Гонда затравленно оглянулся по сторонам, вглядываясь в лица понурых воинов.
Измена! В замке измена!
Вот только что он может сделать? И вправду, всё здесь выжечь? Сил хватит, но что потом? Без воинов ему крепость не удержать. И сбежать не получится. Под стеной круглосуточно кто-то из шаманов со сферой дежурит. Свяжет боем, а там и другие подоспеют. Что же делать?
— Поговори с посланником, хранитель, — вывел из раздумий Гонду кастелян. — Он говорит, что Предстоящему твоя смерть не нужна. Он предлагает спасение. Для всех нас спасение.
— Для всех?
Гонда скептически скривил губы. Как же всё плохо-то! Тот ритуал со слиянием со сферой был ошибкой. Ещё больше силы захотел! Дурак! А, что, сроднившись с ней, он частичку ауры Лишнего в себя впустит и не подумал! Вернее, подумал, но значение не придал. Крупица всего! Перевёртышем он от этого не станет.
Вот только даже этой крупицы оказывается вполне достаточно, чтобы изгнанного бога обратно на Гванделон вернуть.
И что с того, что он этого делать не собирался? Степнякам всё равно. Они любую возможность возвращения Неназываемого искоренить хотят. Фанатики! ПО слухам даже свою сферу уничтожить собираются, как только всё связанное с Лишним уничтожат. С этими не договоришься.
Но и выбора другого у него нет. Гарнизон на грани бунта. Не хотят они больше за него умирать.
— Для всех, господине, — твёрдо повторил Альди. — Выслушай посланца, хранитель.
— Ладно. Зовите его в тронный зал. Послушаем, что от меня хальфстадскому пауку понадобилось.
— Неждан?!
— Он самый, дружище, — вошедший жизнерадостно улыбнулся, оскалив белоснежные зубы и не спрашивая разрешения, плюхнулся на лавку за столом. — Что не ждал? — скаламбурил он.
— Не ждал,- откровенно признался Гонда. — Я, если честно, уже и забыть о тебе успел. Мало ли с кем меня в прошлом Трое сводили.
— Зато я о тебе не забывал, — неприятно оскалился маг. — Думаешь, я не знаю, кто отцу Яхиму о предстоящем походе в проклятый город сообщил? Знаю. И, что именно люди Яхима там Степана убили, тоже ведаю. Так-то.
— Так вы же со Степаном вроде не ладили? — не стушевался от предъявленного обвинения Гонда. — Ты же как адептом земли стал, о нём и думать забыл.
— Не ладили, — не стал отрицать Неждан. — Степан задиристый был и меня посильней. Забижал мне часто, чего уж там. Вот и решил я ему отомстить, когда Трое на инициации улыбнулись. Но братом моим он от того быть не перестал, — с нажимом заявил адепт земли. — Думал, помурыжу его, покуда в школе учимся, а после, как к месту прибьюсь, к себе возьму. А тут видишь, как вышло.
— Нехорошо вышло, — согласился Гонда, отхлебнув вина из кубка. — Только моей вины в том нет. Отец Яхим и так о том походе знал. Или ты думаешь, у него без меня послухов не было? В смерти твоего брата прежде всего Вельд виноват. Из-за него тот поход затеяли, из-за него и в бурдюки его знакомцев набрали. Я и сам оттуда ели ноги унёс. Жуткое место.
— Ну, тебе о том печалится не след, — скривил губы Неждан. — С большим прибытком выбрался. Если бы со слиянием со сферой не сглупил, и сейчас бы Теораном заправлял. Степнякам до тебя дела нет. Отдал бы им сферу, они бы и ушли. А теперь, её только вместе с тобой уничтожить можно.
— Ну, так и уничтожат скоро, — насупился Гонда, недобро смотря на своего собеседника. — Зачем пришёл? Позлорадствовать?
— Хорошее у тебя вино, — Неждан с видимым удовольствием припал к кубку. — Да и снедь обильная. Небось всё, что осталось из еды, на стол выложил?
— А то не твоя печаль! Сказывай, зачем пришёл! А то не посмотрю, что адепт земли. Сил хватит, справиться!
— Спасти я тебя пришёл, дурачок. А ты грозиться, удумал, — ничуть не испугался Неждан. — Повезло тебе просто, Гонда. Отец Виниус, поначалу, как о слиянии узнал, сильно осерчал. Собственноручно тебя прибить грозился. Но потом поразмыслил и решил, что так даже лучше и ему, и тебе будет. И теперь с собой тебя зовёт.
— Это куда? — прищурил глаза Гонда. — И как я до всеблагого отца доберусь, если в осаде сижу. Не думаю, что шаманы меня отпустят.
— А мы их очень убедительности попросим, — развеселился посланник Предстоящего и вскинул руки в замысловатом жесте. — Смотри!
Глава 4
— Это точно ты? Или кто-то другой, твою личину на себя одевший?
— Что ты, госпожа. Разве б я посмел?
— Да он это, Динка! Он!
Но Дин продолжила напряжённо вглядываться в лицо погибшего друга, не сделав даже шага в его сторону.
— Сколько мешков отец Руперт с собой из Твина вынес? — неожиданно спросила она
— Три. Два мы той же ночью потеряли, когда от Утвары убегали, а один отец эконом в крепость на острове принёс. Там он и остался.
— Точно, Тимоха! — настороженность с герцогини как ветром сдуло и она, бросившись юноше на шею, расцеловала в обе щёки: — Ты как выжил? — требовательно спросила девушка, отстранившись от покрасневшего Тимохи. — Вельд сказал, что тебя какой-то Жихарь зарезал.
