Пётр довольно долго молчал, прихлёбывая кофе.
— Не хотите пофантазировать, что могло быть в том поезде? — наконец, сказал он. — Я слышал, наши воссоздали ракетную платформу для скрытого перемещения стратегических ракет…
— Это точно не тот поезд, — улыбнулся я. — Во-первых, он бы уже давно отстрелялся. И это было бы очень заметно. А во-вторых, насколько мне известно, он был замаскирован под состав вагонов-рефрижераторов, на не под контейнеры.
— Модификации поезда могли бы держать в тайне… — заметил директор. — Как бы то ни было, с машинистами надо обязательно переговорить. И после этого проверить груз. Согласны?
Я кивнул, и сделал ещё один глоток кофе.
Вскоре Саныч привёз машинистов. Они немного отошли за ночь, но всё равно выглядели сильно подавленными. Я рассмотрел их повнимательнее. Один постарше, может, под полтинник. Суховатый, с глубокими морщинами на лице и глубоко посаженными карими глазами. Второй моложе, около тридцати, с круглым лицом и носом картошкой. Оба носили бороды. У того, что старше, она была седой.
Войдя в кабинет, они мялись у двери, как будто не решаясь пройти дальше.
— Проходите, присаживайтесь, — предложил директор, указывая на стулья возле стола для совещаний. — Как отдохнули?
— Спасибо, хорошо, — ответил старший.
Директор не стал представляться сам — очевидно, они уже встречались раньше, когда машинистов нашли.
— Это Дмитрий, — он указал на меня. — Специалист в области безопасности.
Конечно, это был никак не согласованный со мной экспромт, но я не возражал. Это упрощало дальнейший разговор.
— Александр Данилович, машинист, и его помощник, Алексей, — добавил директор.
— Приятно, — кивнул я, убирая в сторону пустую чашку из-под кофе.
Железнодорожники кивнули в ответ.
Директор собирался продолжить, но машинист опередил его.
— Скажите, по поводу Кинеля… ситуация не прояснилась? — спросил он.
— Боюсь, мы получили лишнее подтверждение, — ответил Пётр, глядя на меня. — Взрыв был на железнодорожном узле.
Машинист прикрыл глаза.
— Есть надежда, что выжили те, кто успел спуститься в убежища на окраинах города, далеко от станции, — продолжал директор.
— Мне нужно туда, — сказал он. — У вас есть какой-то транспорт?
Пётр вздохнул.
— Транспорт у нас, конечно же, есть, — ответил он. — И, возможно, я смогу пойти вам навстречу. Однако сейчас очень важно выдержать время. Если те, кто укрылся в убежищах, не будут пытаться выйти наружу в эти дни — с ними всё будет в порядке. Ну, насколько это возможно в текущих обстоятельствах. Фон достаточно снизится, чтобы их можно было бы эвакуировать. Однако до этого времени любая спасательная операция — чистое самоубийство.
Машинист скрипнул зубами.
— Должен быть способ, — сказал он. — Костюмы защитные…
— Вы готовы рисковать жизнью и здоровьем своих близких? При условии, что они выжили?
Какое-то время машинисты молчали, глядя друг на друга. Потом старший спросил:
— Вы… для этого нас вызвали? Чтобы лично сказать?
— Нет, — ответил директор. — Мне нужна информация. Скажите, вам известно, какой груз находится в составе?
Железнодорожники снова переглянулись.
— Контейнеры, — ответил старший. — Что именно там мы не знаем.
— Скажите, а где это можно было бы узнать? Чтобы вскрывать не пришлось? — поинтересовался Пётр.
Машинист напряг желваки и положил на стол сцепленные в замок руки.
— Слушайте, мы благодарны вам. За тепло и еду. Но вы должны понимать, что мародёрство…
— Да кто говорит о мародёрстве? — возмущённо перебил директор. — Я же говорил, что буду поддерживать порядок до последнего. Или вы думаете, что за ночь я изменил свои принципы⁈
— Извините, если что не так, — ответил Александр. — Но что мы должны были подумать?
— Кто-то очень серьёзный заинтересовался вашим грузом, — ответил Пётр. — Наши люди чуть не погибли. Вы могли бы предупредить, если что-то знали…
— Да обычный груз, и обычные контейнеры! — вмешался молчавший до этого Алексей. — Приняли как обычно, всё вообще было обычно! До того, как…
— У нас чрезвычайная ситуация, — добавил старший. — Мы можем вскрыть пакет с транспортной железнодорожной накладной. Там должна быть опись состава груза.
— А где находится этот пакет? — уточнил директор. — У вас?
— Нет, в кабине.
— Ясно. Значит, нам снова придётся прогуляться.
Саныч снова отвёз нас всех к поезду. Остановился возле локомотива. При этом я обратил внимание, что он специально сделал небольшой крюк у переезда, чтобы заехать с другой стороны — там, где не было бы видно кровь на снегу.
Кабина электровоза была полностью выстужена и напоминала внутренности промышленного рефрижератора. Та же куча непонятных проводов и магистралей, покрытая довольно толстым слоем инея.
Пакет, о котором говорил Александр, оказался пластиковой папкой с печатью. Вскрыв печать, он извлёк документы. Пробежал глазами содержание. Нахмурился.
— Странно… — сказал он.
— Что-то не так? — терпеливо уточнил директор.
