка. Увидев нас, она улыбнулась, приветствуя, и направилась к нам. Подойдя, она вдруг внезапно меня обняла и застыла. Я неловко приобнял хрупкое тельце.
— Спасибо тебе! — слова звучали невнятно, поскольку рот был спрятан у меня где-то в районе груди. — Если бы не твой фортель с примитивной магией, думаю, мы бы сейчас не общались. Но ты успел, я лично твоя должница!
Ещё одна! Учитель же сказал, что это очень сильная магия, что в академии она даже под запретом, насколько сильная! А тут «примитив!», и всё тут!
— Не переживай, — она отодвинулась от меня, заглядывая в глаза. — Магия сильная, но примитивная. Она настолько медленная, что уничтожается на подлёте даже слабыми магами. Потому подобное никто никогда не использует. Её ещё и видно. И даже артефакты против такой магии никто никогда не делает. Но тот мужик был слишком уверен в себе и не среагировал. За что и поплатился. Кстати, своего друга я отправила на заслуженный покой, доброго ему перерождения! Тысячу лет сидеть в камне… я бы свихнулась.
— Рад за него, — вздохнул я. — Наверное. Но хорошо, что не развоплотился.
— Сплетничаете? — раздался гулкий голос и на лестнице показался огромный силуэт Владыки. — А там все просыпаться начали, один за другим. Предлагаю кабак какой-нибудь снять, обмыть второе рождение и почествовать нашего героя-спасителя! Да здравствуют неумёхи! Не в обиду только, но ты же нам всем жизни спас своей дикой выходкой!
Ну вот. Теперь меня, по ходу дела, все будут считать неумёхой. И неучем. Каковым я, в принципе, и являюсь. Вот только у меня есть другие способности, и это они нас всех спасли, а не простая магия, как все считают. Впрочем, мне так даже лучше.
— Ну, я согласен! — улыбнулся я своим мыслям. Но все восприняли это как реакцию на предложение, я не был против. — Ждём всех и идём?
— Да зачем всех ждать? — удивился маг-универсал. — Большие мальчики-девочки, сами придут. Я, кстати, кабак один знаю, ща!
Он достал мобилет, показавшийся в его огромной лапе игрушкой и потыкал в экран.
— Гамарджоба, генацвале! Хо! Хо! Ара, хо!
М-да, серьёзный разговор. Я внутренне хохотнул. Благодаря талантам Либи я прекрасно понимал, что говорит Владыко. Если упрощенно перевести, то он поздоровался, а потом сказал три «да» и одно «нет». Но тот уже выключил аппарат и повернулся к нам.
— Нас ждут! Тут два квартала, можем пешком прогуляться, отличный вечер, на удивление тёплый для зимы. Градусов двенадцать точно есть.
В это время на лестнице показались мои невесты. И, довольные, взяли меня под ручку с обеих сторон.
Кабак оказался довольно большим, в три проходных зала, дальний из которых выделили нам полностью. Столы уже были сдвинуты, а на них стояли закуски, вина и крепкие напитки в довольно большом ассортименте. Меня посадили во главу стола, девчат по бокам, остальные расселись рядом. С ними и дальше. Услужливые официанты тут же разлили, кто что попросил.
— Ну что, — сказал Владыко, вставая. — Первый тост хочу поднять за нашего нечаянного спасителя! Везением я это назвать уже не могу, не бывает такого. Но я рад, что ты там был. Мы все тебе обязаны. А ещё…
— Андрей! — раздался бесцветный равнодушный голос от входа. — Прошу прощения, что отвлекаю, но ты мне нужен. Срочно. Ментатор с менталистом у меня с собой, мне нужны ответы всего на пару вопросов. Но это горит.
У порога стоял «горячо любимый следователь» Алексей Львович.
Глава 25
— Но это горит, — равнодушный тон следователя меня не обманул, он явно был взбудоражен. — Пройдём в кабинку? Пару минут, и я тебя верну друзьям.
Я, извиняясь, взглянул на друзей и соратников и вышел из зала. Кабинки находились по правой стороне среднего зала в количестве трёх штук. Меня пригласили в среднюю. Как только мы зашли, над нами возвели купол тишины.
С одной стороны стола сидели двое. Уже знакомый мне парень, вроде как менталист и пожилая незнакомая тётка. С редкими пучками волос на полулысой голове и носом-клювом. Её почти чёрные глаза смотрели на меня с подозрением.
Представлять сотрудников Львович не стал, усевшись рядом со мной. Внимательно посмотрев на меня, он вдруг спросил совершенно неожиданный вопрос:
— Скажи мне, Андрей, твоё везение и выживание. Как тебе удаётся?
