Сквозь звон в ушах донеслась переливчатая мелодия. Кто-то настойчиво звонил в дверь.
- Вот дьяволы, даже застрелиться как следует не дают, - Максим открыл дверь и увидел Олесю. Ее широко раскрытые глаза блестели на мертвенно-бледном лице.
- Я думала… не успела, - вымолвила она, не отрывая взгляда от дымящегося ружья.
- Почти, - только и ответил Максим.
Интерлюдия 3. Отдых на море. Глава 32. Чудесное спасение
Волна быстро приближалась. Рокот воды смешался с шумом перекатывающейся по дну гальки. Максим закрыл глаза и глубоко вдохнул. Бурный поток налетел плотной стеной, несколько раз перевернул и выбросил на берег.
Олеся расхохоталась и захлопала в ладоши:
- Ты как ребенок, честное слово! Такой смешной! Я так рада, что ты не поплыл к волнорезу.
У самого выхода из бухты, среди зеленых валов с белыми гребнями, темнела искусственная скала. Пожалуй, лезть на нее сегодня чересчур опрометчиво.
Новая волна гулко ударила в берег. Пенистый язык едва не унес резиновые шлепанцы.
- Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, - Максим слизнул с губ соленые капли. – Да шторм слабенький. Балла три, не больше.
Олеся накинула короткое платье поверх мокрого купальника. Достала откуда-то резинку, собрала волосы в хвост и повесила на плечо дорожную сумку.
Максим натянул шорты и футболку. Бросил прощальный взгляд на бушующее море, взвалил на плечи тяжелый рюкзак и побрел к железной дороге, стараясь не наступать на острые камни. Через пятнадцать минут он уже был на вокзале.
Первые три четверти пути тянулись целую вечность. Наконец скорый поезд вырвался из холодной тесноты тоннелей на степные просторы. За окном промелькнули несколько выбеленных домиков, железнодорожный переезд и небольшая станция. Максим заглянул в расписание: осталось каких-то два часа. Хорошо, что удалось купить билеты хотя бы на боковые места: вовремя и дешево уехать в бархатный сезон – большая удача.
Олеся принесла два контейнера с заварной лапшой. По вагону потянуло запахом специй и жженого пластика. Интересно, из чего делают эту вермишель?
Максим быстро расправился со своей порцией.
- Ты знаешь, - сказал он, наливая в стакан минералку. – Как утверждал мой преподаватель математики, комплексный обед делится на две части: действительную и мнимую. Действительную студент съедает, а мнимая существует лишь в его голодном воображении.
- Я люблю, когда ты шутишь. Видел бы ты себя после развода. Тогда я поняла, что от тебя нельзя отходить ни на шаг. Если бы ты меня выгнал, я бы ночевала на коврике у порога.
- Алина заявилась в ЗАГС вместе со своим женихом. У нее на шее и плечах я заметил свежие синяки. Ну, то есть, я поначалу подумал, что синяки. Но потом понял: это следы бурной страсти. Она смеялась надо мной. Хотела уколоть побольнее. И правильно делала.
- Почему?
- Наверное, решила отомстить мне за бесконечно серые годы кошмара. С Андрюшенькой же каждая минута – настоящий праздник. Так она сказала мне сама.
- Я не об этом! Почему правильно?
- Потому что я – шлимазл.
Олеся дунула на ложку. Все, что в ней было, улетело Максиму в лицо.
- Ой, прости!
- Вот прямо сейчас ты подтвердила мои слова, можно сказать, делом. Да и ладно. С тех пор, как ты продала мне квартиру, моя жизнь стала интересной и насыщенной.
Максим снял с носа и ушей лапшу и отправил ее в рот.
- Может, не стоит мне об этом напоминать? – Олеся повернулась, доставая из сумки носовой платок.
- Я тебя не виню… - Максим осекся. Прямо над плечом девушки словно расплылось кровавое пятно.
- Что не так? – встревожилась Олеся.
Несколько секунд Максим, раскрыв рот, ел глазами непонятный предмет и вдруг понял: это коробка стоп-крана с нарисованным на нем красным кругом.
- Почудится же… Да все в порядке. Ты не отвлекайся.
Олеся склонилась над тарелкой, цепляя ложкой вермишель. Красный круг навязчиво лез прямо в глаза. Максим снова попытался смотреть в окно. Прямо за стеклом вспыхнули огненные буквы «СТОП-КРАН».
Максим встряхнул головой и стал разглядывать попутчиков, которым посчастливилось занять купе. На нижней полке о чем-то беседовали старушка в пестром халате и худая, как швабра, девочка-подросток. Сверху в проход торчали ноги в полосатых застиранных носках – там спал усатый мужчина с нечесаной шевелюрой. В окно, не отрываясь, глядела маленькая женщина лет пятидесяти. Ее плоское лицо с маленьким носом показалось странно знакомым.
И вдруг Максим увидел железнодорожную стрелку. Ее светофор горел красным огнем, остряки указывали на боковой путь. А по главному ходу, не снижая скорости, мчался пассажирский поезд…
Теперь Максим парил над высокой железнодорожной насыпью. Под ней, вверх колесами, валялся небесно-голубой локомотив. Искореженные вагоны были разбросаны среди поваленных опор контактной сети. На рельсах лежала девушка в белом платье, из раны на ее голове стекала ярко-алая струйка. Максим узнал Олесю. А чуть поодаль пытался встать и падал на вымазанные кровью шпалы он сам. И криком кричала над изломанным телом внучки чудом уцелевшая старушка…
Снова перед глазами всплыла стрелка с красным огнем светофора. Всего-то надо потянуть за ручку, перевести ее на главный путь. Тогда сигнал сменится на зеленый…
- Молодой человек, дайте дорогу! Чипсы, печенье, минералка. Кто желает? – предложила пышная буфетчица с тележкой.
