Если бы насильники промедлили хоть секунду, то они бы так и остались валяться на пустыре. Без голов – выстрел из ружья двадцатого калибра разносит череп на куски. Но они бросились наутек со скоростью шакалов, удирающих от разъяренного ягуара.
Максим приблизился к незнакомке. Та закрылась руками и поползла прочь.
- Да стойте же! Я не сделаю вам ничего плохого. Не для того я прогнал этих мразей.
Женщина поднялась на ноги и вдруг бросилась Максиму на шею, бормоча: «Спасибо… спасибо…»
- У вас шок. Давайте я вас провожу домой, - сказал он бесстрастно, точно робот-полицейский. – Как вас зовут?
- Таня…
- Пойдемте же. Со мной вам никто не страшен. Я ведь охотник.
- А в свободное время путешествуете и помогаете слабым?
- Иногда. Так вы согласны на мое предложение?
- Да, конечно. Я сейчас… не дошла бы одна.
Максим взял Таню за руку. Почувствовав сильное плечо, женщина немного успокоилась. Только иногда по ее телу пробегала дрожь. Так, вдвоем, они и дошли до новой пятиэтажки.
Теперь, в свете фонарей, Максим смог наконец-то разглядеть новую знакомую. В пальто чуть больше нужного размера она казалась немного неуклюжей, а симпатичное лицо безо всяких следов косметики портили плоский, картошкой, нос и недовольно опущенные уголки губ.
Таня смутилась:
- Что же вы не уходите?
- Мне некуда. Вернее, я искал именно этот дом, если верить адресу. У меня записка для некой Татьяны Поляковой.
- Это я… А от кого?
- От Нины.
- От Ниночки? Давайте же ее сюда! Записку, в смысле.
Таня схватила смятый листок, развернула его и быстро пробежала глазами текст.
- Так вам негде ночевать? – воскликнула она. – Пойдемте ко мне. Я вам в комнате мужа постелю.
- А супруг не будет против?
Взгляд Тани стал тоскливым:
- Он погиб при испытании нового оружия. Майор Поляков. Может, слышали?
Больше Максим ничего не спрашивал. Не стоило объяснять несчастной вдове, при каких обстоятельствах он видел виртуальное воплощение ее покойного мужа. В лучшем случае она бы не поверила, в худшем – выкинула бы незадачливого рассказчика вон. И правильно бы сделала. Поэтому Максим вслед за Таней поднялся на третий этаж и молча вошел в квартиру.
Жилище оказалось не очень просторным, но уютным. Две раздельных комнаты – редкость для Советского Союза, плюс коридор, кухня и санузел. В «гостиной» на полу валялась медвежья шкура.
- Муж убил, - пояснила Таня. – Вам, как охотнику, это будет интересно.
- Называйте меня на ты. А то я чувствую себя стариком. А ведь мне между тридцатью и сорока.
- Значит, ты от десяти до нуля лет старше меня, – Таня, оказывается, умела говорить странными формулами. – Тогда взаимно. Со мной тоже можно не официальничать. Раздевайся пока. Я сейчас борщ разогрею.
Чуть позже, за ужином, Таня вдруг сказала с мольбой в голосе:
- Останься у меня хоть на несколько дней – провожать меня на станцию и обратно. Не знаю, смогу ли я ходить на работу одна. С меня кров и стол.
- А вдруг я – вор? И чего-нибудь украду?
Таня рассмеялась и ответила цитатой известного поэта:
- Чурек и сакля – все твое. Что у меня брать-то? Набор логарифмических линеек? В этой квартире самое ценное – телевизор и медвежья шкура. Но ее просто так не утащишь и в комиссионку не сдашь.
- Хорошо, что не накидка из шкуры пантеры, - Максим глянул в сторону телевизора «Старт» на тумбочке. – Да и это не «Самсунг» и не «Сони».
- Я тебя не понимаю. Ты останешься?
- Да. Я согласен. Мне нужна передышка.
Таня вскочила, обняла его за шею и поцеловала в щеку. В эту ночь Максим спал в теплой постели у горячей батареи отопления. Один. И его это устраивало.
Глава 30. Советский быт
Каждое утро Максим провожал Таню даже не до станции, а до самой Москвы, а вечером встречал ее на Ленинградском вокзале. Остальное время он был предоставлен самому себе и налегке – без ружья и рюкзака слонялся по городу. Только маленький пистолет Коровина всегда лежал в кармане. Конечно, малокалиберная «хлопушка» - это не тяжелый «кольт» и даже не наган, но против разной шпаны и он сойдет. Правда, желающих проверить его эффективность на себе пока не находилось.
Таня быстро подобрала Максиму подходящую одежду – серые шерстяные брюки, демисезонное пальто до колен и шапку-ушанку. Все это великолепие производства фабрики «Большевичка» вместе с верблюжьим свитером и термобельем неплохо защищало от начинающихся морозов, несмотря на неказистый вид. Одним словом, Максим стал выглядеть как обычный советский гражданин середины двадцатого века.
В единственный выходной Таня пригласила его в кино.
- Жаль, что сейчас не лето. Мы бы в Пирогово съездили, на водохранилище. Искупались бы, - добавила она.
- Нам никто не мешает сделать это и сейчас. Нет, купаться я не буду – не морж какой-нибудь. Но погулять по берегу обещаю.
- Неплохой вариант. Но это на следующий раз. А сейчас – мы идем в кино!
