Церпицкий уставился в какую-то точку на горизонте. Милиционер перехватил его взгляд и повернулся. Майор подсек инспектора и пнул носком ботинка по черепу.
Максим взлетел на крышу вездехода и провалился в люк. Церпицкий рухнул на сиденье водителя и вдавил в пол педаль газа. Майор едва не протаранил «Москвич» и погнал транспортер, выжимая из него все, что можно. И даже то, что нельзя.
Сбоку выскочила знакомая канареечная легковушка, попыталась подрезать вездеход и вырвалась вперед, словно в безумных гонках на выживание. Автомобиль мотало по шоссе из стороны в сторону. Боброву явно было нехорошо, но бесстрашный инспектор, образно говоря, упорно пытался остановить танк голыми руками.
- Вот ведь гад! – в сердцах закричал Церпицкий. – Десять тонн за ним, а ему хоть бы хны! Я бы на его месте весь салон обделал!
«Москвич», к ужасу Максима, сбросил скорость. Бронированный нос транспортера едва не уперся в багажник. Церпицкий тоже притормозил, не желая расплющить гусеницами отважного инспектора.
Шоссе свернуло в сторону. Показался перекресток. Церпицкий рванул на себя правый рычаг. Максима прижало к борту. Кто-то вскрикнул в грузовом отсеке.
Транспортер проскрежетал по асфальту, слетел с шоссе и, покачиваясь, помчался по разбитой грунтовке. Проскочил поле, новую деревеньку – сколько их в Зоне, влетел в лес и рванул по размытой дождями колее. Здесь, на бездорожье, ни один автомобиль не смог бы его настигнуть.
Максим сидел как в ступоре. Какая-то мысль не давала ему покоя. Милицейский «Москвич», инспектор… «Женщина – ко мне в машину!» Олеся? Зачем она ему? Да ни один мужчина в здравом уме не назовет хрупкую целительницу женщиной – она выглядит, скорее, как девчонка. Значит, Ирина? Почему такой интерес? Откуда милиция про нее знает?
- Эй, бродяга! О чем задумался? – не отрываясь от управления, спросил майор. – Здорово мы инспектора сделали, да? Не то Ирина отправилась бы в участок, да поехала к себе домой!
Слова Церпицкого разорвали туманную пелену. Максим застонал, ударил себя кулаком по ноге и пробормотал:
- Бедная… Бедная! Да как же так-то?
- То о чем? Кто бедная? – забеспокоился майор.
- Ирина! Надо было ее отдать инспектору, а самим валить! Тогда бы она вернулась в свое время! А сейчас все! Назад хода нет!
- Отдать инспектору? – процедил сквозь зубы майор. – Видел бы ты ее лицо! Тебе бы такая чушь и в голову не пришла!
- Но теперь я… - Максим прикусил губу. Никто не знает, что произойдет с Ириной, если вывезти ее за периметр. Незачем ни пугать, ни обнадеживать командира.
Остаток пути проехали молча. Вездеход, урча дизелем, пересек лес и миновал заброшенное село прямо по главной улице. На окраине Максим увидел площадку с вертолетом.
- Может, остановимся? Глянем, что к чему? – робко предложил он. Ему хотелось отсрочить минуту, когда Ирина пересечет границу Зоны.
- Вот еще! – отрезал командир. - Скоро темнеет. В другой раз!
Транспортер залязгал гусеницами по бетонному мосту через маленькую речушку, перевалил холм и покатил по васильковому полю. Приплюснутое солнце било прямо в глаза. Максим прищурился, прикрыл рукой лицо, и разглядел развалины мясокомбината у периметра.
Майор загнал вездеход в старый гараж и выключил мотор. В наступившей тишине послышался гудок электровоза и стук колес: за периметром шел поезд.
Завизжали дети. В этой разноголосице Максим услышал сдавленный стон Олеси. Он выскочил наружу, распахнул кормовую дверь и закрыл руками лицо: на месте Ирины в пустоту таращился скелет в обрывках одежды.
- Выходите, - горько сказал Максим. – Приехали.
Дети попрыгали на землю. Яна испуганно шарахнулась от вездехода. Медленно выбралась Олеся, стараясь не смотреть никому в глаза. Майор галантно подал руку Ирине…
Ирине? Разве только что… нет, совершенно целая и невредимая она улыбается, не в силах понять, почему все смотрят на нее с ужасом и недоумением.
Максим почувствовал: их ждут. Нет, не враги. Но и не друзья. Просто заинтересованные в чем-то люди.
Кто-то предусмотрительный приставил к периметру лестницу.
Майор взял Максима за плечи, встряхнул и сказал, внимательно глядя в глаза:
- Помни, что я тебе говорил. Ни слова о «кроте». Вопрос жизни и смерти!
Церпицкий забрался наверх, осмотрелся и спустился вниз по ту сторону периметра - «на волю». За ним, словно маленькие обезьянки, перемахнули через ограду дети.
Яна посмотрела на Проводника, прижалась, чмокнула в небритую щеку и ойкнула, уколовшись. Лестница задрожала от резких, порывистых движений девочки.
Олеся прижалась к Максиму и поцеловала его в губы.
- Я жду тебя! – просто сказала она и взлетела наверх.
Ирина пропала. Максим огляделся и увидел сидящий в траве истлевший труп. Мгновение: и девушка, живая и здоровая, поднимается на ноги.
- Мне нехорошо, - прошептала она и взяла Максима за руку. – Помоги.
