Договорить Толик не успел. Отор, отлично понимая, что следом наступит его очередь, решил, что лучшего момента для атаки у него уже не будет. В его руке появился молот и, выскочив из Покрова, разгневанный бог в два прыжка преодолел отделявшее нас расстояние, с силой опустив молот на голову Толика. Ну, как на голову. До головы молот чуть-чуть не достал, увязнув в густом дымке, соткавшейся из воздуха. Коротышка, крутанувшись в свою очередь, ударил в ответ, с силой вогнал стилет в грудь брату.
— Получилось! У меня получилось убить самого Отора! — завизжал он, заплясав на месте от восторга. — Я вырвусь отсюда, назло всем богам!
И тут я почувствовал, что давление на плечи пропало. Не знаю, было ли причиной этому то, что Толику пришлось использовать всю энергию для отражения удара Отора или просто в восторге от своей победы коротышка на время позабыл о нас и перестал поддерживать заклятие, но я был свободен
Мы бросились одновременно, не сговариваясь, понимая, что другого шанса не будет. Я навалился на Толика сзади, пытаясь опрокинуть на пол, Дин сунулась с боку, нацелив кинжал в покрытое мехом горло и даже Маришка с яростным воплем подскочив к своему Пушистику, впилась зубами в сжимающую стилет руку.
Бой продлился целое мгновение. И это мгновение мы побеждали, прижав коротышку к полу. А потом это мгновение прошло. А потом нас раскидало в разные стороны, скрутило, лишив даже возможности пошевелится.
— Ну, теперь мой черёд! — вскочивший на ноги бог был страшен в своём гневе. — Теперь я вам такое устрою! — Толик решительно развернулся было ко мне и вдруг замер, с ужасом поднеся палец с кольцом вплотную к глазам. — Ты что натворила, гадина?! — затравленно оглянулся он на притихшую Маришку. — Ты же мне палец до крови прокусила! Ты же…!
Кольцо с гулким стуком ударилось о каменный пол и подкатилось к моим ногам.
— Куда он исчез? — отмерла Дин, со страхом оглядываясь по сторонам. — Опять в невидимость ушёл?
— Ага, — криво улыбнулся я, поднимая кольцо. — Только не по своей воле. Маришка его опять к кольцу привязала. И теперь уже навсегда.
Я одел кольцо на палец и чуть не оглох от воплей метающего по залу коротышки. Поняв. что я его вижу, Толик, рыдая, бросился ко мне.
— Вельд! Прости меня, Вельд! Я просто погорячился. Но всё можно исправить! Хочешь, я тебя богом сделаю?! Это совсем не трудно. Нужно только из этого мира выбраться! Быстро выбраться, пока печами между собой не сплавились. Тогда сквозь Покров ни одному богу не пробиться! Ты только Албыча к Покрову подтащи. И всё. Дальше печати сами растворятся. И всё. Можешь даже свободу мне не давать.
— Не один бог, значит, потом сюда не пробьётся? — уточнил я, всматриваясь в пылающие печати молота и маски, начавшие сдвигаться друг к другу.
— Даже все вместе пробиться не смогут.
— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул. — Нечего здесь богам делать. Нам и без них тут хорошо!
И, сняв кольцо, улыбнулся Динке с Маришкой.
— Боюсь, что Лишний уже не вернётся. Надо как-то самим теперь жизнь налаживать.
Эпилог.
Жеребец возбуждённо фыркнул, закусив удила, и в три скачка вынес с лесной тропинки на проезжую дорогу. Следом вывалилась кавалькада из десятка всадников и, нахлёстывая коней, устремилась следом, стремясь не отстать. Я улыбнулся, откровенно наслаждаясь быстрой скачкой, свежим лесным воздухом и лёгким, летним ветерком, бьющим в лицо.
Хорошо! Как же хорошо, на самом деле! И почему местные так не любят верховой езды? Степняков боятся? Так где они, эти степняки. После прошлогоднего великого похода обратно, дай Лишний, если десятая часть от великой Орды вернулась, да и та, распавшись на привычные гильты, ушла глубоко в степь, исчезнув с границ Твинского герцогства. Да и даже если вернутся, что с того? Нет у степняков прежней силы, чтобы свои условия диктовать. И в ближайшие десятилетия не будет. Тут должно два-три поколения сменится, чтобы им хоть немного численность набрать.
Дорога, игриво изогнувшись под копытами коня, сунулась к небольшой речушке, прильнув к заросшему травой берегу и остановился, придерживая коня. Пусть отстоится, а потом и напоить можно будет. Заодно и остальные подтянутся. А то уже с месяц, как я личную сотню на коней посадил, а многих до сих пор хоть к седлу привязывай! Ничего. Этих заставлю, а следующее поколение уже и помыслить не сможет; как это — пёхом ходить?
— Ты бы попридержал коня, владыка. Не дай Лишний, зверь какой наскочит. Можем, не успеть.
— Какой зверь, Трифон? Откуда ему в окрестностях Твина взяться? Или Алкей слукавил, когда мне о том докладывал?
Мнётся Трифон, в замешательстве теребя густую бороду, отводит в сторону глаза. Понятно, что зная моё отношение к старшему брату Тимохи, свита его парламентёром выслала.
— Отец своё дело знает, — смущённо гудит Трифон. — Но мало ли. Иной монстр за сотню вёрст за ночь пройти сможет. Вдруг наскочит?
— Наскочит, отобьюсь, — я привычно потрогал потайной кармашек, пришитый с внутренней стороны камзола. — А кто на коне уверенно сидит, — мазнул я взглядом по насупившимся воям, — тот не отстанет.