— Да вроде всё в порядке, просто странно, что одна бумажка на все контейнеры… обычно описей гораздо больше.
— Что там?
— «Электронное промышленное оборудование», — процитировал машинист.
Мы переглянулись с директором.
— Надо вскрывать, — сказал я.
— Зачем? — уточнил он.
— Хотя бы для того, чтобы убедиться, что это действительно электронное промышленное оборудование.
— Я свою санкцию на это дать не могу. Прошу учесть, что я протестую, — вмешался машинист.
— Учтём, — кивнул директор.
— Если вскрывать — надо где-то инструменты добыть, — сказал я и добавил, специально для того, чтобы железнодорожники услышали. Глядишь, меньше строптивиться будут: — Надо ещё взрывчатку демонтировать.
— Взрывчатку? — переспросил Алексей.
— Да, — кивнул директор. — Некие люди очень хотели сильно навредить грузу, который вы так доблестно защищаете.
Саныч отвёз нас с директором в администрацию, высадив машинистов возле столовой. Как раз подходило время обеда. Потом отправился за Ольгой.
Она приехала злая. Как вскоре выяснилось, на Семёна.
— Вы представляете, он едва не додумался ночевать в той палате! Как можно поступать настолько безответственно⁈ Хоть бы о своих будущих детях подумал! — выговаривала она в лицо Петру, пока я делал кофе на троих.
— Пока что я не очень понял, в чём проблема, — дипломатично ответил тот.
— Я категорически запрещала находится ближе пяти метров к пациенту дольше пяти минут! Я, блин, не с потолка эти цифры взяла! А он додумался книгу читать. На стульчике рядом!
— Ясно… — Пётр побарабанил пальцами по столу. — Меры примем. Спасибо… как пациент, кстати?
— Стадия улучшения, — ответила Ольга, успокаиваясь. — Дальше только ждать. Завтра — послезавтра снова начнётся ухудшения, и тут будем стараться его вытаскивать. По анализам крови есть основания для очень и очень осторожного, но оптимизма.
— Можем ли мы рассчитывать, что вы останетесь с нами до этого времени? — спросил директор.
— Конечно, — кивнула Ольга. — Пока это единственное разумное решение.
— А ты, Дима? — он поглядел мне в глаза. — Возвращаясь к нашему вчерашнему разговору. Возможно, тебе нужно несколько дней оглядеться и подумать? Не обязательно сразу принимать предложение. Но не скрою: ты нам очень нужен. Да что я объясняю, ты сам видел. Работы очень много.
Я вдруг понял, что за прошедшие сутки случилось столько всего, что мой первоначальный план — добраться до моря и дальше, в другие земли — как-то потускнел. Стал призрачным, почти нереальным.
И правда: стоит ли упорствовать? Оно бы имело смысл, если б нам было негде приткнутся в наступившем хаосе. Если бы приходилось выживать, добывая питание в ставших небезопасными городах и ночевать на развалинах, не думая о будущем… но ведь всё складывается совершенно иначе. Да, я прекрасно понимаю, что всё это благополучие кругом — штука крайне хрупкая и может закончиться в любую минуту. Но почему бы не попытаться за него бороться?.. как бы то ни было, директор поступил разумно, не прижимая меня к стенке с требованием немедленного ответа.
— Кстати, у нас есть неплохой тренажёрный зал. Я ещё не рассказывал?
Он улыбнулся мне — прямо и открыто. И в этот момент я вдруг почувствовал, что действительно готов поменять бегство на борьбу.
Глава 18
Тренажёрка и правда оказалась отличной: оборудование известного бренда, зоны кросс-фит и калистеники, даже бассейн и две сауны — сухая и влажная! В общем, почти полноценный фитнес-клуб, только бесплатный для сотрудников агрокомплекса.
Я заглянул туда размяться до обеда, перед тем как забрать детей из школы. Думал так, согреюсь слегка. Но увлёкся, и разминка трансформировалась в полноценную тренировку. Привычное занятие успокаивало. Настраивало на рабочий лад, придавало оптимизма.
Когда работал с гирей, вдруг обнаружил, что в зале не один. Из кардиозоны вышла Алиса. Она была одета в чёрные тайтсы и белую футболку, на ногах — какие-то потрёпанные кроссовки, которые, как мне показалось, были ей великоваты.
Она подошла ко мне и кивнула в знак приветствия.
— Тут здорово, да? — спросила она, разглядывая нас в зеркале, напротив которого я тренировался. — Выгляжу, как чуня, правда, но да фиг с ним. Мне вообще по жизни нужно ехать, а не шашечки.
Она вдруг состроила мне глазки.
— Молодец! — кивнул я, после чего крякнул и начал следующий подход.
Алиса терпеливо дожидалась рядом, пока я поставлю гирю на помост.
— Помочь с программой? — предложил я.
— Не-е-е, я сама кому хочешь помочь могу! Поначалу с тренером занималась, потом сама курсы закончила. Интересно было. Пока училась, пара сотен тысяч подписчиков прибавилось! — Она улыбнулась, потом помрачнела и добавила: — а теперь всё псу под хвост.
— Где кроссовки добыла? — спросил я.
— Девчонки одолжили. Они тут тренили перед сменой, когда я вошла. На коровнике работают. Представляешь, отвал башки какой и разрыв шаблона: гламурные доярки в сельском фитнесе! — она улыбнулась своей шутке, ожидая моей реакции.