— Мы уже ставим его под угрозу, — заметил я.
— Может быть, — кивнул Рубин. — Но в разумных пределах.
— Ещё он сказал «ждать совсем недолго», — сказал я. — Как думаешь, он реально чего-то такого ожидал? И что бы это могло быть?
— Да пёс его знает! — с некоторым раздражением бросил Рубин. — Это вот вообще уже на сектантство какое-то похоже. Те, с промытыми мозгами, тоже, как правило, чего-то такого ждут: конца света, знамений…
— Знаешь, а в этом что-то есть… странные церемонии… ритуальные убийства…
— Может быть, — кивнул Рубин. Потом немного подумал и добавил: — Сжечь их нафиг, еретиков!
Удивительно, но охрану предполагаемого штаба не усилили. Скорее, даже ослабили: мы нигде не обнаружили даже следов боевиков в чёрных комбезах, которые, судя по всему, были местной элитой. Или же отрядом быстрого реагирования.
Да и стационарные посты оказались укомплектованы не полностью.
Тщательно всё проверив с помощью «теплаков», мы пробрались до самого дома, сначала следуя через парковку, где стояли сгоревшие и разукомплектованные машины, потом через детскую площадку и вдоль соседнего дома.
Подвалов и пожарных лестниц в домах этого проекта не было. Только железные трапы на балконах выше седьмого этажа. Значит, единственный путь попасть внутрь — через подъезд или через одну из квартир.
Когда мы залегли с обратной стороны дома, я внимательно осмотрел окна квартир в «теплаке» и без.
Люди были на пятом, шестом и восьмом этажах. Остальные квартиры, похоже, стояли необитаемыми, или же их использовали время от времени.
Окна первого этажа были сплошь заколочены фанерными щитами. А вот на третьем этаже справа зияло одно разбитое окошко. Я прикинул и решил, что туда вполне можно залезть по бортикам лоджий.
Тихонько пихнув Рубина в плечо, я указал на разбитое окно. Он кивнул в ответ, мол, заметил.
«Пойдём?» — жестом спросил я, указывая на лоджии. Немного поколебавшись, он снова кивнул.
Подтягивания и другие акробатические упражнения дались тяжелее, чем я думал: сказывались недосып и долгое отсутствие нормальной еды. Но мы справились.
Лоджия на третьем этаже была завалена каким-то бытовым хламом. Дверь, ведущая в комнату, была цела. Можно было попытаться проникнуть внутрь через неё, но пришлось бы бить стекло. Поэтому мы решили всё-таки воспользоваться разбитым окном, до которого было всего-то около метра вдоль наружной стены.
Плохо, что разбитое стекло осыпалось не полностью, оставив местами в раме острые осколки. Однако темнота вокруг уже посерела, предвещая скорый рассвет, и опасность было хорошо видно.
Я дотянулся до рамы. Повис на ней, подтянулся. Встал на корточки и аккуратно пролез внутрь. Спрыгнул с широкого подоконника внутри комнаты.
Внутри были следы поспешных сборов или обыска: много хлама навалено на полу, дверцы шкафа открыты. Но в целом всё сохранилось неплохо, что даже удивительно, учитывая разбитое окно.
Я дождался Рубина, после чего открыл дверь комнаты и оказался в коридоре.
Тут вдоль стен стояли штабеля деревянных ящиков. На них не было никаких опознавательных знаков, но я почему-то подумал про оружие.
Подёргав крышку ближайшего, я обнаружил, что она заколочена. Тогда я просунул нож в зазор между ней и стенкой ящика, потом надавил. С лёгким скрипом крышка начала поддаваться.
Рубин замер, глядя в сторону входной двери. Я сделал небольшую паузу, потом окончательно открыл крышку.
Внутри ящика были сложены странные округлые деревяшки с утолщениями на конце, чем-то напоминающие гротескные муляжи гранат. Я взял ближайшую, поднял. Утолщение на конце пахло асфальтом.
— Факелы, — прошептал Рубин.
— Зачем так много? — так же шёпотом спросил я.
— Любители ритуалов, блин…
— Очень кстати, — ответил я и взял с собой пару штук.
— Будто специально для нас.
Наш план был довольно простым: мы собирались устроить пожар на нижних этажах того подъезда, где находился ящик со шприцами. Для этого взяли с собой несколько фляг, которые пришлось наполнить бензином, и разного пластикового хлама, подобранного по дороге. Всё это уложили в рюкзаки.
Конечно, шприцы и другие ценности попытаются вытащить через крышу, потому что других путей просто не будет. Только выход на неё будет заблокирован, о чём позаботится Рубин.
При сильном задымлении дело будет идти на минуты, и при отсутствии противогазов, нейтрализующих основные продукты горения, запертые довольно быстро потеряют сознание. Помощь из соседних подъездов добежать просто не успеет.
Мне же останется только подобрать ящик, взять образцы, остальное кинуть в огонь. После этого Рубин тоже наденет противогаз и укроется в задымлённом подъезде, заперев дверь уже изнутри.
После этого нам нужно будет лишь спуститься по лоджиям.
В общем-то, поначалу план работал отлично: когда пошёл дым, началась суета. Надо отдать противнику должное, кто-то пытался тушить начинающийся пожар, подручными средствами: кусками брезента, водой из пластиковых бочек, которую, похоже, натаскали для бытовых нужд вручную, ведь центральное водоснабжение не работало.
