Максим достал штык-нож, дотянулся до напарника и, скорее, перетер, чем срезал одну за другой обе лямки. Рюкзак и «заключенный» полетели вниз и с плеском исчезли в глубине колодца. Ружье выскользнуло из руки, блеснуло и повисло внизу, на полпути к воде. Наверное, зацепилось за торчащую арматуру.
- Помоги, что ли! – запоздало крикнул Андрей. Максим втянул его на парапет и потащил к выходу. К счастью над вторым гермозатвором кто-то поработал: покореженная створка валялась на полу, сорванная с петель могучим ударом. Она выгнулась консервной банкой, рваные края трещины змеились по покрытому пятнами ржавчины металлу.
- Ударная волна? Или что? – Максим даже не мог представить, какая сила могла так искалечить несокрушимую дверь.
- Тебя сейчас только это интересует? – раздраженно спросил Андрей, щелкая выключателем налобного фонаря.
Максим застыл, будто его облили жидким азотом. Он-то думал, что сделал все правильно…
- Я ружье упустил… Прямо в колодец… Не достать теперь… - Максим не пытался оправдаться. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
- Да пес с ним, с ружьем! – рявкнул Андрей, ударил кулаком в бетонную стену и пошел по галерее.
Максим побрел за ним, не понимая командира. Его интересует не потеря оружия? Тогда что?
- Зачем ты стрелял? – неожиданно для себя спросил Максим.
- У меня дед прошел концлагерь…
- Но это же не настоящие фашисты! Просто какие-то существа, отражающие наши тайные страхи. А когда ты выстрелил, все набросились на нас. Иначе и быть не могло – мы же для них враги.
Андрей остановился и сверкнул глазами исподлобья:
- Откуда знаешь?
- Мне было видение…
- Тогда почему ты меня не остановил?
- Ты – начальник, я – дурак. Тебе лучше знать, что делать, - пробормотал Максим.
Андрей рассвирепел. Он схватил его за горло и прижал к стене, вперив в него бешеный взгляд:
- Дурак? – заревел Андрей. – Нет, ты хуже! Страшнее! Ты не мужчина! Ты – тряпка! Жаль, я слишком поздно тебя раскусил! Лучше бы я пошел один!
- Да что такое? – прохрипел Максим.
Неожиданно Андрей отпустил Проводника:
- Вон, - спокойно сказал он. – Пошел вон. Мне осталось жить несколько дней, если мы отсюда не выберемся. Но виноват во всех бедах только я сам: нельзя идти в поход с человеком без стержня внутри.
Андрей зашагал по галерее. Максим поплелся далеко позади, едва поспевая за командиром.
Шли долго. Коридор не менялся – все те же серые стены, вентиляционные решетки и металлические двери. Андрей часто и жадно хлебал воду, собирая ее со стен в сложенную совочком ладонь. Наконец возле очередной двери он остановился и потянул за рычаг замка.
- Может, не стоит? - заикнулся Максим.
- Нишкни! – окрысился Андрей.
Максим заглянул в маленькую комнату. Пустую, если не считать нескольких почерневших деревянных ящиков и пары полосатых матрасов. Клочья ваты выбивались из-под покрытого ржавыми пятнами чехла.
Андрей присел на ящик, достал глюкометр и уколол палец. Глянул на экран, вытащил пустую шприц-ручку и сказал:
- Уже четырнадцать. Странно это.
- Четырнадцать чего?
- Миллимоль на литр. Сахара в крови. Когда дойдет до сорока, я впаду в кому и… все. Как все быстро! Я же и без инсулина должен протянуть еще несколько дней.
- Это Зона, - вздохнул Максим. – Здесь может быть все. Даже ураганный диабет. Может быть, попробовать ничего не есть?
- Ты не понимаешь! Печень все равно будет вырабатывать глюкозу. Сама по себе. Единственное средство меня спасти – это инсулин. А он остался в рюкзаке.
Андрей хлопнул себя по лбу и простонал:
- Ну почему я не переложил ампулы в карман? – и сам же ответил: - Боялся, что могу раздавить!
- А нельзя… - начал Максим.
- Нельзя. Вот что, тюфяк. Брось меня. Выбирайся сам! Я все равно труп!
- Не могу…
- Как твой командир, я приказываю! – прикрикнул Андрей.
- Очень приятно. Я отказываю. Мы идем вместе.
- Вон! – прорычал Андрей.
Максим вышел за дверь. Постоял несколько минут и вернулся обратно.
- Не могу я, - виновато сказал он. – Может, как ты того… ну…
Андрей тяжело вздохнул:
- Забодал ты меня. Ну, хорошо. Но если я вырублюсь, бросай меня сразу. Вряд ли ты найдешь здесь инсулин и тем более бригаду врачей.
И снова перед странниками потянулась бесконечная галерея. Андрей ослаб и еле передвигал ноги, держась за плечо Максима. В воздухе стоял тяжелый запах ацетона. Уровень сахара вырос сначала до двадцати, потом до тридцати. Диабетик тяжело дышал и жадно пил, тут же «спуская» воду в канавку. Наконец, он медленно опустился на пол и дрожащей рукой достал глюкометр.
- Сорок два, - медленно проговорил Андрей. – Все, конец. Иди. Не думал, что так скоро… Проклятая Зона…
- Уже совсем рядом! – закричал Максим, чувства которого обострились до предела. – Я знаю!
