Глава 17
Это было страшно. Мы едва мост перебежать успели, как противоположный край ложбины буквально утонул под массой скопившихся на нём всадников. Они крутились туда-сюда, напрочь вытаптывая стелящуюся под копыта траву, гарцевали, размахивая оружием, махали в нашу сторону кулаками. И явно ожидали только сигнала, чтобы ринуться вслед.
Я с сомнением оглянулся назад, с трудом подавляя поднимающийся липкий страх.
Неужели вся эта армия здесь из-за меня? Это безумие какое-то! На что тут можно надеяться? На эту неглубокую яму, что разделяет нас? Да они её одним махом проскочат!
— Вельда! — ткнулась в меня Маришка.
— Что с Тимохой?! — подбежавшая следом за сестрёнкой герцогиня, бросилась к Хорту, склонившись над раненым воем. — Он сильно ранен?!
— Подожди, госпожа, — мотнул головой тот. — Давайте хотя бы немного от моста отойдём. Хоть с глаз от этих детей вопящих скроемся!
— А зачем? — выдавил, тяжело дыша, Туорг. — Через ложбину им всё равно не пройти. Нужно только мост поджечь.
— Даже если не пройти, — прохрипел Невронд, всё сильнее опираясь на плечо Герхарда, — всё равно лучше им глаза не мозолить. Вдруг стрелы метнут?
— Так до этого не метнули, — удивился маг. — Им же Вельд живой нужен был.
— Может и так, пока они были уверены, что он практически в их руках. А как начнут в яме этой гибнуть, могут и передумать.
— И то, — проникся я словами десятника. Если степняки, умирая, смогут хотя бы один залп из луков сделать, то по всему краю обрыва из-за стрел травы видно не будет. Тут лучникам даже целиться не нужно. И так всех накроют. — Вон к тому кустарнику раненых несите. Хоть видно нас не будет. А я, пока, мостом займусь.
— Может я, — сунулся ко мне Туорг.
— Нет. Тебя убьют, как только я подальше отойду. Ты им живой не нужен.
Зверолюд, кивнув, сунул в руки кремень с кресалом и кусочек тонкой, пропитанной какой-то пахучей гадостью ткани и бросился прочь, вслед за остальными.
Кладу ткань на тонкие, сплетённые толстыми канатами в единое целое доски настила, опускаюсь на колени, изо всех сил пытаясь унять сотрясающую тело дрожь.
Нужно собраться. А то, пока я с этим поджогом буду канителиться, кто-нибудь из степняков и в гости наведаться может. Пару сотен метров они без коней протопать смогут. А зачем этого нужно? Назвался степняков, так и нечего пешкодралом по мостам бродить. У вас для этого лошади есть.
Бью кремнем по металлическому бруску и невольно отшатываюсь, отодвигаясь от ярко вспыхнувшей ткани. Ничего себе! Они её что, порохом, что ли, пропитали? Так себе и лицо опалить можно. Зато занялось хорошо. Такими темпами и пары минут не пройдёт, как от переправы один пепел останется.
Быстро поднимаюсь, спеша поскорее убраться с открытой местности и замираю, всматриваясь сквозь быстро густеющий дым.
Рядом с мостом стоял шаман. Просто стоял, замерев каменным истуканом; вскинутый вверх подбородок, прищур немигающих глаз, крепко стиснутая в руке палка-посох.
Он что, взглядом меня прожечь хочет? Так это он зря. Пускай вон на своих башибузуков страх наводит. А я на такие трюки уже давно не ведусь.
Ведусь, не ведусь, а в гляделки с шаманом я играть не стал. Ничего хорошего для себя всё равно не выгляжу, а красоваться у разгорающегося моста на виду у всей Орды, больше чем это необходимо, не стоит. Сплюнул себе под ноги, помахал, сам не знаю зачем, шаману и попятился в сторону кустарника.
— Вельд. Быстрее, давай! — высунулся над кустарником Хорт. — Тут Тимоха умирает.
Сразу забыв и о шамане, и о стоящей у него за спиной Орде, со всех ног несусь на зов. Друзья далеко не ушли, расположившись сразу за стеной кустарника метрах в пятидесяти от моста. Подскочил к лежащим на траве раненым, склонился над Тимохой.
— Как ты, дружище? — осторожно беру воя за руку, краешком глаз уловив, как отрицательно мотнул головой Герхард. Не жилец, значит. Без магии точно не жилец.
— Плохо, — лицо юноши было белее простыни, но смотрел он при этом как-то спокойно, отстранённо, я бы сказал. — Тело своё совсем не чувствую. Ни рук, ни ног. Зато не болит ничего.
— Это хорошо, что не болит, — постарался ободрить я друга, сам не веря своим словам. — Значит, поправишься.
— Не надо, Вельд. Я понимаю, что это конец. Скоро за кромку, — Тимоха немного помолчал, явно набираясь сил. — Я это… Прощения у тебя попросить хотел.
— Чего? — искренне удивился я. — Какое ещё прощение? Нормально всё.
— Чего это он? — закрутил головой Хорт.
— Ничего — осадила бывшего лакея Дин. — Не видишь разве, бредит.
— Не брежу я, — выдавил из себя улыбку Тимоха. — Я вас всех в эту долину по приказу отца Виниуса заманил.
— А то мы не знали, — подсел к юноше Герхард. — О том, что в Выжженные земли вслед за Вельдом попадём, нам Хорт ещё когда договор подписывали, предупредил. Вот только с отрядом его встретиться не получилось!
