— Со светомаскировкой мы разобрались, — сказал я. — Но есть ещё один демаскирующий фактор. Запах. Я видел, что кое-где в домах есть камины на дровах. И банные печки. В комплексе, на берегу, так?
— Так… — кивнул Пётр.
— Запретить категорически. По крайней мере пока… и следующий вопрос, получается, самый важный. Сколько у нас запаса газа? — продолжал я.
— Много, — кивнул директор. — На пару недель хватит. Я настоял на газгольдере в инвестиционном плане, подумывал о производстве удобрений под боком. Оказалось очень кстати.
— Хорошо, — кивнул я. — Но мало. Надо режим жёсткой экономии ввести.
— Мы, собственно, уже… — вмешался Пётр, но я перебил его.
— Электричество включать в полдень, на два часа. Генераторы есть? Один надо бы в лазарет выделить. Остальные как-то так. Оставить только тепловые мощности на расход, и всё.
— Это сэкономит процентов пятнадцать… — прикинул в уме Пётр.
— Что может оказаться критически важно! — заметил я. — Да, проанализировать, какие помещения можно отрезать от тепла. Сегодня был в тренажёрке. Это хорошо, конечно. Круто. Признак цивилизации. Там даже бассейн подогревается! Надо оставить только самое необходимое. Уплотнить людей. Тянуть до последнего. Чтобы две недели растянуть на месяц, а то и на полтора. До тепла не так долго терпеть, а там проще будет.
— Разумно, — кивнул Пётр. — Сам думал об этом, но решил отложить непопулярные решения до того момента, как разузнаем ситуацию с углём…
— Ты ведёшь себя как политик, — улыбнулся я.
— В какой-то степени так и есть, — директор всплеснул руками. — Приходится. А как иначе сюда специалистов заманивать?
— Ситуация поменялась, — заметил я. — Будем считать, сейчас рынок работодателя.
— Верно, верно… — вздохнул директор.
— Следующий важный момент. Нам необходима разведка, — продолжал я. — Слушай, у вас же продвинутое хозяйство, так? Коптеры используете?
— Дроны? Конечно, используем! — кивнул Пётр. — И операторы есть толковые… правда, летом большую часть парка передали на фронт. Остались только специфические машины, слишком большие и медлительные, на такие запроса не было.
— Вот и отлично, — ответил я. — Радиус какой у ваших машин?
— Большой. Под пятьдесят километров, — ответил Пётр.
— Разведку нужно начать в этом районе, — сказал я, указывая на участок на карте. — Если они действительно выдвинулись в сторону федеральной трассы — увидим их.
— Вопрос! — Саныч поднял руку. — Как мы их отличим? С высоты-то? Ну, едет какой-то грузовик, допустим. Или стоит. Мало ли их там может быть?
— Есть такой момент, — кивнул я. — Поэтому надо фиксировать всю активность в интересующих районах. Анализировать. Тогда и будет видно.
— Когда это надо? — уточнил Пётр.
— Вчера, — ответил я.
— Ясно. Как закончим, позвоню, позову ребят операторов. Проинструктируешь их?
— Ага, — кивнул я. — Ещё момент. Взлетать надо подальше от поселения. Здесь, — я снова показал на карту. Чтобы если что не демаскировать нас. То есть, разведчикам понадобится транспорт.
— Сделаем, — сказал Фёдор. — Кроме снегоходов есть пара «таблеток». Они модифицированные, с блокировкой. Сам колхозил.
— Отлично, — кивнул я. — Рации же у вас тоже есть?
— А как же! — кивнул директор.
— Разведчикам надо. Плюс посты на подъездной, с двух сторон. На машинах всю ночь палить горючее накладно будет. Значит, палатки нужны с печками. И дежурить парами, — продолжал я.
— Сделаем, — снова согласился Пётр.
— Дальше. Нужен список всего доступного оружия. Ружья, карабины — вообще всё. И список мужиков, которых можно оторвать без сильного вреда предприятию. Это будет отряд самообороны. Склады потом обсудим, надо пока что есть организовать.
— Принято.
— До вечера нужно, — добавил я.
— Правильно, — одобрил Фёдор. — Надо было вчера ещё сделать. А минное поле где собираешься ставить? Ты ж для этого про взрывчатку с поезда говорил? — в его глазах был живой интерес.
— Не сейчас. Сначала надо местность обследовать, подумать хорошо. Это терпит. И я насчёт именно аналога минного поля не уверен, маловато взрывчатки-то… а вот периметр безопасности возле самых лакомых объектов — можно будет.
— Ясно, — кивнул Фёдор.
— И ещё момент, — я посмотрел Петру в глаза. — Вчера ты упомянул, что у вас спутниковая связь есть. Почему в Дубай звонил, что у тебя там? Узнал чего-нибудь важного? Пробовал ли дозвониться до наших номеров? Уцелевшее госуправление? Армия? Надо бы кому-то доложить про этих шустрых ребят у поезда, чую, важное дело.
Директор кивнул и начал отвечать.
Глава 19
Дубай, как и предполагала Света, действительно уцелел. И все Эмираты — тоже. Только вот иностранцы, рассчитывавшие, что в этой «тихой гавани» им удастся сохранить привычный уровень и образ жизни даже в условиях глобального катаклизма жестоко ошиблись.