Монстров я, и вправду, не боялся. С тех пор как захлопнулся Покров, магия, лишившись подпитки из внешних миров, резко пошла на убыль и за два года практически сошла на нет. И, вслед за исчезающей магической энергией, начали вымирать и монстры, всё реже встречаясь на пути людей. Оно и к лучшему. Мне герцогство из руин поднимать нужно. Твин сильно разрушен, окрестные деревни обезлюдили. Не до монстров тут.
Коня я всё же напоил и, уже никуда не спеша, направился к городу, перейдя с галопа на рысь. Лес быстро кончился, сменившись полями, жмущимися к стенам города. Обогнал небольшой купеческий караван из нагруженных доверху телег, благословил, в ответ на поклоны.
А что? Я теперь не просто герцог. Я наместник Лишнего на Гванделоне. Просто прежний храм Троих окончательно развалился, не в силах переварить сразу три десятка самозванных Предстоящих. Вот я и решил, как минимум в собственном герцогстве религию под себя подмять. Выдал собственную версию о случившемся в Выжженных землях, рассказал «правду» о Троих и самопровозгласил себя главой новой церкви. Многие прониклись. Особенно после того как я лошского наместника Бурима, решившего у меня герцогство и руку Дин оспорить, с землёй смешал.
Я вновь машинально погладил потайной карманчик. Мда. «Выдох вечности» на контрасте с теми жалки фокусами, что сейчас могут продемонстрировать сильнейшие маги Гванделона, очень впечатляюще выглядит. Желающих оспорить мою власть в Твине или отщипнуть себе чего-нибудь от герцогства, сразу поубавилось.
И всё равно, так и тянет, от этого проклятого кольца избавиться! Пусть Толик и смирился, ужаснувшись от угрозы, навсегда утопить кольцо в море-океане, пусть и даёт возможность при необходимости черпать закаченную туда энергию, но доверия павший бог всё равно не вызывает. Я даже не сомневаюсь, что при первой же возможности в спину ударит. Потому и ношу кольцов маленьком железном футляре, чтобы, не дай Лишний, даже случайно своей кровью не замарать!
— Владыка, — громыхнула копьями о щиты стража у городских ворот.
Киваю им, въезжаю в город и сразу натыкаюсь на Албыча, стоящего в окружении городской детворы. Вот же ещё один геморрой на мою голову! Я когда в храме, приструнив Толика, себя и Динку подлечил, в сторону старика даже не взглянул. Думал не жилец он с такими ранами. Даже добивать не стал. Вот только Албыч умирать не захотел. То ли Толик его тогда хорошо подлечил, то ли сам по себе на редкость живучий. Не знаю. Но седмицу назад старик объявился в Твине; оборванный, оголодавший, окончательно обезумевший. С тех пор и живёт в городе, детишек при помощи остатков магии развлекая. Вот и сейчас иллюзорного змея в небо запустил и лыбится, пуская слюни. Пусть лыбится. Он теперь безобидный. Что я изверг, юродивых резать?
— Вельда! Вельда!
А вот и сестрёнка ко мне несётся. Вот для кого я никогда владыкой не стану! Даже если императорскую корону надену, всё равно Вельдой помру.
— Чего тебе, — нарочито хмурюсь, пряча улыбку. — Ты чего по городу растрёпанная носишься. Пора бы уже привыкнуть, что теперь ты сестра герцога.
— Да я потом привыкну! — привычно заверила меня Маришка, тяжело дыша. — Я тебя давно тут жду. Скорее! Там Динка рожает!
«Уж ты ж»! — подхватив, сажаю сестрёнку в седло и бросаю коня в галоп. — «Что-то рановато она. Как бы чего не случилось»! — И тут же успокаиваю себя, вновь нащупав пальцами кольцо. — «Ничего не случится. Всё у нас будет хорошо. Всё-таки с морем-океаном я Толика на понт взял»!
Филоненко ВадимВремя лжи (Маг для особых поручений 1)
Вступление
4493 г. 12-й юты по летоисчислению Высших
К ночи вьюга усилилась. Пронизывающий ветер подхватывал колючие иголки снега, злобно проносился по притихшим городским улицам, завывал в печных трубах, играл с жестяными вывесками лавок, трактиров и мастерских, раскачивал подвесные фонари, стучался в закрытые ставни и двери.
По одной из улиц сквозь метель брел одинокий прохожий – немолодой, грузноватый мужчина в потрепанной, видавшей виды дохе. Он зябко ежился и прятал щеки в широкий меховой воротник.
– Чтоб тебе волки всю задницу обкусали, Акар! – сквозь зубы ругался прохожий, пытаясь разглядеть слезящимися от ледяного ветра глазами занесенные снегом вывески на домах. – Заставил меня тащиться в такую глушь, да еще и погодку выбрал… кхе… кхе… – Он закашлялся, задохнувшись обжигающим морозным воздухом.
«Ты рот-то закрой, – раздался у него в голове знакомый насмешливый голос. – Ты уже почти пришел… Видишь подворотню? Тебе туда. Давай, Песчаный Дух, у меня здесь тепло. Камин, пряный пунш…»
– Ротран тебя раздери, Ветер! – Мужчина по прозвищу Песчаный Дух сердито сбросил в маленькой прихожей заляпанную снегом доху и прошел в комнату, оставляя на дощатом скрипучем полу грязные, мокрые следы от сапог. – Что еще за тайны! Мы разве не могли поговорить в уютном кабачке где-нибудь среди лета и тепла? Зачем ты заманил меня в эту, забытую Богами и Проклятыми, дыру?