- Ну да. По телевизору только камерную музыку показывают. И последние известия. Ну, еще настроечную таблицу иногда. Скукота, - съехидничал Максим.
- А ты шутник, - рассмеялась Таня, надевая пальто. – Идем же скорей! Сеанс пропустим.
В поселковом клубе на стене висели две афиши, нарисованные, видимо, местным художником-самоучкой. На первой был изображен пикирующий куда-то реактивный истребитель с синей молнией на борту. На второй – похожий на зеленого инопланетянина горняк в каске. Фильмы назывались «Голубая стрела» и «Случай на шахте восемь».
- Первое кино я уже смотрел. Шпионы стащили с самолета секретный прибор, доблестные чекисты их обезвреживают. Никаких монстров или мутантов. Редкостная муть.
Таня недоверчиво вскинула голову:
- Когда ты успел? Это же премьера! Фильм только вышел!
- Да года два назад. На ютубе, - ляпнул Максим, занятый своими мыслями.
- Где? Не понимаю…
- Даже не знаю, как тебе объяснить… В общем, оставим пока эту тему в покое. Давай посмотрим оба фильма. За мой счет!
- Вот так бы сразу! А то несешь какую-то чушь…
- Пора бы уже привыкнуть. От меня всякого бреда нахватаешься.
- Да я уже поняла. Ты знаешь… я бы не сказала, что мне это не нравится.
- Вот даже как?
Таня подтолкнула Максима к очереди в кассу:
- Давай уже, фантазер! Хватит витать в облаках. Займись земными делами.
На первом сеансе – том самом шпионском боевике, Максим веселился и шепотом подкалывал Таню, издевательски комментируя события, разворачивающиеся на экране:
- За три минуты шпионский самолет пролетел все Черное море и сбил новейший советский истребитель. Никто ничего не заметил. Да его бы еще за двести миль размотали в хлам – одиночный самолет на радаре видно, как свечку в темной комнате!
В конце концов Таня вцепилась ему в руку ногтями и впивалась в нее каждый раз, как он открывал рот. Мера оказалась действенной.
Зато второй фильм Максим смотрел, затаив дыхание.
- Как же так? – повторял он. – Как же так?
- Не понимаю. Что такое?
- Да подожди. Все потом.
Только по дороге домой Максим разговорился:
- Страшное кино. По-настоящему страшное. И антисоветчина, и одновременно все правда. Снесли дом, людей выкинули на улицу, а новое жилье никто так и не выделил. Начальник-самодур посылает в Москву «липовые» отчеты и травит единственного человека, который говорит, как оно есть. Все, как в жизни. Вот только в жизни эта история так хорошо бы не закончилась.
- Смотря где, - возразила Таня. – В НИИ, где я работаю, спрашивают результат. На отчеты всем плевать.
Максим неожиданно осознал, что никогда не спрашивал новую подругу о работе:
- Что за НИИ такой?
Таня ответила менторским тоном:
- Мы изучаем физику пространства. Есть теория, по которой пространство можно сжать, как бы упаковать в небольшой объем. Тогда каждый сможет носить с собой целый дом. Если унесет. Масса-то никуда не девается.
- Какая у тебя должность?
- Ведущий научный сотрудник. Я занимаюсь фундаментальными расчетами – не секретными. Их даже в международных журналах публикуют. Вот прикладники – те обязаны хранить тайну. Даже я не знаю, чем они там занимаются. Наверное, и не надо. Меньше знаешь – крепче спишь.
У Максима встали дыбом волосы: вот, оказывается, кто создал Зону! Вернее, не всю Зону, а ее ядро, на которое потом, при распаде Советского Союза, наросло все остальное.
Уже вернувшись домой, Максим включил телевизор и смотрел его, пока не стал засыпать прямо в кресле. Таня тоже не спала: сидела за письменным столом и писала отчет.
- Конец года на носу, - пояснила она. – Вот и приходится брать работу домой.
- Может, не стоило идти в кино?
- Да я бы с ума сошла, если бы осталась дома. Не железная ведь.
Не желая тревожить хозяйку, Максим выключил телевизор и ушел отдыхать.
Ближе к середине декабря Тане дали пару отгулов. Максим вместе с ней поехал на Пироговское водохранилище.
Стоял легкий мороз, и недавно выпавший снег скрипел под ботинками. Резко, противно каркали вороны, да пыхтел паровоз. От станции отправлялся пригородный поезд: электрички по пироговской ветке пустят лишь три года спустя. А в девяносто шестом году линию закроют навсегда. Она станет частью аномальной Зоны.
На льду, завернувшись в телогрейки, старые пальто и ватники, коротали время рыбаки. С расстояния казалось, что белый лед усыпан черными семечками, поставленными вертикально.
- Никогда не понимала рыбной ловли, - Таня медленно брела по берегу, раскидывая ногами снег. – Сидишь часами и ничего не делаешь. Ждешь, пока клюнет. Скука смертная. Нет, я понимаю, когда есть нечего…
- Может, это что-то вроде медитации? – Максим перебил собеседницу. – Как у йогов. Посидел у лунки, просветлился. Плюс улов. Пожарил и съел. Да у такого времяпрепровождения масса преимуществ!
Таня только рассмеялась.
Больше часа гуляли молча. Максиму смертельно надоело бесцельно бродить туда-сюда. Лес, озеро и белый снег не вызывали отклика в душе и разуме, а всех ворон он уже сосчитал как минимум четыре раза. Но ему казалось неприличным торопить девушку домой.