Я наблюдал за этим, подглядывая в дверной глазок одной из квартир на шестом этаже.
Вскоре дым стал настолько густым, что в подъезде можно было разглядеть только беспорядочно мечущиеся тени, изрыгающие проклятия.
Через минуту всё стихло, и я, соблюдая осторожность, двинулся сквозь дым наверх, к выходу на крышу.
Тут меня ждал первый сюрприз: мимо меня на огромной скорости метнулась тень. Пролётом выше послышался грохот, будто что-то железное упало на ступени.
Я осторожно поднялся и выглянул из-за угла лестницы. Дым тут был чуть менее густым: похоже, кто-то догадался выбить окно, ведущее на перемычку между балконами. Впрочем, пожар это только усугубило, ведь выросла тяга, так что облегчение было секундным.
На лестнице валялось три автомата без магазинов. Рядом с ними на корточках сидел полуголый человек. Он пытался собрать оружие в кучу. При этом его левая нога горела: самым натуральным образом.
Будто почуяв мой взгляд, человек обернулся. Оскалился, зашипел и прыгнул на ближайшую стену. Оттолкнувшись от неё, он уже летел ко мне, когда я чисто на рефлексах начал реагировать.
Рефлексы меня и спасли: удалось достать его шею, пока он гасил инерцию от стремительного прыжка.
Давясь своей кровью, он продолжал шипеть, пока не наступили конвульсии.
Я же медленно пятился, отступая наверх. Несколькими пролётами ниже послышался какой-то шум. Потом громкий писк, и затем всё стихло.
Я колебался. Идти дальше наверх? А что, если там ещё несколько таких же… однако выбирать не приходилось: Рубин уже был наверху, и ему точно отступать было некуда, кроме как в этот подъезд.
Через один пролёт меня ждал следующий сюрприз: автоматная очередь. К счастью, не слишком меткая. Стрелок был в изолирующей одноразовой маске. Такие используют для эвакуации при пожарах. Ресурс не слишком большой, всего минут пять, но, чтобы спастись, хватает.
Я упал на лестницу и остался лежать.
Стрелок медленно подошёл ко мне и потыкал носком ботинка в бок. Я схватил его за стопу и сильно дёрнул на себя. Тот рефлекторно нажал на спусковой крючок, однако же ствол оружия уже был направлен наверх.
Падая, он ударился затылком о железные перила, после чего затих.
Поколебавшись секунду, я сорвал изолирующую маску в него с лица.
Возле выхода на крышу был настоящий завал из тел. Сюда тащили много чего: оружие, припасы, даже какие-то блокноты и тетради.
К счастью для меня, больше ни у кого защитных масок не было. Видимо, боевик с автоматом шёл замыкающим, как раз на случай проникновения диверсантов, вроде нас.
Чтобы дать доступ Рубину, мне пришлось растаскивать всё это хозяйство. А между тем время поджимало: глядя вниз, я видел, что пламя пляшет уже где-то на уровне шестого этажа.
Контейнер с инъекторами прижимал к груди какой-то плотный лысый мужик. Я его раньше не видел, возможно, один из тех, что стоял в балахонах, когда собирались колоть Рубина.
Он был без сознания, но ещё жив, и хватка оставалась довольно сильной. Контейнер треснул и раскололся на две части, пока я отбирал его.
Большую часть шприцев я ногой спихнул в зазор между лестничными пролётами, прямо в огонь. А три штуки сунул в карман штанов.
Ещё моё внимание привлекла небольшая записная книжка в чёрной кожаной обложке, которая была в контейнере вместе со шприцами. Немного поколебавшись, я тоже положил её в карман.
Когда Рубин открыл ход на крышу, в ушах загудело: горячий воздух вырвался наружу. Мы вдвоём едва закрыли её обратно.
Уходили через восьмой этаж, ниже было уже не пробиться.
Да, спускаться по лоджиям было легче, чем подниматься, но всё равно сил требовалось изрядно.
Плюс бег по укрытиям через рассветный город.
Когда мы, наконец, снова оказались возле нашей машины, у меня от усталости всё плыло перед глазами.
Глава 17
В записной книжечке был много цифр: аккуратно начерченные от руки таблицы с графами, озаглавленными непонятными буквенными сочетаниями, вроде ЧР, БЗ, КТ или же вовсе пиктограммами с изображением солнца, капли и домика.
Я пару часов ломал голову над этими данными, пытаясь уловить закономерности и разгадать их значение, во время своей вахты, пока Рубин спал. Благо уже рассвело, и не нужно было пользоваться искусственными источниками света.
С цифровыми данными я не преуспел, хоть у меня и появилась гипотеза, что они про логистику: поставки каких-то товаров, условия хранения и транспортировки. Но каких именно понять было невозможно.
Куда интереснее была графическая схема местности на центральном развороте. С некоторым трудом, но я смог привязать её к реальной карте. Там были изображены подъезды к границам красной зоны возле соседнего с Егорьевском Воскресенска.
Возле дорог стояли какие-то отметки и новые цифры. Я попробовал найти совпадение в таблицах, но не преуспел.