Сразу после первого ядерного инцидента в Польше страна ввела военное положение, резко ограничившее права иностранцев.
Слабым местом Эмиратов была продовольственная безопасность, и в дни, когда все привычные логистические связи оказались в той или иной степени нарушены, правительство было вынужденно ввести продовольственное распределение по карточкам.
Иностранцы, претендовавшие на еду, должны были иметь определённый «индекс полезности», выражающийся в том, какие виды работ и в каком объёме могли выполнять. При этом личное состояние перестало играть какую-либо роль: все банковские вклады оказались заморожены, равно как и активы.
Высокотехнологичный рынок, по сути, обнулился. Зато взлетели до небес цены на продовольствие и контракты на его поставку.
Правительство Эмиратов рассчитывало на продолжение сотрудничества с Индией в области поставки продовольствия, однако страна довольно сильно пострадала: конфликт между НАТО и Россией спровоцировал напряжённость с Пакистаном, что тоже привело к обмену ядерными ударами. Было уничтожено несколько городов, десятки миллионов оказались в зоне заражения. К сожалению, досталось и наиболее значимым сельскохозяйственным землям, так что уцелевшая часть правительства Индии ввела временный мораторий на экспорт продовольствия.
Эмираты, чтобы добиться долговременного решения продовольственной проблемы, собирались предпринять интервенцию в африканские страны. Но, возможно, ведущиеся переговоры дадут шанс на бескровное сотрудничество, а то и добровольную протекцию со стороны Эмиратов, у которых оставались достаточно крупные и боеспособные вооружённые силы.
Вообще же в Африке затевалось нечто значительное. Военные экспедиционные войска из уцелевших НАТОвских баз, по некоторым данным, выдвигались на континент с целью «реколонизации». Информация об этом поступала из непроверенных источников в открытом эфире, которые, тем не менее, отслеживались правительством ОАЭ.
В Южной Америке тоже далеко не всё было гладко. Резкое изменение баланса сил привело к усугублению региональных противоречий. Началось сразу несколько обычных, неядерных войн: Венесуэла с Гайаной, в конфликт тут же вмешалась Колумбия. Росла напряжённость между Аргентиной и Чили.
Все это директор успел узнать во время короткого звонка в представительство своего холдинга в Дубае. Короткого — потому что связь вырубилась через три минуты. На аппарат пришло сообщение о дефиците баланса. Пополнить его не было никакой возможности.
— Ну а нашим-то позвонить пробовал? В смысле, хотя бы своим. Но у нас. Или на гос номера? — спросил я, когда директор закончил рассказ.
— Пробовал, конечно, — кивнул он. — Первым делом. В Эмираты позвонил уже в самом конце.
— Что ж, ясно… — ответил я. — Тогда следующий вопрос. Ты там говорил что-то про военные склады? Самое время разведать, что там и как.
Пётр кивнул и склонился над картой.
До отъезда на разведку складов я провёл инструктаж с оператором дрона и костяком будущего отряда самообороны.
Оператор оказался молодым парнем, лет двадцати трёх. Сын одного из техников на молочной ферме, решил остаться на хозяйстве после того, как отучился в сельскохозяйственном институте в Самаре. Мне он понравился: спортивный, толковый, в современных технологиях разбирается.
Я рассказал ему, как вести себя в воздухе, чтобы случайно не выдать местоположение оператора, как грамотно уходить после того, как дрон заметят, и прочим премудростям, которые, правда и сам знал чисто теоретически: от бывших сослуживцев, которые во время отпусков иногда делились разными полезными наблюдениями о том, как сильно изменилась война.
Потом я встретился с будущими командирами отряда. Двенадцать человек отобрал лично Фёдор и, могу сказать, что выбирал он очень разумно: как на подбор все зрелые мужики, в хорошей физической форме и с охотничьим опытом. Кое-кто служил в армии, но это было в конце девяностых — начале двухтысячных, и не в горячих точках. А полученный в то время армейский опыт, насколько я мог судить, давал мало полезных практических навыков, увы.
Я изучил оружие, которое они притащили: в основном ружья и пара карабинов. Особо не разгуляешься, но и не так плохо, как могло было быть.
После небольшой вводной речи, где я рассказывал о возможных угрозах, в том числе со стороны уголовников, вперёд вышел один мужик — невысокого роста, коренастый, с цепким взглядом карих глаз.
— Тут такое дело… — сказал он, обращаясь ко мне. — В общем, думаю, что у них не может быть дофига оружия.
— Почему? — спросил я.
— Я когда-то во ФСИН служил, — ответил он. — Могу предположить, что охрана разбежалась, если где-то на горизонте грибок замаячил, а начальство отвечать перестало… только разбежалась она едва ли побросав оружие. Скорее всего, они-то и забрали основное с собой. В оружейке могло что-то остаться, но не слишком много.
— А сколько?
— Ну, два-три ствола, примерно столько же магазинов на каждый.
— Что за стволы?
— АК. Возможно, АКСки.
— Видимо, их хватило, чтобы выбить кордон на въезде в Каменногорск. По крайней мере, один из них этим хвастался, — сказал я.