Максим посторонился. Несколько секунд его взгляд лихорадочно прыгал то Олесю, то на блестящую коробку стоп-крана. И когда красный свет полыхнул прямо в глаза, он не выдержал.
- Да и черт с ним, со штрафом! – Максим встал и, сорвав пломбу, рванул рукоятку.
Оглушительно зашипел воздух. Охнула и упала буфетчица. Тележка налетела на чью-то ногу и загремела на полу. Пластиковые бутылки раскатились во все стороны. Усатый мужчина на верхней полке злобно выругался. Вскрикнула Олеся: контейнер с горячей лапшой проехал по столу и опрокинулся ей на платье. Максима швырнуло вперед, он схватился за трубу стоп-крана и едва удержался на ногах.
Лязгнула невидимая стрелка. Остряки сдвинулись и светофор, даруя жизнь сотням людей, загорелся ровным зеленым огнем.
Все закончилось быстро. Поезд остановился на высокой насыпи, среди полей, засеянных созревшей пшеницей.
- Это ты мне… отомстил? – непонимающе спросила Олеся, стряхивая с себя лапшу носовым платком. Максим безмолвно качнул головой.
Буфетчица поставила тележку на колеса и принялась укладывать товар обратно.
- Хулиган! – заявила она. – Сейчас ты об этом пожалеешь!
Казалось, ее услышали. Стукнула дверь. Толстощекий, круглолицый полицейский сунул под нос удостоверение:
- Сержант Белый. Почему сорвали стоп-кран?
- Вряд ли вы мне поверите, если я скажу правду, - тихо ответил Максим, разглядывая собственные ладони.
- Значит, без уважительной причины. Будем составлять протокол, - сержант положил бланк и ручку на столик.
Поезд тронулся, скрипнул колесами, плавно набирая ход, и вдруг споткнулся. Вагон повело в сторону. Он чуть накренился набок, заскрежетал и замер, точно налетел на что-то невидимое, но очень прочное.
Полицейский схватил наручники, пристегнул Максима к поручню и сорвался с места. Олеся бросила в сумку мокрый платок и спросила, глядя прямо в глаза:
- Зачем?
- Я никогда не пользовался стоп-краном. Вот… захотелось попробовать. Заодно и тебя позлил. Мне так понравилось! Ты не представляешь, насколько это круто! Все шипит, вещи по вагону летают!
- Я тебе не верю.
- С каких это пор ты стала отличать правду от лжи? По-моему, это моя… скажем так… особенность.
- Я давно поняла: ты ничего не делаешь просто так. Но если ты не хочешь говорить…
- Не хочу. Давай лучше помолчим. Разговоров на сегодня и так хватит.
Олеся начала прибираться на столе. Наверное, чтобы хотя бы чем-то занять себя.
Минут через двадцать вернулся сержант. Из-за него выглядывал желчный мужчина в железнодорожной форме.
- Начальник поезда, – представился тот, как бы извиняясь. – Мы, конечно живы только благодаря тебе… но нарушение никуда не делось. Отвечать все равно придется.
- Рельс лопнул, - сержант разомкнул наручники. – Раззявы в кабине прошляпили. И если бы мы на скорости улетели под откос, Каменка показалась бы детским лепетом. Поезд битком… А так – ерунда. Локомотив одной тележкой сошел с рельсов. Несколько ушибов. Пара человек упала с полок. Я замну это дело.
Максим потер занемевшую кисть.
- Что я напишу в объяснительной? – мрачно возразил начальник поезда.
- Стоп-кран сорван неустановленным лицом. Никто ведь ничего не видел? – сержант повысил голос.
- Нет! – ответила за всех старушка.
- Вот и чудесно. Счастливого дня!
Сержант подтолкнул начальника поезда к выходу и оба скрылись в тамбуре.
Максим посмотрел на женщину в купе. Она что-то писала в блокноте. Ровные, аккуратные строчки, казалось, сами собой тянулись из-под пера и обрывались точно у края листа.
- Сохраняете для потомков историю, Татьяна? – поинтересовался Максим.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? – женщина отложила ручку.
- Читал ваши книги.
- Не врите. Я всегда подписываюсь псевдонимом.
- Значит, случайно угадал. Мне интересно, почему человек с такими доходами, как у вас, путешествует в плацкарте? Могли бы взять СВ. Или даже люкс. С двухместным купе и душем.
- Я люблю наблюдать за простыми людьми. Потом из моих заметок получаются главы. Так почему вы сорвали стоп-кран? – писательница сменила тему. - Расскажите мне, если не хотите делиться тайным знанием с женой.
Максим украдкой глянул на Олесю. Та кивнула: давай, не стесняйся!
- Хорошо. Так слушайте же.
И Максим рассказал все. Он начал с тех дней, когда только стал помнить себя и закончил последним походом в Зону. Рассказал о монстрах, аномалиях и призраках. О детских кошмарах, которые стали явью. О несчастных, застрявших между мирами. О смертельной опасности, поджидающей каждого, кто осмелится сунуться на запретную территорию.