На ступень легла костлявая рука скелета.
- Да отпусти же ты ее! – закричал Максим, вкладывая остаток сил в отчаянный крик. – Или туда или сюда! Не мучай! На, возьми меня, если хочешь! Подавись!
Ирина медленно, шаг за шагом, забралась на периметр. Она сейчас была между двух миров, везде и нигде одновременно. Помочь ей никак было нельзя. Но и навредить тоже.
Ноги подкосились. Максим рухнул навзничь. Но когда Ирина спрыгнула на сильные, готовые всегда поддержать ее руки, он точно знал: все обошлось. Гостья из прошлого будет жить.
Сознание померкло. Неясные тени заплясали вокруг. Кто-то подхватил Максима, поднял высоко-высоко, к звездам, а потом опустил на землю. В родной и знакомый, но такой жесткий и неудобный мир. И Максим точно знал, кто это: кроме майора и Олеси, ни у кого не хватило бы смелости вернуться обратно в Зону. Разве что у него самого.
Что-то больно укололо в руку. В глазах прояснилось, и Максим вздрогнул от ужаса, увидев перед собой знакомое лицо с мясистым носом. Значит, полковник ФСБ Александр Фирсов лично контролирует операцию.
- У Петровского был пистолет «Гроза». Где он?
Максим сунул руку в карман и протянул оружие рукояткой вперед. Особист брезгливо поморщился:
- Спрячь и никому не показывай. Понял?
- Зачем он мне? – растерялся Максим.
- А мне? – набычился Фирсов. – Петровский сдох, дело закрыто и засекречено. Пусть у тебя будет – надежнее.
Зрение понемногу возвращалось. Максим буквально увидел небо в клеточку. Розовые облака робко проглядывали сквозь зарешеченное окошко.
- Меня в тюрьму?
- За что? – растерялся Фирсов.
- Я же давал подписку… и все равно пошел в Зону.
Полковник расхохотался, сверкая отбеленными зубами:
- Надо внимательно читать, что подписываешь. Подписка называется «о неразглашении». Но никто не может запретить человеку пойти в поход, например, в тундру. Будь ты в чем-то виновен, с тобой был бы совсем другой разговор!
- Зачем же вы засунули меня в этот… воронок?
- Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз. Дружок, никто не будет сажать в тюрьму курицу, несущую золотые яйца! Выкладывай все начистоту и с подробностями!
Фирсов откинулся на свободной лавочке, прикрыл глаза и соединил кончики пальцев. Максим начал долгий рассказ…
Когда он закончил, огненные краски неба погасли. Особист включил плафон.
- Можно принять закон и признать Зону запретной территорией, - зачем-то присовокупил Максим к отчету.
- Ты дурак или сроду так? – резко спросил особист. – Хочешь, чтобы туда только ленивый не попер? Запретный плод всегда сладок, заруби это на своем наивном носу. Вот что: мы создаем школу для… особых детей. Тебе придется в ней работать.
- Неееее, - протянул Максим. – Я с детьми вообще никак.
- Педагогов и без тебя хватает, - нахмурился Фирсов. – Будешь консультантом. Отказов не принимаю: работа не пыльная, но важная. Свободен.
- Один вопрос! Зачем вообще понадобилось тащить в Зону детей? Такой риск…
- Лучше бы ты не спрашивал! Как на духу скажу: в отделе «крот». Мы провернули комплексную спецоперацию, но на удочку попался только Петровский.
- Использовали детей, как приманку? Вот вы…
- А еще мы использовали тебя и майора. Нагло и с особым цинизмом. Государственная безопасность превыше всего. Разговор окончен. Ступай, пока я не разозлился!
Максим вскочил. Голова закружилась, и Фирсов еле успел подхватить его:
- У тебя нервное истощение… так сказал наш костоправ. Поваляешься несколько дней, жена витаминчики поколет. Будешь как огурчик.
Максим спустился на дорогу. Фирсов подал ему «тозик», швырнул рюкзак и захлопнул дверь. Белый с зеленой полосой автозак дохнул в лицо кислым запахом сгоревшей солярки и скрылся за поворотом.
Максим обогнул двухэтажный дом – его дом, вошел в подъезд и вздрогнул. На лестнице отирался сосед-наркоман. Максим протянул руку. Пальцы легко прошли сквозь бесплотную субстанцию.
- Привет! – едва слышно сказал сосед. – Я в отпуск. На девять дней. Спасибо тебе.
- За что?
- Да просто так. Ну, будь, дружище!
Сосед вышел на улицу и куда-то побрел. Трава не сминалась под его шагами.
Максим поднялся на второй этаж, щелкнул замком и ввалился в квартиру, едва не падая с ног от усталости. Олеся бросилась навстречу:
- Где ты был? – крикнула она, пряча на груди мужа мокрое от слез лицо. – Тебя забрал человек в форме! Даже майор ничего не смог сделать.
- А… Разговаривал с большой шишкой. Оказался полезным. Меня милостиво отпустили на волю. Надолго ли?
- Близ царя – близ смерти, - вздохнула Олеся.
- Верно, солнце мое. Но какие же мы с тобой эгоисты, - печально сказал Максим.
Он забыл спросить у соседа имя.
Эпилог
Максим подошел к окну, посмотрел на темнеющие на фоне ночного неба руины мясокомбината и вернулся за компьютер.
- Эй, контора! Сворачивай свою лавочку! Хватит резаться в танчики! – крикнул из-за стенки майор. – Новый Год пропустишь!