— Да не резал меня никто! Вернее, какой-то вихрастый, когда мы с ним сцепились, за нож схватился, но тут старик этот страшный появился и я сразу сознание потерял. Очнулся уже в темнице жреческой. А с чего Вельд взял, что меня убили?
— Пушистик ему сказал, — влезла в разговор Маришка. — У, злыдня! — погрозила девочка кулачком. — Я ему этот обман ещё припомню! А ещё кольцо на пальце у Вельда оказалось. А его только с мёртвого снять можно! Вот!
— Выходит, не только, — вздохнув, не согласился Тимоха.
— А как ты из тюрьмы выбрался и сюда попал? — поинтересовалась Дин.
— А меня сам Предстоящий освободил!
— Отец Виниус?
— Ага. Привели меня прямо к нему, а он и говорит, что, мол, вина на тебе, Тимоха большая, так как ты с адептом самого Лишнего дружбу свёл и должен он меня за это осудить и казни лютой предать.
— Ой, мамочки! — обхватив ладошками щёки, закачала головой Маришка.
— Ну, я всеблагому отцу и объясняю, мол, так и так; хоть Вельд перевёртышем и оказался, но обряд он не до конца прошёл и потому проклятого бога призывать не хочет. И вообще, Вельд — он хороший и зла никому не желает.
— Я то же самое Предстоящему во время нашей встречи сказала, — согласилась с ним Дин. — Иначе нипочём бы вместе с ним путешествовать не стала!
— Ага, — кивнул в ответ юноша. — А отец Виниус мне и отвечает, что Вельда теперь и спрашивать никто не будет; хочет он Лишнего призывать или нет. Янхель, умирая, ритуал над собой провёл, частичку собственный сущности в сосуд поместив. Вельду содержимое того сосуда в рот вольют и он, сам того не желая, к проклятому храму придёт.
— Так пропал, Вельда! — глаза Маришки налились слезами. — Уже две седмицы как пропал! Они с дедушкой Вимсом меня из библиотеки прогнали и больше их не видел никто!
— Так в том то и дело, что не пропали они, — тряхнул головой Тимоха. — Император Вельда в библиотеке нашёл, да тайной комнате и спрятал.
— А почему он мне ничего не сказал? — не поверила Дин.
— А потому, что в сговоре он с ЛжеПредстоящим отцом Яхимом. Они оба хотят Лишнего призвать и ему потом служить.
— Император, и вправду, Вельду о том говорил.
— Вот, — согласился с девушкой Тимоха. — Только Вельд изгнанного бога призывать не хотел, вот они и решили его заставить. Дождались, пока люди Янхеля с его сущностью приедут и содержимое сосуда Вельду в рот и влили.
— Значит, братик жив?! — вычленила из слов Тимохи самое главное для себя Маришка, радостно захлопав в ладоши.
— Жив-то он жив, да только теперь обязательно к храму пойдёт, да Лишнего в этот мир призвать попытается, — с досадой покачал головой Тимоха. — Его уже люди отца Яхима тайно из Хураки на корабле вывезли.
— И что теперь делать? — растерялась Дин, заглядывая другу в глаза. — Где его теперь искать? Нас из дворца не выпустят. И так постоянно под замком держат!
— Бежать, — горячо заявил юноша. — Я за тем и пришёл! Император вас как заложников оставил. Но тут человек отца Виниуса есть. Он меня сюда привёл, он и обратно выведет. Предстоящий сказал, что сделает так, что корабль с Вельдом штормом обратно к полуострову прибьёт. А тут его уже по всему побережью ждут. Люди о появлении перевёртыша оповещены, владетели с отрядами наготове ждут. Не уйти ему.
— Так они же его убьют! — ужаснулась Маришка.
— Не убьют. — покачал головой Тимоха. — Отец Виниус строго-настрого приказ отдал; перевёртыша живым брать и никакого ущерба ему не чинить, только в темницу, если схватить удастся, заключить. А после человеку, что грамотку его привезёт, перевёртыша того и передать.
— Это кому?
— Это мне.
— И что же хорошего ждёт Вельда в руках посланца отца Виниуса? — смерила Тимоху недобрым взглядом Дин.
— Ты не понимаешь. — всплеснул руками тот. — Отец Виниус только помочь хочет! Вот сама посуди; какой у Вельда выбор? Его либо убьют по дороге, либо он доберётся до храма и в жертву проклятому богу себя принесёт. Предстоящий иной путь предлагает.
— Это какой же? — Дин, понурившись, вернулась к скамейке, села на неё, сложив руки на коленях. — И не проще ли отцу Виниусу просто убить адепта Лишнего, если он не хочет его возвращения. Не верю я ему.
— Так-то, да, — согласился с ней Тимоха. — Он сам мне признался, что так бы и поступил, если бы не одно обстоятельство. До всеблагого отца дошли сведения, что появился последний, восьмой перевёртыш. Только тот сумел пройти обряд тайно, и кто он, не знает никто.
— И что это меняет?
— Всё! Даже если новый перевёртыш не знает точно, где находится храм Лишнего, он его быстро найдёт. Три городища пройди, времени много не нужно. А караулить его возле храма не получится; место там слишком нехорошее. Вот и выходит, что может так случится, что перехватить нового адепта не получится и он изгнанного бога в этот мир всё же призовёт. Вот и решил отец Виниус по-другому поступить. Мы Вельда к храму проводим, а там, во время ритуала, этот самый ритуал и прервём. Храм разрушится, и последний адепт ничего сделать, уже не сможет.