— Г-хм… — закашлялся я. — Это вопрос, на который я не отвечу, сославшись на родовые секреты. Понимаете же, что я не открою тайну.
— То есть ты признаёшь, что это связано с родовой божественной магией?
— Я в принципе не буду отвечать на подобные вопросы, — резко ответил я, вставая. — Если это и есть то, ради чего вы все сюда приехали, огорчу. Разговора не будет.
— Постой, — схватил он меня за плечо, но не угрожающе, а успокаивающе, а у меня проснулось предчувствие нехорошего. — Да, это основной вопрос. Но есть ещё один. Ты же подселенец?
— Вы с ума сошли? — искренне возмутился я. — Откуда такие глупые мысли?
— Он не верит в то, что говорит, — разомкнула губы женщина. — Это может означать только одно: он — двоедушник.
— Магнуст, выручай! — прокричал я чуть ли не вслух. — Тут наезд нелепый.
Но ничего не произошло. Время не откатилось, в туман я тоже не перенёсся. Кажется, мой тотем просто спит или гуляет, не обращая на меня внимания. И тут на меня снова накатило.
Много лет назад, Алесей Львович.
Совсем молодой паренёк, можно сказать мальчик, сидел на заднице на дне пересохшего колодца и с удивлением разглядывал тонкую детскую руку, залитую кровью. Было видно, что к крови он привычен и равнодушен, но, похоже, мальчишку смущала сама рука.
— Странный сон, — проговорил он. — Но такой реалистичный! Кайф, настоящий. Жалко, что я его забуду, как и все остальные. Хотя, это скорее бред, мне Вовка Колючий битой по виску зарядил при задержании. Главное, чтобы не кома. Не хочу овощем быть. А то, что височная кость треснула, я точно слышал!
Малой неспеша встал и огляделся. Замшелые камни, явно древние. Высота кладки — метров двадцать, очень много, выбраться самостоятельно шансов почти нет. Последние метра два — сруб, основательно прогнивший. Над головой, откуда поступал свет, виднелся обрывок трухлявой верёвки, большая часть которой валялась под ногами.
Судя по всему, он полез вниз, и гнилые нити не выдержали даже веса тощего детского тельца. А падать с высоты шестого этажа — почти всегда верная смерть. Но, он жив! Хотя, во сне много нереального случается.
Сам колодец, похоже, пересох много лет назад, однако, дно пружинило, на ноги налипала жидкая грязь. Казалось, копни, и пойдёт вода.
— Лёша, Лёшенька, ты где? — раздалось сверху.
Решив подыграть приятному сну, Анатолий крикнул:
— Я здесь! Я в колодец свалился!
Голос показался чужим, каким-то утрированно детским. До этого, когда он говорил сам с собой, такого эффекта не было. Сверху послышались шаги, и вскоре свет сверху перегородило широкое тело.
— Лёшенька, ты как? — запричитала дородная женщина, всматриваясь в темноту. — Ты жив? Цел? Подожди родненький, я немедля верёвку сыщу. Обвязаться сможешь? Переломался не сильно?
Силуэт, перекрывавший свет, исчез, послышались удаляющиеся тяжёлые шаги. Мальчик старательно ждал продолжения странного сна. И он не заставил себя ждать. Шаги вернулись и сверху упал довольно толстый канат. Ребёнок попробовал обвязать его вокруг себя, но силёнок не хватило, чтобы завязать узел. Тогда, обдумав ситуацию взрослым мозгом, он пропустил канат под мишками, спустил его к ногам и сильно зажал.
— Готов! — крикнул он. — Тяни!
Верёвка дрогнула, он почувствовал, что его ноги оторвались от земли, неожиданно громко хлюпнув, и тельце поползло вверх. Вскоре он перевалился через деревянный бортик колодца, яркий свет заставил зажмуриться.
Проморгавшись, паренёк с любопытством огляделся. Он оказался во дворе дома. Участок, на вскидку, был с пол гектара, по Московским меркам большой, даже огромный, по сельским… ну, так себе, нищие. А прямо перед ним возвышался довольно большой сруб в два этажа, с наличниками на окнах, с резным крылечком и глиняной крышей. Прям декорация к сказке времён СССР.
Тётка, которая достала его, была огромной, по сравнению с ним самим. Килограмм семьдесят живого веса при росте метр шестьдесят максимум. Крепкая такая деревенская баба. Не жирная, а именно крепкая. Та, внимательно оглядев добычу запричитала: