До конечной – разрушенной станции узкоколейки Максим доехал беспрепятственно. Он поставил «Комсомолец» в уцелевший ангар – не ржаветь же машине под дождем, и выбрался из рубки.
Наркоман тоже спрыгнул на землю. Никаких отпечатков его ног не осталось.
- Пока, - сказал призрак. – Теперь сам. Здесь наши редко бывают.
- Подожди минуту. Почему ты мне помогаешь?
Призрак почесал затылок.
- Если бы я сказал: помогаю, потому что ты – хороший человек, я бы соврал. Ты – полное дерьмо. Жестокий, циничный, зацикленный только на себе. Равнодушный, безжалостный и алчный. Упрямый… даже упорный до чертиков. Готовый идти по головам, снести все на своем пути. Дамский угодник, изменщик. Страшный человек, одним словом. Когда я тебя впервые увидел, жалость пробрала меня до печенок. Я считал тебя несчастным, обиженным всеми. Но потом понял, что это не так, что это всего лишь ширма. Ты должен был бы умереть раньше, и тогда другие, невинные, хорошие люди не словили бы кучу проблем. Я хотел тебя убить сам, но ты оказался в разы сильнее меня. И ты всегда пользовался этой силой без колебаний. Просто ради своих прихотей, хотелок.
Призрак завершил монолог, глядя на Максима с нескрываемым презрением.
- Я и сам знаю, какой я. С другой стороны, ты же меня спас, пожертвовал собой, когда Петровский…
- Банальный расчет. У меня бы не получилось в одиночку вывести из Зоны двенадцать человек. Это мог сделать лишь ты. Я тебя ненавижу – знай это. Но у тебя прекрасная жена и маленький ребенок. Они не должны погибнуть. Так что иди. И не греши… или греши. Как хочешь. Мне все равно.
- Ну, пока… Пока, друг.
Максим хотел хлопнуть бывшего соседа по плечу, но рука не встретила сопротивления и прошла сквозь несуществующую плоть. Призрак ухмыльнулся, покачал головой и побрел по узкоколейке. Куда он шел? Наверное, обратно в радиоцентр. Беседовать с полковником Федотовым. Любопытная же компания собралась в аномалии!
После того, как призрак ушел, задерживаться здесь не стоило. Максим бросился бежать через ракетные шахты и поле к тоннелю. Ноги сами несли вперед, дыхание оставалось ровным и спокойным – без рюкзака идти легче. Путь до периметра занял всего полчаса.
Наконец Максим перелез через забор, поднялся в квартиру, открыв ее своим ключом, и заглянул в большую комнату. От того, что он увидел, сердце замерло бы у любого. Вернее, у того, у кого оно есть.
На полу, в луже крови лежала Олеся, протягивая руки к мертвому малышу. И у нее, и у Антошки, точно в середине лба темнели маленькие дырочки от малокалиберной пули. Такие оставляет бесшумный пистолет «Гроза».
- Александр Фирсов, - прошептал Максим. – Вот, оказывается, кто такой Болт.
Он не стал осматривать или оплакивать тела, сама мысль о том, что надо будет прикоснуться к безжизненным оболочкам любимых, показалась ему невыносимой. Вместо этого Максим прошел к себе в комнату и, глядя на свой компьютер, сказал с упреком:
- А я ведь только что новые железки тебе купил. Процессор, материнку, видеокарту… Эх, ты…
Компьютер, естественно, не ответил ничего. «Значит, я не сошел с ума» - подумал Максим и ринулся по лестнице на улицу. Кто-то сзади крикнул: «Он не клюнул!» И тут же за спиной раздался топот ног. Это явно не был Фирсов – не по чину полковнику ФСБ лично гоняться за добычей. Зато сидеть в засаде и ждать, пока жертва не проглотит приманку, он горазд. Терпение у матерого чекиста было, как у скалы. Все остальное можно поручить подручным.
Кто-то крикнул: «Стреляй!» - но Максим уже перемахнул через периметр. Преследователи храбро спрыгнули в Зону и прибавили скорость. Шелест ног по траве приближался – все-таки Максим порядком устал, пока добирался домой. Нет, уже не уйти. Да и куда бежать?
Максим остановился и повернулся лицом к преследователям. Двое дюжих парней в масках, в форме спецназа и с автоматами за плечами были совсем рядом.
- Что ж вы не остановились и не стреляли? – спросил Максим и убил их, как много лет назад убил преподавателей в университете. Спецназовцы повалились на землю, точно кегли, сбитые черным шаром.
Максим вздрогнул от осознания того, какой страшной силой обладает. А раз ему дан дар свыше, грех им не воспользоваться. Надо ликвидировать Фирсова, пока он не скрылся, не забился в свое логово, как ядовитая змея в нору. Но, сделав несколько шагов, к периметру, Максим остановился. В самом деле, зачем размениваться на одного, если можно уничтожить все человечество? Мир, в котором нет Олеси и Антошки, мир, который допускает убийство невинной женщины и ребенка, не должен существовать! Максим поправил на плече ТОЗик и решительно направился к ракетным шахтам.
Глава 36. Проклятая надежда
В командном центре стояла приятная прохлада. Работать было легко, и Максим, спокойный и невозмутимый, с деловым видом нажимал на кнопки и щелкал тумблерами. Гудела аппаратура, одна за другой загорались контрольные лампы. Зашелестела магнитная лента – интересно, зачем записывать то, что уже некому будет проверить? Введены и приняты системой координаты цели – куда же все-таки полетят ракеты? Прогрелись экраны, на них появилась картинка: крышки ракетных шахт. Несколько нажатий на кнопки – массивные «кастрюли» откинулись, обнажив темное устье с заостренным носом ракеты. Осталось совсем чуть-чуть…
Максим ввел коды запуска: один и второй. Система проглотила буквы и цифры. Что ж. Прощай, жестокий мир! Максим проверил переключатель «тренировка/пуск» - его рукоятка указывала на «пуск», и повернул ключ… Один ключ! Но ведь надо повернуть их два, причем одновременно! Если этого не сделать, ракеты никуда не полетят!
Максим заметался между пультами. Он крутил металлические рукоятки туда-сюда, нажимал на кнопку, но ничего не происходило. Нельзя запустить ракеты, не повернув одновременно два ключа. И Максим сдался. Он закрыл крышки шахт, погасил экраны и сполз вниз, не сдерживая рыданий. Слезы оставили блестящие дорожки на его впалых щеках.
- Я неудачник… неудачник. Даже мир уничтожить не могу.
Максим снял с плеча ТОЗик, откинул приклад и прижал дуло к виску. Нажал на спуск – и очутился на пристани. Возле нее лениво покачивался на волнах теплоход со складным трапом на борту. На корме, как и в прошлую встречу, хозяйничал Харитон-Хорст. Нет, конечно же Хорст. И никак иначе.
- И зачем ты это сделал? – спросил моряк, пристально глядя на Максима.
- Проклятая надежда. Это она заставляет толпу приговоренных к смерти людей стоять перед пулеметом, как покорным овцам. Надежда говорит: а вдруг пронесет? Но пулемет стреляет, и пули выбивают из несчастных жизнь. А если бы все разом бросились вперед, кто-то бы обязательно уцелел. Но все стоят, скованные надеждой по рукам и ногам. А вот когда надежда оставляет человека, он начинает действовать. Иногда так, как я. Иногда по-другому. Да ладно. Все равно уже ничего не изменишь. Мою семью ведь нельзя спасти, так?
Максим ждал, что Хорст скажет что-то вроде «да, уже поздно, поезд ушел». Но бывший подводник вдруг ответил:
- Почему? Пока еще можно.
- Как так?
- Видишь ли, друг. Все, что с тобой приключилось в последние два дня, на самом деле еще не произошло. Это твой дар: предвидение. И сейчас он сработал, как вы говорите, на всю катушку.
- Он есть у многих, - возразил Максим.
- Да, есть у многих, - подтвердил Хорст. – Но лишь единицы счастливцев способны изменить предопределенное будущее. Ты в их числе.
Теплоход расплылся перед глазами. Лицо Хорста стало размытым пятном, но голос звучал отчетливо.
- Ты сможешь все изменить при одном условии: если найдешь в себе силы пойти против своих. Поправка: против тех, кого ты считал своими. Запомни важное предупреждение: выживешь или ты, или твоя семья. Всем троим вам нет места в мире живых.
- Как это понимать? – выкрикнул Максим.
Но Хорст сказал невпопад:
- И зверушку не трогай! Жратвы ей кинь!
На несколько секунд наступила темнота, словно выключили свет. Максим почувствовал, как его трясут за плечо и услышал знакомый голос майора Церпицкого:
- Иди, глянь. Там… нечто.
Максим встал, отстранил от окошка полумертвого от страха Фирсова и выглянул. Монстр – львиная голова на толстых человеческих руках – кружил вокруг танка.
- Дверь видишь? – майор указал на дальний выход. – Я сейчас…
- Ни к чему, - перебил его Максим. – Сгущенка есть? Пару банок давай. Только не надо меня останавливать. Поверьте мне: я знаю, что я делаю.
Максим незаметно вытащил ПМ из кобуры, сунул его в карман и вышел наружу. Монстр бросился вперед, распахнув пасть, из которой доносился отчетливый запах ацетона. Максим поднял вверх руку с банкой сгущенки:
- Ты ведь это хочешь, да?
Чудовище остановилось и заворчало, облизываясь. Максим кинул ему банку. Монстр присел, вскрыл ее ногтем и с аппетитом вылакал языком. Вторая банка отправилась вслед за первой.
- На сегодня все, друг. Не то объешься.
Монстр подошел вплотную к Максиму и коснулся его щеки кончиком шершавого, как наждачная бумага, языка. Развернулся и бросился прочь в лес. Затрещали сломанные ветки.
Максим вдруг подумал, что Фирсов не зря боится. Прямо сейчас ему предстоит умереть. Только не от когтей и клыков монстра, а от руки того, кого он только что считал своим. Или не считал?
- Всё, выходите! – крикнул Максим. – Опасность позади. Николай, давай в машину, а я тут поищу кое-что.
Фирсов направился к танку. Максим выхватил пистолет и выстрелил в затылок бывшему ФСБшнику. Тот рухнул на землю, как мешок тряпья. Кепка слетела и покатилась по земле.
- Приговор приведен в исполнение! – с радостным озорством сказал Максим. Он с удивлением открыл для себя, что убивать – это легко и просто. Если знаешь, ради чего.
- Зачем ты это сделал? – в ужасе заорал Церпицкий, срывая ружье с плеча.
- Так надо. Мне пришлось. Прежде, чем он…
- Прежде, чем что?
- Прежде, чем он убил бы вас.
Максим обыскал рюкзак Фирсова и выудил оттуда интерактивную карту Зоны. Ту самую, что он когда-то отобрал у Петровского и спрятал в кабинете начальника узкоколейки.