Андрей не отвечал и не шевелился, его глаза закатились, дыхание стало похоже на что-то среднее между воем и хриплыми стонами. Максим схватил потерявшего сознание диабетика под мышки и потащил, не обращая внимания на скребущие по полу ноги. Галерея круто свернула в сторону и пошла вверх. Через минуту Максим выволок Андрея в ночную сырость. Прямо перед носом, всего в сотне метров темнело трехэтажное здание с вывеской «Психиатрическая клиника профессора Озерова». Было отчего прийти в отчаяние! Ну откуда в дурдоме инсулин?
И Максим сдался. Он втянул Андрея в холл, уложил его на диван, успев, впрочем, подивиться гладко выкрашенным стенам и сверкающему, без единого пятнышка полу, пнул подрагивающее в судорогах тело и пробормотал:
- У… разъелся, тварь конченная... Тяжелый, как мешок с мусором… Зачем я тебя тащил? Вот зачем?
Освещая дорогу фонарем, Максим побрел по коридору c указателем «отделение номер один». Дверь в процедурный кабинет была не заперта. Максим ради порядка обшарил стеллажи с лекарствами. Многоразовые шприцы, склянки, какой-то жуткий медицинский прибор, похожий на кружку с трубками, запечатанная коробка с наклейкой «Инсулин-Б. Сделано в ГДР»…
Максим подпрыгнул, едва не опрокинув стеллаж. Схватил пару шприцов, упаковку с лекарством и рванул в холл. Андрей вытянулся, черты его лица заострились, но тяжелые, мучительные вздохи эхом прокатывались по вестибюлю. Максим, морщась от удушливой смеси запахов ацетона и мочи, задрал на животе диабетика рубашку. Вроде он туда колол… да, вот они, точки от инъекций. Но какая доза? И как подействует раствор многолетней давности? К сожалению, дар предвидения молчал. Выбор мог сделать только Максим. Сам. Да чего терять, в конце концов?
Немного помедлив, он набрал в шприц половину флакона. Оттянул сухую, как древний папирус, кожу, дрожащей рукой наполовину вогнал иглу и нажал на поршень. Только когда Максим закончил процедуру, ему пришла в голову запоздалая мысль, что инструмент надо стерилизовать.
Андрей перестал дышать. С минуту он лежал недвижимо, потом грудь немного дрогнула, и диабетик открыл глаза.
- Где я? – задал он банальный, но такой обыденный вопрос.
- В больнице… В клинике Озерова.
- Сколько ты мне вколол? Сахар есть?
Максим достал два кусочка и показал полупустой флакон инсулина. Андрей широко раскрыл глаза:
- Двести единиц… Лошадиная доза… А теперь слушай меня внимательно и делай все, что я скажу. Буквально делай. В точности.
Максим записал инструкции, бросил диабетику бутылку с водой и пулей помчался в процедурную.
Глава 15. Аномалия «Больница»
Через несколько часов измученный Максим присел передохнуть у изголовья импровизированной кровати. Андрей измерил сахар, поправил подушку и спросил еще нетвердым голосом:
- Который час?
Максим взглянул на часы и с трудом разобрал цифры и стрелки:
- Ого! Десять утра.
И вдруг в ужасе прошептал:
- Темно! Днем!
- Может, ставни?
Максим глянул на забранные решетками окна:
- Их нет.
Пораженный неожиданной догадкой, Максим бросился к входной двери. Андрей остановил его:
- Назад! Какой смысл выбираться ночью, раз уж с нами ничего не случилось? Время внутри больницы, идет по-другому. Теперь ясно, почему здесь все осталось целым даже через столько лет.
- Ну, никого ж не удивляет, что в радиоцентре работает генератор. Почему там… и здесь из кранов течет вода. Почему… да десятки этих почему!
- В больницах тоже должен быть резервный источник питания, - задумчиво сказал Андрей.
Максим хлопнул себя по лбу:
- Вот я кретин! Не допер же! Пойду, поищу! Наверняка в подвале!
Андрей схватил его за руку и глотнул воды из бутылки:
- Погоди. Была б моя воля, я бы тебе дал прозвище «дурная голова».
- Почему?
- Да потому, что когда идешь в поход, надо знать основы первой помощи! Хотя бы курсы пройди, Мальбрук!
Максим засмеялся, взял автомат и пошел по коридору к лестнице. В луче фонаря блеснул кулон на шее худой сморщенной женщины в больничном халате. Ее поддерживала за руку юная санитарка.
- Да что ж ты такая старенькая, Рина? – пропела девушка и видение пропало.
Максим хотел спуститься в подвал, но путь ему преградила медсестра.
- Вы куда, больной? – спросила она. – Здесь ходить запрещено. Пойдемте в процедурную, я сделаю вам укол. И не вздумайте шалить! Тогда я позову Валю, он быстро вас успокоит!
Максим побрел за медсестрой. Она ловко набрала в шприц инсулина, достала вату и откупорила маленькую бутылочку. Резко запахло нашатырным спиртом. Его пары ударили в голову. Максим, до того готовый выполнить любые, даже самые нелогичные приказы, взбунтовался.
Он рванулся к двери, какая-то склянка упала и разлетелась на осколки. Медсестра схватила его за руку. «Валя, ко мне!» - выкрикнула она.
В комнату влетел здоровенный медбрат. Его отекшее, белое, как луна, лицо, исказилось гневом. Взгляд пустых глаз пробежал по строптивому пациенту. Но набросился санитар почему-то на медсестру. Он ударил девушку в грудь, та отлетела к стене и негромко вскрикнула. Шприц с инсулином покатился по полу. Глаза медсестры наполнились слезами, губы дрогнули и скривились. Максим пришел в ярость.