- У нас минута! – на бегу крикнул Максим. – Дальше я за последствия не отвечаю!
Где-то здесь, рядом, должен был быть выход на поверхность. И все же, как Максим, задыхаясь, ни старался удрать из темных казематов вовремя, ему это не удалось. Бомба сработала раньше.
Глава 17. Домой, так домой
Пол подпрыгнул. Максим споткнулся, покатился кубарем, вскочил и помчался дальше. Сзади раздался скрежет и визг, за ним – грохот обвала. Максим на бегу повернул голову и увидел, что коридор стремительно схлопывается – по нему, догоняя бегущих, мчится черная земляная стена. Убежать от нее было нельзя.
Коридор закончился тупиком – железной дверью с табличкой «Блок управления реактором». Максим ударил по задвижкам, но они не поддались: прикипели намертво.
- Мы умрем? – Кузьма едва не плакал. В который уже раз.
- В фильмах спасение всегда приходит в самый последний момент, - обреченно ответил Максим, глядя на несущуюся на него черную стену. Вот-вот она его расплющит, разорвет на куски – и все. Это не больно.
Дверь в блок управления с грохотом распахнулась. За ней горел и переливался свет, от которого тут же заболели глаза. Максим схватил Кузьму за шиворот, втолкнул внутрь и тут же прыгнул сам. Он приземлился прямо в неглубокий ручей с бетонным дном, кое-как поднялся и вытащил из воды упавшую двустволку. Сияющая трещина над головой вспыхнула всеми цветами радуги и погасла.
Максим точно знал, где находится: прозрачный поток воды, светящиеся зеленым наросты на стенах, даже выбоины на потолке – все было знакомым и до ужаса привычным. Тоннель под холмом в большой Зоне не узнать невозможно. И почему-то Максим совершенно не удивлялся тому, куда забросила его аномалия. Он просто молчал, пожимая плечами. Зато Кузьма, что называется, зачирикал воробьем.
- Мы живы? Живы? – полицейский едва только не целовал бетонный пол. – Где мы?
- Лучше тебе этого не знать.
- Это почему еще?
Максим почесал затылок стволом ружья:
- Слушай, а у тебя патроны к пистолету есть еще?
- Да. Запасная обойма. А что?
- Во-первых, не обойма, а магазин. Во-вторых, давай его сюда. Проведем важный эксперимент. И не трусь: тебе не меня надо бояться. Если бы я хотел тебя убить, давно убил бы. Причем ствол мне для этого ни к чему.
Кузьма неуверенно отдал пистолет. Максим невольно залюбовался оружием: почти не пользованное, складского хранения. Полированная рама поблескивала иссиня-черным воронением. На рукоятке был выбит год выпуска: 1972.
- Ты что на него так смотришь… странно? – спросил Кузьма.
- Влюбился, - Максим вставил обойму, дослал патрон в ствол и нажал на спуск.
Грохнул выстрел. Затвор дернулся назад-вперед. Как и положено, вылетела гильза. Максим выпустил весь магазин и не удержался от шутки:
- Пистолет Макарова настолько суров, что работает даже в аномалии. Слушай, Кузьма. Подари мне пушку, а?
- Да ты что? – полицейский аж затрясся. – Этот ствол на меня записан! Меня же уволят!
- Скажи, что в аномалии потерял, да и все. Вот только тебя все равно уволят. Но, скорее убьют: ты слишком много знаешь. Так что если не желаешь познакомиться с перевозчиком Харитоном – езжай в свою Пензу, поступай в универ и не отсвечивай.
Максим зашагал по тоннелю. Кузьма догнал его и на ходу снял с пояса кобуру:
- Тогда уж и это забирай. В пару к твоему Нагану. Все равно погибать. Мне же нельзя возвращаться: мама болеет. А с пензенскими зарплатами только в гроб ложиться. Москва же отдельное государство.
- Это твой выбор. Если ты считаешь, что твоей маме будет лучше, когда ты приедешь в цинковом гробу, то можешь оставаться. Это звучит цинично, но это так.
- Откуда ты все это знаешь? – вырвалось у Кузьмы.
- Богатый жизненный опыт, - Максим сказал это совершенно серьезно.
Тоннель закончился. В глаза ударил вишневый, точно венозная кровь, вечерний свет. Кузьма раскрыл рот, глядя на солнце в форме клочковатой малиновой подушки. Максим потащил его за рукав:
- Давай дуй вперед! Как только солнце зайдет, нам кранты! То есть, тебе кранты. Я-то знаю, что делать.
Васильковое поле за тоннелем Максим пересек за пятнадцать минут. Он влетел цех, в диспетчерской бросил пистолет Макарова и кобуру в ящик, взял запасную лестницу и бросился к периметру.
Олеся – маленькая, хрупкая, как девочка и вместе с тем милая, родная, развешивала на бельевой веревке детские вещи. Увидев Максима, она медленно подошла к нему и смешно потыкала в грудь пальцем.
- Ты же вроде должен быть там… в Подмосковье. Но ты здесь. И ты не призрак. Я не понимаю.
- Все потом. У тебя супчика не найдется? Или борща? А то я и мой новый друг Кузьма готовы съесть даже дохлую собаку.
- Супчика… - тихо повторила жена. – Ну, пойдем. Налью вам супчика. Коли вы не призраки. Заодно и проверю.