— Так в том то и дело, что нет здесь никакого отряда вершителей. И не будет никогда.
— Это как? — зло прищурился Хорт.
Ого! Похоже и сам подручный самозванного Предстоящего не знает о всех хитросплетениях закрученной вокруг меня аферы. Входит отец Виниус и его заодно с другими в жертву своим планам принёс. Ну, ничего. Пускай привыкает. Для первожреца неприкасаемых фигур не существует.
— А так, что нет здесь настоящего храма проклятого бога. В другом месте он совсем. В ту сторону отряд жреческий и ушёл. А Вельда мне отцом Виниусом сюда заманить приказано было, чтобы он под ногами не путался.
— И ты согласился? — широко раскрыла глаза Дин. — Зачем?!
— Его там мучили, наверное, — заступилась за друга Маришка. — Чего пристали?!
— Нет, не мучили, — вновь попробовал улыбнуться юноша. — Просто мне Предстоящий рассказал о ритуале, что с Вельдом по наущению отца Яхима император провёл. Мол, теперь он волей-неволей к храму добраться попытается, чтобы Лишнего в Гванделон призвать. Не сможет он по другому. Вот и предложил мне Вельда в ложное место заманить. Денег на отряд наёмников дал, грамоту. Мол, пока мы тут будем по долине бродить, жреческий отряд до храма доберётся и его разрушит. И всем хорошо будет; и Гванделон от проклятого бога, спасём, и с Вельда заклятье спадёт, и мне с Динкой герцогство вернут.
— Со мной? — удивилась Дин.
— Ага, — несмотря на бледность умудрился немного покраснеть Тимоха. — Он на тебе жениться разрешить обещал. Прости.
Мда. Знал отец Виниус, на что простодушного юнца купить. Наврал в три короба, другу предложил помочь, руку любимой девушки пообещал. Ну, и царство… вернее герцогство в придачу. А что? Тоже неплохо! И всё это под маской благородных намерений самого Предстоящего. Вот только в этот раз первожрец сам себя перехитрил. Вернее, его другие перехитрили.
— Но храм, что вы ищите, здесь, — озвучил мою мысль Туорг. — Мы же к нему как раз и идём.
— Это не тот храм. Это что-то другое.
— Да нет, Тимоха, тот, — со вздохом признался я. — Предстоящий угодил в ту же самую ловушку, что и нам готовил. Нет в том месте ничего, куда его толик направил. Монстры одни. Так что до храма мы всё равно доберёмся, — я покосился на прислушивающегося к беседе Туорга и уточнять, что Лишнего при этом призывать не собираюсь, не стал.
— Значит, ты… — мой друг, по-видимому, как раз хотел уточнить у меня этот вопрос, вот только сделать ему этого не дали.
Взревели в один голос тысячи глоток, пронзительно заржали кони, брякнули о щиты мечи. Мы замерли на мгновение, ошеломлённые всё нарастающим гулом.
— Орда, — сравнившись бледностью с Тимохой, оглянулся на меня Хорт. — Двинулись всё-таки.
Я вскочил на ноги, поднимаясь над невысоким кустарникам и нервно сглотнул, безуспешно пытаясь сдержать рвущуюся наружу панику.
Противоположный край ложбины исчез, закрытый нескончаемой волной скатывающихся через его край всадников. Степняки решительно направляли своих коней вниз по пологому склону, скрывались в глубине огромной рытвины, но их место тут же занимали другие, не менее решительно настроенные соплеменники.
Разве можно остановить лавину? Она сметёт всё, что встретит на своём пути. Спасения просто нет.
Я чуть было не попятился, со страхом смотря на ближний к нам край ложбины. Вот сейчас, буквально через пару мгновений, там покажутся первые всадники, вынося тем самым, всем нам смертный приговор.
— Силища, — вторя моим мыслям, прохрипел Невронд. Выглядел десятник, сплошь перевязанный окровавленными тряпками довольно жутковато, но на ногах держался твёрдо. По-видимому, ему лечение Герхарда, в отличие от Тимохи, всё же помогло. — Сомнут, и не заметят.
— Не сомнут, — уверенности в голосе Туорга заметно поубавилось.
— Сейчас появятся, — Дин, как и я, не сводила глаз с нашего края ложбины.
И тут что-то в поступательном движении живой лавины сломалось. Монолитный поток дрогнул, очутившиеся у края обрыва всадники начали осаждать своих коней, пытаться развернуть их, уйти в сторону. Но задние ряды продолжали по инерции напирать, сталкивая несчастных вниз. Яростные крики, проклятья, отчаянное ржание опрокинутых коней, всё это слилось в жуткую какофонию, не давало отвести глаз.
А всадники на этом краю ложбины всё не появлялись. Да и не появятся уже, наверное. Слишком красноречивым было желание очутившихся у края страшной ямы степняков, свернуть с несущего смерть пути.
— На это даже смотреть страшно, — ошеломлённо выдавила герцогиня.
— Они там умирают, да? Вместе с коняшками?
— Они там засыпают вечным сном, — прижал я к себе Маришку. — Они же нас с тобой хотели убить, маленькая. Во и пусть теперь на собственной шкуре испытают; каково это.
— Как Тимоху?
— Как Тимоху, — со вздохом подтвердил я.
— Тогда пусть в этой ямке все и остаются, раз они такие!
До задних рядов Орды, между тем, всё же, наконец, дошло, что с переправой через ложбину что-то не так, и всадники отхлынули прочь, рассеявшись по её краю. Небольшими группами рассеявшись. От грозной, многочисленной армии остались жалкие ошмётки.