На кухне зазвенели чашки. Спустя минуту оттуда донесся голос Леонида:
- Располагайтесь пока. Я вам чаю налью – самовар только что закипел. Постелей на всех нет, но матрасы я вам найду. Девчонку вашу на диван положим. Я раньше в Лебедяни жил, метро строил. Хотел, чтобы всем хорошо было. Да засыпали городские власти мое метро. Теперь вот здесь обитаю.
Белая кошка прыгнула на Олесе на колени, потерлась о ее ладонь и замурлыкала, пристраиваясь поудобнее.
- Вот чудеса. Она чужих людей на дух не переносит, а тут сама на руки скачет.
- Чужих? – переспросил майор, - И много было гостей за последнее время?
- Редко бывают постояльцы-то у меня. За последний год всего двое. Со стволами, рюкзаками. Наглые, хотели у меня катер стащить. Да мотор у него давно уже не работает.
- Скажите, Леонид, а как вы здесь оказались? – Максим пробил консервным ножом банку сгущенки.
- Говорил уже. Строил метро, да его засыпали. Что такое Зона, вы знаете?
- Универсальный тренажер спецназа?
- Не-а. Подумайте, что вы видите, когда едете на поезде?
- Ничего особенного. Леса, поля, города, поселки.
- Неправда ваша. Вы видите разруху: заброшенные заводы, покинутые деревни, оставленные склады. Только здесь все собрано в одну кучу. Как уж так получилось, мне неведомо. Я метро строю. День копаю, три дня своды кладу – мне некогда задумываться.
Старик намазал сгущенку на хлеб.
- Однажды Зона исчезнет. Когда возродятся заводы, снова заработают колхозы и совхозы и страна вновь начнет обеспечивать себя всем необходимым, многие мятежные души обретут, наконец, покой. Когда только это будет?
Максим не стал отвечать на вопрос. Его тонкое чутье – чутье проводника, молчало. Рассудок же был бессилен.
Церпицкий поднялся и помог Илье и Павлу принести из кладовки матрасы.
- Так, всем спать, - приказал командир. – Завтра с утра выходим. Неизвестно еще, сколько нам идти.
- Я помогу вам добраться, - сказал Леонид, - Мне очень девчонка ваша понравилась. Вон как кошка-то с ней… Я вас на метро доставлю, куда прокопать успел. Все поближе будет.
Максим лег на матрас, положил голову на старую подушку и тут же уснул, словно его выключили рубильником. Казалось, что прошло несколько минут, как майор зычно прокричал:
- Рота, подъем! Выступаем!
Максим кое-как поднялся. Руки и ноги невыносимо ломило. Не до конца зажившую рану дергало от боли. Стараясь не подавать вида, Максим сел за стол. Ему удалось обмануть всех, кроме Олеси.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
- Превосходно. Лучше некуда. Готов хоть сейчас на край света!
- Не ври. Я вижу, что тебе больно, - Олеся достала из рюкзака блистер с анальгетиком. – Пей и без разговоров! Не то укол вколю. Будешь рыпаться - наши бравые десантники тебя скрутят. Пожалуйста, слушай меня. Я ведь добра желаю.
- Лучше подчинись, - заметил майор.
Максим безропотно проглотил таблетку и пододвинул к себе чашку с горячим чаем.
После легкого завтрака Леонид открыл тяжелую дверь, ведущую в метро. Внутри горел свет.
- Не конку же я буду обустраивать, - Леонид не удержался от ухмылки, увидев недоуменные лица гостей. – Сам соорудил электростанцию. Перегородил реку, поставил самодельную турбину, генератор. Мощности хватает с избытком.
У платформы стоял открытый вагон-тележка – внутри, пусть и без особого комфорта, могли бы разместиться человек десять. Леонид сел на место машиниста и нетерпеливо крикнул:
- Отправляемся! Не заставляйте меня ждать!
Когда пассажиры заняли места, поезд, грохоча колесами, покатил по освещенному тоннелю.
Максим не мог поверить, что все это сооружение построил один человек. Трудно представить, сколько труда нужно, чтобы укрепить своды кирпичной кладкой, поставить самодельные тюбинги, проложить рельсовый путь и протянуть электрические кабели. Любой нормальный человек бросил бы сумасшедшую затею, еще до того, как расписал бы проект на бумаге. Но Леонид был не такой. Его трудолюбие поражало воображение.
Никто не вымолвил ни слова, пока поезд не заскрежетал тормозами и не остановился на станции. С платформы на поверхность вела освещенная кирпичная лестница с оштукатуренным сводом.
- Ну, бывайте! – Леонид хлопнул майора по руке. – Может, когда-нибудь я налажу автоматику, само кататься будет!
Леонид выбрал место для станции не просто так. Всего в полусотне метров от вестибюля, за двумя бетонными заборами с колючей проволокой, тянулись ряды плоских построек без окон.
- Армейские склады, - важно произнес Павел. – Я когда-то такие охранял.
Двери были не заперты – очевидно, их открыл Леонид. Максим, не обращая внимания на протесты майора, заглянул внутрь и прошел вдоль стеллажей, на которых покоились новенькие, в масле, карабины. Все, как назло, самозарядные.
- Жаль, винтовок Мосина нет…
Максим вытащил из ящика похожую на консервную банку гранату и прикрутил к ней запал. Но как только он прицепил кольцо к поясу, Илья схватил его за плечи и сжал так, что Максим, как ни старался, не смог даже шевельнуться. Майор осторожно отцепил гранату от ремня. Только тогда десантник разжал стальную хватку.