Кузьма проглотил порцию за несколько минут. Максим долго хлебал картофельную похлебку, причмокивая и вполне искренне расхваливая нехитрое блюдо на все лады. Олеся зарделась, точно девица перед женихом:
- Ты меня совсем смутил. Ведь еда-то самая простая.
- Как раз то, что я люблю. Чем проще, тем лучше. И с майонезиком! - Максим отставил пустую тарелку.
Кузьма уже клевал носом – для его молодого организма впечатлений хватило с лихвой. Олеся постелила ему на кровати в маленькой комнате и едва уговорила принять ванну.
***
Рано утром Максима разбудил крик маленького Антошки. Ребенок капризничал, игрушки над кроватью прыгали сами по себе. Бутылочка с молочной смесью каталась вперед и назад. Максим кое-как продрал глаза. Олеся тихо посапывала: очевидно, она не слышала призывов малыша – настолько утомилась за день. Максим поднялся и взял Антошку на руки.
- Ну что, друг? Пообщаться захотелось?
Ребенок тут же успокоился, прижался к груди отца и принялся сосать палец.
- Э, дружище! Да ты голодный!
Максим взял бутылочку и осторожно поднес соску к губам малыша. Антошка зачмокал, срыгнул и снова взял соску в рот.
- Мне так нравится, когда ты возишься с маленьким. Настоящий отец. Не то, что другие, - Олеся уже проснулась и теперь, протирая глаза, стояла за спиной.
- Прими ванну, пока гость не проснулся, - Максим не обернулся. – А я пока наполню этот молочный бочонок.
Олеся управилась за двадцать минут. Максим передал ей ребенка и распахнул дверь в маленькую комнату. Кузьма вытянулся под одеялом и сопел. Его форма была аккуратно сложена на стуле.
- Подъем! – крикнул Максим, сложив руки рупором. – Боевая тревога! Туууу! Туууу!
Кузьму словно смел ураган. Спичка не успела бы сгореть, как он уже стоял по стойке смирно возле заправленной постели. Понятно, почему он никуда не подорвался бежать: у него же нет сейчас штатного расписания.
- Вот это выучка, солдат! – восхитился Максим. – Я бы так не смог.
- Тьфу на тебя, чума! – обозлился полицейский. – Глупые у тебя шутки!
- Это ты так с офицером разговариваешь?
- Ты, что ли, офицер?
- Старший лейтенант запаса. «Пиджак», разумеется.
- А! Мы таких «партизаны» называли!
- Ладно, проехали. Короче, наше нынешнее положение не очень-то отличается от положения солдат в армии. Нам на ковер к начальству надо идти. Наверняка нас оплакивают, вздыхая при этом с облегчением. Думаю, нас не очень рады будут видеть. С мертвыми героями проблем куда меньше, чем с живыми.
После завтрака Максим повез Кузьму в ОВД – городской отдел полиции, где на втором этаже размещались кабинеты сотрудников ФСБ – федеральной службы безопасности.
На проходной Максим ехидно сказал дежурному:
- Позвоните полковнику ФСБ Фирсову. Передайте, что пришел некто Мак Сим.
Очевидно, молодой сотрудник еще не знал, кто к нему явился.
- Не надо мне тут блестеть остроумием. Паспорт давайте!
- Ха! Мой паспорт в Москве в рюкзачке отдыхает. Будь у меня с собой документы, разве я бы к вам поперся без особого приглашения? Позвоните полковнику. Пожалуйста. Скажите, Максим Безымянный домогается его дочери с красивым именем аудиенция.
Дежурный поднял трубку. Едва он сказал «Максим Безымянный», как телефон разразился потоком брани.
- …твою мать! Живо его ко мне! И кто там еще с ним – тоже!
Максим поднялся на второй этаж и без стука вошел в уже знакомый кабинет. Полковник Фирсов – все такой же безликий, серый и от того не менее страшный, сидел за все тем же письменным столом, за которым Максим его увидел в первый раз. Только на лице особиста прибавилось морщин, а на полированной столешнице – царапин.
- Здравствуйте, Александр Борисович, - вежливо приветствовал его Максим.
- Здравия желаю! – Кузьма при виде высокого начальства вытянулся по стойке «смирно».
- Вольно, - ухмыльнулся Фирсов. – Мне тут москвичи провода оборвали. Аномалия схлопнулась с такими спецэффектами, что все думали, ядерный удар. Потом открыли дверь – а там обычный подвал. Весь забитый взрывчаткой и патронами. Выясняют теперь, чье это богатство. Вас потеряли в Москве. Считают мертвыми, но это, как я вижу, не так.
- Не оправдали доверия партии и правительства, - съязвил Максим.
Полковник не повел бровью. Шутка его не зацепила.
- Твой напарник подождет за дверью, - сказал он бесцветным тоном.
- Мы, вообще-то, были вместе…
- Я настаиваю.
Кузьма вышел из кабинета. Похоже, он принял приказ как должное, безо всяких обид. Максим же сел в кресло для посетителей и выложил полковнику все, за исключением эксперимента с пистолетом Макарова. Никто не должен знать об уникальной способности этого оружия нормально работать в аномалии. Максим позвоночником чувствовал, что это знание ему еще пригодится.
- Что-то ты не договариваешь, - Фирсов побарабанил пальцами по столу.
- Нет, вроде все рассказал. Что помню.
- А что не помню – нет. Ну, дело твое, - удивительно легко сдался полковник. – Для тебя есть задание государственной важности. Надо устранить ненужного свидетеля. Того, кто сейчас ждет в коридоре.