- Мальчишка! – рявкнул Церпицкий. – За тобой глаз да глаз нужен! Эх ты… лейтенант!
Максим виновато уставился в пол:
- Мы всегда так делали… на сборах. На елки были похожи.
- Гранаты учебные?
- Да…
- То-то и оно, теоретик. Мы даже запалы хранили отдельно. Вкручивали только перед боем. Да ты бы мог нас всех здесь положить! И Олесю! Хотя бы о ней подумай!
Максим признал ошибку:
- Вы правы. Больше не повторится. Я за вас отвечаю.
Он взял со стеллажа карабин, сунул в рюкзак три пачки патронов, пару гранат и зашагал к выходу. Уже у главного входа Максим крикнул десантникам:
- Закройте дверь!
К воротам склада тянулась дорога, выложенная щербатыми плитами.
- Нам туда? – спросил майор, ступив на бетон.
Максим покачал головой:
- Это в глубину Зоны. Хватит с нас приключений на этот раз.
Заросшая травой дорожка тянулась вдоль забора. Через сотню метров она спустилась в глубокий овраг с крутыми склонами. Его русло круто изгибалось, и, казалось, уводило путешественников в сторону от границы Зоны. Но чутье подсказывало: это верный путь. Максим без колебаний повел товарищей по изрытому трещинами дну.
- Скоро периметр! Совсем недалеко! – радостно крикнул он.
- Я не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, - майор увлеченно чертил в блокноте план.
- Бросьте вы это дело! Или в следующий раз собираетесь идти в Зону без меня?
Церпицкий раздраженно бросил:
- Не мели ерунды! У меня и в мыслях такого не было!
Максим поднялся на склон оврага и за перелеском увидел стены и провалившиеся крыши заброшенных цехов мясокомбината.
- Все! Вышли! А здесь забавно. Не заметили: сначала леса и поля, потом – склады, заводы, поселки? Потом – снова леса и поля. Овраги еще…
- А разве в жизни не так? Ведь все так же, – Олеся горько вздохнула, не спуская с Максима глаз. По ее щеке, оставляя блестящую дорожку, скатилась слеза. Но Максим, не разбирая дороги, помчался к дому.
Надрывный вой старого микроавтобуса растворился в городском шуме. Майор и его команда отправились по домам.
Несколько минут Максим недвижимо стоял у подъезда, не в силах стереть из памяти полный отчаяния взгляд Олеси. Наконец он, пытаясь рассеять наваждение, встряхнул головой и поднялся в квартиру. Никого. Куртка и плащ Алины пропали с вешалки. Значит, она здесь была и уехала? Потом. Все потом.
Максим прошел к себе в комнату, бросил ружье и рюкзак на пол, и рухнул на кровать. В этот раз он не видел снов. Просто медленно плыл сквозь бесконечный темный тоннель. А по стенам его светились странные зеленоватые растения, похожие на кошачьи глаза…
Очнулся Максим резко, словно кто-то ударил его по щеке. К этому времени стемнело и за окном черными громадами маячили постройки Зоны. В комнате царил полумрак.
Максим прошел на кухню, глотнул прямо из чайника холодной воды и включил свет. На столе, прижатый пустой чашкой, валялся лист бумаги. От него едва уловимо пахло дорогими духами. Такими всегда пользуется Алина.
«Привет, жмот!» - так и было написано. – «И пока. Ты запер меня в клетке, лишил всех радостей жизни. Я так больше не могу. Я живая и имею право на счастье. Хочу чувствовать себя любимой, которую носят на руках, а не грызут за каждую булавку. Всего хорошего в жизни, я ушла».
Тогда Максим распахнул дверь в большую комнату. Он точно знал, что искать. Он чувствовал этот предмет прямо через деревянные стенки тумбочки и боялся его больше, чем всех чудовищ и аномалий Зоны. Ему совсем не хотелось смотреть правде в жестокие и беспощадные глаза.
В ящичке, среди старых квитанций и пустых флаконов из-под косметики, лежала моментальная фотография. Алина обнимала высокого красавца. В этом видном, решительном и чуть суровом человеке Максим с трудом узнал Андрея Бузыкина. Того самого, который когда-то вошел в Зону тяжелым диабетиком, а вернулся здоровым. Того самого, который так и не решился стрелять в проводника. И Максиму показалось: эта пара так подходит друг другу, что если разорвать фотографию надвое, ее половинки срастутся в единое целое сами.
- Положи меня в сырую, сырую землю…
Максим вернулся к себе и поднял с пола ружье. Откинул приклад и щелкнул рукояткой затвора, сняв оружие с предохранителя. Сунул дуло в рот и, ни секунды ни колеблясь, нажал на спуск. Ответом был лишь щелчок ударника.
Тогда Максим выругался и направил ствол в стену. Вспышка на мгновение рассеяла тьму. От грохота выстрела едва не лопнули барабанные перепонки.
- А! – закричал он, потрясая в окно ружьем. – Это ты не хочешь меня отпускать! За что? Чем я перед тобой провинился?
Но Зона осталась безмолвной.
- Я все равно найду способ! – Максим посмотрел на гранату в рюкзаке. – Нет. Не сейчас. Я уеду далеко! Туда, где ты меня не достанешь! И там…